Наследие. История Джил и Майкла

– Нет, я сама. Скажешь Истону, пусть веселится.

Убийца все же отрывает свои глаза от Кейт и смотрит на меня.

– Я ему передам.

– Убийца, мне жаль твоих друзей, – тихо сообщаю я.

– Мне жаль твою маму, – отвечает он.

Киваю и медленно выхожу из бара. Свежий воздух приводит меня в большее чувство, и я направляюсь к дому. Иду, периодически смотря по сторонам. Кажется, у меня развивается паранойя. Я не чувствую себя в абсолютной безопасности. Истон рассказал мне, когда я просыпалась ночью и не могла заснуть, о том, что теория Майкла и Чарли заключается в следующем: Гриро, будучи настоящим убийцей моей мамы, постарается заполучить меня до возвращения папы, во что бы то ни стало. Ведь, не будь меня у него в плену, то ему будет нечего предложить отцу взамен на свою никчемную жизнь.

Я по-прежнему не могу поверить, что все подстроил мистер Гриро.

Он был мне как дядя. Останавливаюсь во внутреннем дворе. Тут я играла с Майклом и Чарли. Они были старше меня и в основном отрабатывали какие-то приемы, которым их обучал мистер Хантер, а я носилась вокруг них и визжала. То ли от радости, то ли от чего-то еще. Эти воспоминания из детства одни из многих счастливых моментов моей жизни. Мне посчастливилось родиться в моей семье. У меня всегда были лучшие блага, я никогда не голодала и не знала бед. Я была любима. Улыбаюсь своим мыслям и вздрагиваю от голоса Чарли:

– Твоя улыбка – это нечто прекрасное.

– Ты всегда был отличным льстецом, – отвечаю я и оборачиваюсь.

Он выходит из тени дерева и встает рядом со мной.

– Не льстец, а дипломат.

– Как скажешь. Я вспоминала, как мы играли здесь. – Снова улыбаюсь воспоминаниям и спрашиваю. – Уже поздно. Почему не спишь?

– Я был у Майкла, кое-что нужно было обсудить.

– Как он?

Чарли поворачивается ко мне и говорит:

– Джил, ты всегда можешь спросить это у него. И многое другое тоже. Не нужно искать тех, кто станет переговорщиком между вами. Ты больше не ребенок, он и подавно. Поговорите. И все станет намного проще.

Смотря на Чарли и не скажешь, что он может давать какие-то советы глупым девушкам. Он этого и не делает. Только я удостоена лишних слов с его стороны. Чарли выглядит как неприступная скала с абсолютно непроницаемым лицом. Но с самого детства мы сблизились, как родственники. Чарли постоянно называл меня сестричкой-истеричкой. Когда я была маленькой, то была еще тем проблемным ребенком. И я тоже отношусь к нему как к старшему брату.

Но к Майклу я так относиться не могу.

Если б я только смогла.

А ведь было все намного проще. Для всех.

– Не думаю, что он скажет мне в чем дело, – в итоге говорю я.

– Ты попробуй и узнаешь. – Чарли удаляется, но останавливается и, не оборачиваясь, говорит. – Он сейчас в своей берлоге.

– Это где? – спрашиваю я, словно собралась к нему идти. Но я не собираюсь. Вовсе нет.

– Мэтью? Проводи Джил к Майклу.

Из тени выходит, видимо, Мэтью и кивает мне.

– Это кто? – спрашиваю я у Чарли.

Он отвечает:

– Это Мэтью, он ходит за тобой с момента прибытия в Хелл.

– Я и не знала.

– Значит, Мэтью делает свою работу на отлично, – говорит Чарли, удаляясь от меня.

– Зачем ты приставил его ко мне?

До меня доносится ответ Чарли:

– Кто сказал, что это сделал я?

Глава двенадцатая

Джил.

Алкоголь. Это именно он виновен в том, что я следую за молчаливым Мэтью и прокручиваю в голове варианты развития разговора с Майклом. Но каждая воображаемая беседа заканчивается нелепо. Самое печальное то, что я понимаю – мне не стоит идти к нему. Но ноги несут меня.

Подходим к ангару, Мэтью встает к нему спиной и кивает мне на приоткрытую дверь. А я стою и думаю, что дура, раз поперлась к Майклу, будучи под изрядной дозой алкоголя. Зачем я вообще пришла? Я знаю зачем, но признаваться себе в этом не собираюсь, а ему и подавно. Что я скажу? Приперлась посреди ночи и…

– Он внутри, – говорит Мэтью, видимо, думая, что я беспроглядная тупица и не догадалась об этом сама. Мысленно страдальчески вздыхаю и открываю створку ангара.

Огромное помещение. Дальняя часть обустроена под спортзал, там маты, груши, даже ринг есть. Остальное я не успеваю рассмотреть, потому что Майкл действительно здесь. Облачен в черные военные штаны и только… даже обуви на нем нет. Он с остервенением лупит грушу. Наблюдаю, как мышцы его спины напрягаются от каждого движения, они перекатываются под влажной кожей. Руки невообразимо быстро и четко врезаются в снаряд. Завораживающе. Еще как.

Майкл останавливается. Рукой придерживает болтающийся снаряд и, не поворачиваясь ко мне, спрашивает:

– Зачем ты здесь?

Действительно, зачем? Разглядываю его торс и руки. Они все в шрамах. Множество отметин покрывают все его тело. Медленно иду к нему, и каждый шаг отдает эхом в полупустом ангаре. Майкл не оборачивается, и я прохожусь взглядом вновь и вновь по разношерстным шрамам. Столько боли. Мне даже не представить, что Майкл испытывал в течение своей жизни. Подхожу ближе и мне удается рассмотреть совсем старые шрамы. Они еле видны. Метки из детства. И они не были получены в ходе игр и развлечений. Они появились из-за опытов и пыток… благодаря моему деду.

Прочищаю горло и тихо говорю:

– Я не знаю зачем. Мы были в баре, но ты не пришел.

Майкл поворачивается ко мне и спрашивает:

– Ты пришла, чтобы сказать мне, что я не пришел в бар?

– Да? – как полная дура переспрашиваю я и не могу оторвать взгляда от отметин. Пулевые ранения, нож, зубы. Вспоминаю, что я тут не ради созерцания его тела, и поправляюсь. – Вроде того.

Майкл пару мгновений смотрит мне в глаза, а потом неожиданно спасает нас от странного разговора и уводит корабль моих глупых ответов в другую гавань.

– Как твои ноги? – спрашивает он.