Под властью пугала

Нуредин-бей неторопливо направился к поляне, где все давно уже расселись по местам. Неожиданно его чуть не сшиб Вехби Лика, пятившийся задом, чтобы сфотографировать своих коллег, уютно усевшихся по-турецки вокруг барашка, с вилками и ножами наготове.

– Пардон, Нуредин-бей.

– Что это вы делаете, Вехби-эфенди?

– Снимаю для газеты. Получится прекрасный репортаж. Вы знаете, мы поспорили, кто больше съест.

– Ну, давайте, давайте.

И Нуредин-бей двинулся к столу, за которым сидели министры.

– Простите, Нуредин-бей, – окликнул его Вехби Лика. – Вы позволите мне вас запечатлеть? На фоне этих великолепных сосен выйдет такой снимок! Можно?

– Пожалуйста.

– Позвольте один вопрос. Скажите, на какой пост назначил вас его высокое величество? Это нужно для подписи под фотографией.

– Лучше не помещайте мою фотографию в газете, Вехби-эфенди, – помрачнел Нуредин-бей.

– Но почему же? Это большая честь для моей газеты! Я могу написать, скажем, так: «Наш бывший посланник…»

Нуредин-бей удалился, не дослушав.

Перед ним с поклоном остановился официант. Гафур-бей, взяв за локоть Нуредин-бея, потянул его к стулу рядом с собой.

– Пожалуйста, сюда, Нуредин-бей.

– Почему я тебя раньше не заметил, Гафур-бей?

– Я только что приехал. Машина испортилась по дороге.

– Какая неприятность! Обратно поедем на моей машине. Мне одному скучно.

– Хорошо, поедем, Нуредин-бей. Я тоже скучал один в дороге. Ты видел его высокое величество?

– Нет, он еще не вернулся. Ты не знаешь, когда он приедет?

– Не знаю, Нуредин-бей. Может, в конце месяца.

– Джафер-бей говорит, что он может задержаться до самого ноября.

– Все может быть.

Нуредин-бей нахмурился. Он не одобрял столь долгого отсутствия короля. Вот уже четыре месяца, как король отправился в свадебное путешествие на яхте вдоль побережья Адриатики.

– Затянулся медовый месяц! – пробормотал он про себя.

– Что поделаешь, Нуредин-бей, – так же тихо сказал Гафур-бей и пропел еле слышно:

Ах, тяжела же ты, страсть,
Да на старости лет…

Да ты пей, Нуредин-бей. Твое здоровье!

– Как ты думаешь, не смогу ли я с ним увидеться до возвращения?

– Вряд ли, Нуредин-бей. Он никого не принимает, кроме премьер-министра и господина Мусы Юки.

Нуредин-бей помрачнел еще больше.

– Да ты не расстраивайся! Что такое два-три месяца? Давай за твое здоровье!

VIII

Нуредин-бею не пришлось ожидать три месяца. Король вызвал его на специальную аудиенцию в начале октября.

Нуредин-бей с некоторой робостью входил в кабинет Ахмета Зогу. Целых десять лет он провел в Европе в качестве посланника короля албанцев, десять спокойных лет вне поля зрения своего хозяина, избавленный на весь этот срок от его прихотей и капризов. Интересно, зачем он отозвал его на родину? Что это: прихоть, чьи-то козни или король действительно нуждается в нем?

«Международное положение очень осложнилось, – размышлял Нуредин-бей. – Может быть, он на самом деле нуждается в моих советах? На какой пост он меня назначит? Сделает членом кабинета? Может, даст какое-нибудь ведомство? А вдруг назначит премьером? Почему бы и нет? Все эти субъекты, которых он меняет, как лошадей, мне в подметки не годятся ни по опыту, ни по образованию. Правда, они православные, а его величество придает этому большое значение, но и премьер-мусульманин тоже вполне бы сгодился. А для равновесия я ввел бы в кабинет двух-трех самых что ни на есть православных министров. Но смена премьер-министра означает обычно изменение политики. Пойдет ли на это его высокое величество?»

Он быстро оглядел кабинет. Та же хорошо знакомая комната, что и десять лет назад, когда его высокое величество был еще президентом республики, лишь сменили мебель да на стене красуется портрет королевы-матери.

Король встретил его стоя. Благоприятный знак!

– Пожалуйте, Нуредин-бей, очень рад вас видеть. – Король протянул руку.

Нуредин-бей принял королевское рукопожатие с низким поклоном.

– Как ваше здоровье?

– Хорошо, благодарю вас.

– Как поживает ваша супруга?

– Хорошо. Надеюсь, ваше высокое величество пребывает в добром здравии?

– Слава богу! Пожалуйста, садитесь.

Он указал на кресло в углу, где обычно вел беседы с иностранными послами и официальными лицами. Нуредин-бей отметил про себя, что король утратил былую стройность и живость. Он оплыл, постарел, его волосы поредели, но импозантен был все так же.

– Закуривайте.

– А вы, ваше высокое величество, по-прежнему много курите?

– Наверно, еще больше.

– Прошу вас, не курите так много. Это вредно для вашего здоровья.

– Знаю, но что поделаешь, привык. Не могу работать без сигарет, а вы ведь знаете, я работаю почти круглые сутки.