Милая девочка

– Камеры. – И сразу, без паузы. – Черт возьми, где Мия?

После разговора с Айаной Джексон я получил распечатку звонков с телефона Мии. Она почти ежедневно звонила Джейсону Беккеру, архитектору, работающему в фирме «Чикаго Луп». Наведавшись к нему, я вижу на лице отражение быстрой работы мозга в поисках нужного ответа, когда интересуюсь, знаком ли он с Мией Деннет.

– Да, я знаю Мию. – В его глазах вспыхивает ревность. Это первое, что я замечаю. Он уверен, что я его соперник.

– Она пропала, – отвечаю я, стараясь предугадать реакцию.

– Пропала?

– Да. Ушла и не вернулась. Со вторника ее никто не видел.

– Полагаете, я имею к этому отношение?

Меня раздражает, что его больше заботит собственная шкура, чем жизнь Мии.

– Да. – Я вынужден солгать. – Полагаю, вы можете быть причастны. – Не сомневаюсь, что у него есть алиби на каждый час. Я вернулся к тому, с чего начал.

– Мне потребуется адвокат?

– Вы так полагаете?

– Я сказал вам, что работал. Во вторник вечером я не встречался с Мией. Спросите моего начальника.

– Непременно, – спешу заверить я, хотя его взгляд подсказывает этого не делать.

Сотрудники фирмы стараются подслушать наш разговор. Проходя мимо, они нарочно замедляют шаг в надежде уловить обрывки фраз. Меня это не беспокоит. А его очень. Я выставил его болваном, а репутация ему небезразлична. Мне доставляет удовольствие наблюдать, как он нервно крутится на стуле.

– Что-то еще? – спрашивает он, подгоняя меня к финалу. Мечтает, чтобы я поскорее убрался.

– Мне необходимо знать обо всем, что вы делали во вторник вечером. Где была Мия, когда вы позвонили? В котором часу вы разговаривали? Проверьте журнал звонков в телефоне. Также мне надо поговорить с вашим боссом, чтобы убедиться в правдивости ваших показаний, и с охранником, чтобы выяснить, в котором часу вы покинули здание. Мне потребуются записи с камер вашего дома для выяснения времени возвращения. Если вы готовы предоставить мне их, то наш разговор окончен. Если вы предпочитаете быть вызванным…

– Вы мне угрожаете?

– Нет. Просто даю возможность выбрать.

Он согласен предоставить мне всю необходимую информацию, организовать встречу с боссом незамедлительно. Посетив огромный по сравнению со смехотворных размеров рабочим местом Джейсона кабинет его начальницы – женщины средних лет – и получив заверения, что он работал во вторник до середины ночи, я направляюсь к выходу.

– Джейсон, – поворачиваюсь я к молодому человеку, – мы сделаем все от нас зависящее, чтобы найти Мию.

Я делаю это заявление лишь для того, чтобы увидеть на его лице растерянное выражение.

Колин. До

Это не займет много времени. Я плачу одному парню, чтобы он задержался на работе на пару часов дольше положенного. Иду за ней в бар и сажусь так, чтобы она меня не видела. Дожидаюсь звонка, вижу, как она встает, и начинаю действовать. Я мало о ней знаю. Видел фото. Это размытая фотография, сделанная из машины с расстояния в дюжину футов. Помимо девушки на снимке еще человек десять, поэтому ее лицо обведено красным маркером. На обратной стороне указано имя – Мия Деннет – и адрес. Мне передали фото около недели назад. Раньше мне не приходилось заниматься ничем подобным. Воровство, да, было. Преследование. Но не похищение. Однако мне очень нужны деньги.

Я хожу за ней уже несколько дней. Знаю, где она покупает продукты, в какую химчистку сдает вещи, где работает. Мы никогда не разговаривали. Я не узнаю ее по голосу, понятия не имею, какого цвета ее глаза и какими они становятся, когда ей страшно. Но и это скоро станет мне известно. Я заказываю пиво, но я не делаю ни глотка. Нельзя рисковать и напиваться. Только не сегодня. Внимание привлекать тоже не стоит, поэтому я и заказал пиво, чтобы передо мной что-то стояло. Когда раздается звонок, она уже с трудом сдерживается. Выходит, чтобы поговорить, и возвращается разочарованная. Собравшись было уходить, она меняет решение и делает глоток из бокала. Затем находит в сумке ручку и что-то чиркает на салфетке, краем уха слушая стихи, которые один урод читает на сцене.

Я стараюсь об этом не думать. Размышляю о том, что она красивая, но напоминаю себе о деньгах. Деньги мне необходимы. Это ведь несложно. Через пару часов все будет закончено.

– Красиво, – киваю я, уставившись на салфетку. Это лучшее, что я могу сказать. В искусстве я ни черта не смыслю.

Она бросает на меня через плечо ледяной взгляд. Ей не нравится, что я подошел. Ей нет до меня никакого дела. Что ж, так проще. Она не отрывает взгляда от салфетки даже после того, как я нахваливаю появившуюся на бумаге свечу. Она мечтает, чтобы я оставил ее в покое.

– Спасибо, – наконец произносит она.

– Абстракционизм?

Это определенно не то, что надо было сказать.

– Полагаете, это ужасно?

Другой бы рассмеялся, сказал, что шутит, и засыпал ее комплиментами. Другой. Но не я.

В любой иной ситуации, будь на ее месте другая девушка, я бы непременно ушел. Будь у меня выбор, я ни за что не подошел бы к этой злобной стерве. Я бы завел светскую беседу, ухаживал за кем-то другим, и кто знает, к чему бы это привело.

– Я такого не говорил.

Она кладет руку на пальто:

– Мне пора.

Проглатывает все, что оставалось в бокале, и ставит его на стол.

– Похоже на Моне, – говорю я. – Ведь он писал в абстрактной манере?

Я произношу эту фразу намеренно.

Она поднимает на меня глаза. Впервые. Улыбаюсь ей. Интересно, увиденного ей достаточно, чтобы положить пальто? Она смягчается, понимает, что была резка. Может, она совсем и не стерва. Может, ее просто что-то разозлило.

– Моне – художник-импрессионист, – отвечает она. – Абстракционизм – это Пикассо, Кандинский, Джексон Поллок.

Никогда не слышал этих имен. Она опять собирается уходить.

Не страшно. Я спокоен. Если она уйдет, пойду за ней до дома. Я знаю, где она живет. У меня много времени.

И все же стоит попытаться.

Протягиваю руку, чтобы дотянуться до салфетки, которую она уже бросила в пепельницу.

– Я не сказал, что ужасно.

Расправив, кладу салфетку в задний карман джинсов. Этого достаточно, чтобы она стала искать глазами бармена; решила, что можно еще выпить.

– Оставите себе? – интересуется она.

– Да.

– На случай, если я однажды стану известной?