Туман. Полное издание

– Я слышу.

– Надеюсь!

Хлопаю дверью и с трясущимися руками шагаю в свою комнату. Я только что заключила сделку с дьяволом, и цена этому будет не меньше, чем моя душа.

Глава четырнадцатая

Стараюсь не думать о том, что меня выперли из медблока и отняли белый браслет. Жаль, ведь мне он уже начал нравиться.

Пытаюсь отогнать мысли о сегодняшнем пробуждении. Ещё до всеобщего будильника Хьюго вылил воду мне на кровать, этот идиот притащил бутылку, доверху наполненную ледяной жидкостью, и залил меня с ног до головы, а после ржал как раненый в голову конь. Мой крик и его смех разбудили всех в комнате. Пелена ярости опустилась мне на глаза, и я бросилась на него, но Рики удержал меня и в итоге смог успокоить. Я была готова разорвать рыжего засранца на лоскуты. Его поступок был мелким и ребяческим, но меня он вывел изрядно. Не знаю как, но тихие слова Рики и его крепкие объятия усмирили мой пыл, но не затушили костёр ярости до конца. Остался тлеть маленький, но живучий огонёк, который даже при малейшей мысли о веснушчатой роже вспыхивает всё ярче и ярче.

Также я отодвигаю мысли о разговоре с Келлером. Сразу после того, как все ушли из комнаты, а я стояла как мокрая крыса и обтекала после шутки Хьюго, пришёл Келлер, срезал с моей руки браслет, бросил на кровать черный и сказал, что Лексе ничего не угрожает, теперь Оливия, главная в отсеке, где живет моя сестра, в курсе её болезни. Я не успела сказать ни единого слова, как он ушёл. Но прежде, чем покинуть комнату Келлер посмотрел на меня своим ненавистным взглядом, и я моментально почувствовала себя какой-то недостойной и грязной. Вероятно, что мой шантаж не способствует нашей крепкой дружбе, но он помог устроить Лексе более-менее спокойную жизнь и лекарство, которое эту самую жизнь и поддерживает.

Словно заколдованная я смотрела на чёрный браслет, валяющийся на моей мокрой кровати, и не могла пересилить себя и взять его в руки. Это бы означало одно – я чёрная. Если бы я надела его, то смирилась бы со своей участью. Я и так смирилась, и браслет не в силах изменить того, что теперь мне придётся покидать базу и отправляться наверх, туда, где царит ад. Но что-то внутри меня, какая-то маленькая часть противилась этому. Одна достаточно глупая, но навязчивая мысль не позволила мне нацепить на себя чёрный браслет. "Если я его надену, пути обратно не будет".

Алекс, кого ты обманываешь? Пути назад и так нет. Только вперёд. В ад.

Что говорит о моей храбрости или трусости? Итог таков – я трусиха, ведь браслет я так и не надела. Переодевшись и оставив постель в убогом виде, я отправилась к маме в блок и рассказала семье о том, что меня раскрыли. Хреновый из меня вышел агент. Мама и Лекса выдохнули с облегчением, ведь им больше не нужно лгать. Что касается меня, то лучше бы я продолжила обворовывать Дока, чем начала выходить на поверхность.

Жизнь уже не раз показывала мне – ложь всегда раскрывается, но я не смогла сказать маме, что теперь я буду покидать базу вместе с отрядом Зейна Келлера.

Я патологическая лгунья.

Целый день я провела со своей семьей и всё это ради ещё одного сложного разговора. Лекса так и не рассказала маме о своём незавидном положении. Уже на протяжении двух часов я жду, когда у меня и Лексы появится мгновение на разговор тет-а-тет. Лари за всё время не проронил ни единого слова, он как сидел на своей кровати, так и остался недвижим.

Наконец-то мама собирает вещи и уходит купать Габи. И вот наступает долгожданный момент, когда в комнате остаёмся только я, Лекса и Лари.

– Нужно сказать маме, – тут же говорю я, пристально вглядываясь сестре в глаза.

– Я не могу.

– Можешь, Лекса, мама очень любит тебя и, поверь, она сможет помочь.

– В чём помочь?

– Принять решение.

Лекса садится на кровать рядом со мной и говорит на удивление уверенно:

– Я уже приняла его.

– Какое?

На долю секунды Лекса вскидывает подбородок и с бунтарским взглядом смотрит на меня.

– Я не избавлюсь от ребенка.

Чёрт!

Не знаю, какое решение я ожидала услышать от своей шестнадцатилетней сестры. Я была не готова к любому её ответу.

– А ты бы что сделала? – спрашивает она.

– Не знаю, надеюсь, передо мной такого выбора не встанет.

Весь бунтарский настрой Лексы улетучивается, словно его и не было.

– Может, ты скажешь маме? – спрашивает Лекса, и я внутренне сжимаюсь.

Как она может стать мамой новорожденного ребенка в столь юном возрасте? Тем более если она не может решиться на откровение с мамой? Пока я рядом, я готова ей помочь. Кто знает, может этот поступок будет последним с моей стороны и уже завтра меня растерзают заражённые.

– Хорошо, – соглашаюсь я, и Лекса накрывает мои руки своими.

– Спасибо, – шепчет она.

Лари молча встаёт с кровати, уходит за дверь, мы с сестрой переглядываемся.

– Куда это он? – спрашиваю я.

– Не знаю.

– Как только мама придёт, я поговорю с ней, – обещаю я сестре и поднимаюсь с кровати.

Отправляюсь следом за Лари и догоняю его уже у лифта. Захожу вместе с ним, но друг даже не смотрит на меня. Да что я такого сделала?

– Лари, что случилось?

– Я пойду к Келлеру и скажу, что вместо тебя отправлюсь я.

– Нет, он не согласится. Стоп, откуда ты вообще это знаешь?

– Откуда я знаю, что ты теперь будешь выходить с базы? – уточняет друг.

Лари злится, он сжимает и разжимает кулаки. В принципе, другой реакции я и не ожидала. Ведь сама была бы зла, придись ему подвергать себя опасности, но именно это он и собирается сделать.

– Да.

– Сегодня утром у нас был сбор мужской части населения нашего крыла, Оливия выискивала добровольцев в чёрные. Она честно рассказала, что людей не хватает, а на поверхности слишком много задач и если их не выполнять, то это защищённое место превратится в кладбище.

– Ничего не понимаю…

Лифт останавливается на моём этаже, выходим из него, и я едва успеваю за Лари.

– Всё дело в том, что один из отрядов чёрных полностью погиб, – рассказывает мне друг, выталкивая слова сквозь зубы. – Ты представляешь? В нём было тридцать два человека, никто не выжил, растерзанные тела всех нашли в трёх километрах от базы.

Это ужасно. Так много смертей. После историй Лари мне будет ещё сложнее выходить на поверхность.

– Я поняла, что Оливия рассказала тебе кучу ужасов, но при чём здесь я? Как ты узнал, что я теперь… чёрная.