Из забвения в предательство

Через пару минут мне надоело слушать этот ужасный рингтон, и я, бросив нож на стол и вытерев руки, взяла ключи с полки и поднялась по лестнице в его комнату.

Дверь была как всегда закрытой. Не знаю, зачем Скотт её запирает. Он даже запрещает мне убирается в его комнате, когда моя очередь прибираться.

Я зашла внутрь и первым делом обратила внимание на фотографию на тумбочке: на ней были запечатлены я и он на одной из наших вечеринок. Самое главное – на ней мы были запечатлены целующимися. Видимо, я была настолько увлечена этим моментом, что даже не запомнила его, а также не заметила вспышку камеры.

На кровати звонил телефон. Я подошла к нему и взяла телефон в руки – звонила его мама. Прочистив горло, я ответила на звонок:

– Здравствуйте!

– Сын… – голос его матери изменился на более строгий. – Простите, Вы кто?

– Меня зовут Джессика. Я соседка Скотта.

– Скотта? – переспросила она. – Кто такой Скотт?

Я опешила от этого вопроса. Нет, я понимаю, что имя ребенка может не нравиться, но не признавать его из-за этого как глупо.

– Я имела в виду Оливера, мэм. Он забыл телефон дома, и я не думаю, что он скоро вернется. Мне передать ему что-нибудь? – я пыталась быть дружелюбной, но, черт, мое отношение к ней немного испортилось из-за этой ситуации с именем.

– Передай, пожалуйста, что я звонила, – вежливо попросила она и сбросила вызов.

Я убрала телефон от уха, кинула его обратно на кровать и недовольно буркнула:

– Обязательно, мэм.

Прежде, чем уйти, мне захотелось еще раз взглянуть на нашу фотографию. Из-за этого я взяла в руки рамку и улыбнулась.

– Ах, Скотт. Ты действительно ничего не забыл, да? Даже вон фотогр…

Тут я заметила, что наша фотография задралась и из-под неё немного выглядывала другая. Мне стало любопытно, и я, открыв рамку, вытащила её. Сзади были написаны очень нежные слова: «Моему любимому Оливеру. Я так рада, что именно ты мой сын». Перевернув её, я не смогла сдержать удивленный вздох.

– Что за?..

На ней были запечатлены маленький Скотт и его мать. Меня не поразил факт того, что у него всё-таки есть фотография с мамой или что у него при себе имелась детская фотография. Меня поразили его глаза. Они не были серыми, а зелеными. Ясными зелеными. Цвета травы, зеленых листьев деревьев и прочей зелени, которую я когда-либо видела в своей жизни.

– Твою мать…

– Что ты здесь делаешь?

Я вздрогнула от холодного голоса Скотт и оторвалась от его зеленых глаз на фотографии. Я повернулась к нему и посмотрела в его – как я уже догадалась – фальшивые серые глаза.

Единственные вопросы, которые крутились в моей голове были: кто это? Действительно ли его зовут Скотт? С кем я жила последние два года?

Его взгляд переместился на фотографию и рамку в моих руках. Подняв глаза, я четко осознала две вещи: его глаза ничего не выражают, и сейчас мне очень страшно.

Глава 22

Джессика

Скотт делает шаг ко мне навстречу, а я отступаю.

– Что это у тебя? – спрашивает невзначай он.

Доказательство твоего вранья, – подумала я.

Скотт склонил голову набок.

– Джессика?

Я сжала его детскую фотографию в руке, только сейчас поняв, что она дрожит. Точнее, я дрожу и не могу вымолвить ни слова.

– Давай, я посмотрю, – Скотт протянул руку, пытаясь взять не рамку, а фото.

– Нет! – испуганно крикнула я и спрятала её за спиной. – Нельзя!

– И почему же, м?

В горле у меня образовался ком. Мне душно, меня трясет, я слышу шум в ушах. Кажется, приближается паническая атака.

– Потому что… – мой голос охрип. – Это мое.

– И что «твое» делает у меня в комнате?

Я постаралась мило улыбнуться, но улыбка вышла натянутой.

– Ничего. Я была в комнате родителей, хотела взять фотографии и сжечь все свои воспоминания с Алисией. А потом вспомнила, что я у тебя оставила свою рубашку и решила зайти. Вот и всё, – из всего этого правдой является только «решила зайти». Если он врал мне целых два года, думаю моя маленькая ложь во имя правды ничего не изменит в нашей ситуации.

– Понятно.

Нихрена не было «понятно». Видно, что он мне не поверил. Наверное, его миленькая головушка с мозгом пытается выдумать очередную ложь и попробовать скормить её мне.

– Ну, я пойду к Эбби. Она уже должна была прийти.

– Слушание так быстро закончилось? – он взглянул на часы на своей руке. – Прошло всего два часа.

Черт возьми, отпусти меня! Мне страшно! Я хочу уйти!

– Мне всё равно по дороге нужно заехать в канцелярский магазин. Так что я пойду.

Я попыталась пройти мимо него, но он схватил меня за локоть и, посмотрев мне в глаза, очаровательно улыбнулся.

– Ты же от меня ничего не скрываешь?

Я повторила его улыбку.

– Ну что ты, Скотт! Между нами никогда не было никакой лжи и никогда не будет. Я точно не собираюсь нарушать это обещание.

– Я тоже, Джессика, – от отпустил меня и отодвинулся. – Передавай Эбби «привет»! А рубашку ты нашла?