Исцеление. Однажды ночью ты умрешь от удушья собственных сожалений

Я же просто пожала плечами и, с улыбкой на лице, пошла дальше.

– Доброе утро, Дэвид. – Поприветствовала я молодого человека с соседнего островка.

Дэвид – парень лет тридцати, может и меньше. Красивый, смуглый, добрый, стройное подтянутое тело. У него свой островок, в котором он чинит технику (руки откуда надо выросли). Есть только один минус.

– Как твоя беременная жена? С ней все хорошо?

– Доброе, Риа! Да, спасибо, с ней все отлично. Если не учитывать, что она сегодня проснулась среди ночи и начала плакать, говоря при этом: семнадцать. Когда немного успокоилась, я уже ей: «Что семнадцать?». Она отвечает: «Семнадцать морщин на твоем лице». Мы почти всю ночь искали, как же можно от них избавиться. Кстати, вычитали много полезных советов, если будут такие проблемы, обращайся.

– Да, хорошо. – Ответила я. Это и есть минус Дэвида, хотя они очень милая пара.

Избавление от морщин, в мои то двадцать, спасибо Дэвид. А может, то, что мне скоро будет 21, как-никак третий десяток пойдет, уже влияет на мои изменения во внешности? Стоит взять пару советов.

Я обменялась приветами еще с несколькими продавцами по соседству и обустроила свой островок. Не терпелось побыстрее все рассказать Дане, выплакать свое утро.

– Зубная паста? Ты серьезно? – И звонкий смех пролился по всей кофейне.

Утром здесь обычно мало посетителей. Это до безумия уютное место. В кофейне шесть, может семь небольших столиков, сделанных из эбенового дерева. Интересно, как мне удалось запомнить это название. Наверное, все из-за дяди Даны. Когда бы он не приехал, начинает рассказывать об этой породе древесины. О том, что она водонепроницаема, а главное, он подчеркивает, что это одна из самых дорогих пород в мире. Хочу я это слушать или нет, у меня нет выбора. Как, в принципе, и у Даны и у всех посетителей, пришедших насладиться чашечкой ароматного кофе.

По периметру кофейни расставлены книги на полках, что добавляет атмосфере умиротворенности. Всегда играет ненавязчивая мелодия. Это джаз или джаз-энд-блюз, возможно, соул. Я не сильна в жанрах музыки, но эти звуки заполняют заведение и делают его особенным. А мимо такого аромата кофе и запаха выпечки невозможно пройти мимо.

– Из всей истории ты выделила только зубную пасту, – обиженно произнесла я, – а самое главное – то, что он знает мое имя, понимаешь? Имя, прозвучавшее из его уст я никогда не забуду. Это было так волшебно, как в фильме. Мне кажется, я даже слышала биение своего сердца, а возможно, это был свадебный марш.

– Риа, тебя не смущает, что под этот твой свадебный марш, он наблюдал твое лицо, всё в зубной пасте?

– Не всё, а только подбородок! Это большая разница. – Отрезала я. – Риа, Риа, самый сладкий голосок в мире.

Дана закатила глаза и сделала вид будто ее вот-вот стошнит.

– Так может всё время будешь ходить измазанной в зубной пасте, и он всегда будет обращаться к тебе по имени? Как тебе идея?

– А что, не такая уж и плохая идея. Может мне еще будут доплачивать за рекламу зубной пасты. Что думаешь? А через какое-то время это войдет в тренд и все будут так ходить, стану иконой стиля. – Сказала я без тени улыбки.

Одно мгновенье, встреча наших взглядов, и мы уже вместе заполняем смехом кофейню.

Успокоившись, Дана вывела меня из грез и вернула в реальность.

– Что будешь делать с квартплатой? Она уже завтра, а ты только во вторник сможешь разблокировать карты…

– Хороший вопрос, я бы сказала отличный. Он сегодня на повестке дня. Дэни может скинуть мне деньги, которые я откладываю. Ну почему это происходит со мной? – Жалобно спросила я. – Так не хочется брать деньги из запасов. Зная себя, я могу их не вернуть на место.

– Ничего не могу тебе сказать. Я же не знаю на что ты так усердно копишь, что берешься за каждую подработку. – Дана явно выразила свое недовольство по поводу незнания. – Работаешь в торговом центре, подрабатываешь на своего брата, еще и учишься в универе, помимо всего этого. Знаешь, кажется я понимаю, почему у тебя нет личной жизни.

– Главное ты знаешь – это очень важно для меня. И ради такого можно некоторое время поработать и без выходных.

Дана – самый близкий человек, которому можно рассказать все. Однако не зря говорят, что у всех есть свои скелеты в шкафу. Есть то, чем ты можешь поделиться с близкими и больше ни с кем. А есть вещи, настолько сокровенные и лично твои, что ты просто не можешь выдавить из себя ни слова, чтобы рассказать кому-то. Возможно человеку всегда нужно нечто такое, о чем не знает никто. Его личная шкатулка с секретами.

– Ладно. Но мое терпение на исходе. Трудись усерднее и быстрее сделай то, что хочешь.

– Точно, работа, мне пора. Может позже загляну. Убежала.

Ну вот, еще один рабочий день закончен. Заключение: продаж – 7, красавчиков – 3, неженатых красавчиков – 0, настроение – 12 (в моей голове все еще звучит этот прелестный голос).

Звонков маме – 0, звонков от мамы – 0. А вот это как-то подозрительно. Я, конечно, понимаю, что сегодня был суматошный день, поход на кладбище, поминание усопших. Чувствую свою вину за то, что я не дома в такой день. Долго же она трубку не берет. Не может она спать в такой-то ранний час.

– Алло, мам, а что это ты забыла про свою родную дочь? Ты меня разлюбила? У тебя есть другая? – шутя начинаю я беседу. А вот на другом конце провода не очень радостный голос. Ничего не трогает сердце так, как слезы родителя.

– Риа, я тебе завтра перезвоню и все расскажу…

Этот голос, слезы, перенос разговора на потом. Что-то такое жестоко напоминающее. В горле повис ком и не от бабочек: страх. Однажды уже произошла такая ситуация… Сердце бьется учащенно, все ужасные мысли проносятся у меня в голове. Всего за одно мгновенье вспоминаются все те жуткие события. Страшно спросить, что же случилось. Может мне лучше этого не знать и снова быть в неведение. Возможно, они тогда правильно поступили, что не сказали мне ничего. То ли это любопытство, то ли настолько сильна во мне тревога.

– Мама, нет, что случилось? Ты должна рассказать мне сейчас! Кто-то пострадал? Со всеми всё в порядке? Все живы? – Не унималась я.

– Риа, милая, все живы и здоровы, просто тут… – мама мямлила и не знала, как сказать мне, пульс подступал к горлу, – Дэни и Анна поссорились.

– И это вся причина? – Не то, чтобы меня это совсем не волновало, но это наименее худшее из всего, что я могла услышать в ответ. Мой старший братец поссорился со своей женой. – Видимо вы там все немного перебрали с выпивкой?

– Да, Риа, давай потом об этом поговорим, мне пора, пока, целую.

– Да, мам, пока.

Мне сказали причину, сердце должно успокоиться. Но все также пульсирует в горле, дышу с трудом. Этот процесс необратим, мои воспоминания, воспоминания о том дне, о всех тех мучительных днях, они поглотили меня волной и потянули в глубь океана. Океана воспоминаний, которые я так яро стараюсь избегать.

От картинок из прошлого глаза зажмурились, словно в лицо светил прожектор, а губы поджались, будто мне нанесли удар, и я изо всех сил стараюсь не закричать от боли. Поднялся шум в ушах и, как всегда в таких случаях, начался нервный тик в районе шеи. Мышцы шеи то зажимались, то расслаблялись, глаза наполнились слезами. Всё из-за этих жутких картинок. Подсознание выдает их мне при малейшем намеке на прошлое. Я прекрасно понимала, что мне никогда не избавиться от этого.

– Девушка, с вами всё впорядке? – раздался голос, откуда-то издалека. Может, это потому, что я была уже на дне океана.

– Что? Да. Все нормально. Спасибо. – Выдавила я из себя эту ложь.

Я ушла быстрым шагом, даже не посмотрев, кто обо мне побеспокоился. Голос был настолько далек, что я даже не поняла, мужской он был или женский, а просто умчалась как можно скорее. Наверное, потому, что у меня текли слёзы. Люди не должны видеть моей слабости, пусть даже и незнакомцы, которых я больше не встречу. Голос стал для меня спасательным кругом, или якорем. Я была на дне, вряд ли спасательный круг спас меня… да, определенно якорь. Якорь, который поднял меня с глубин воспоминаний. Спасибо тебе незнакомец или незнакомка.

Приступ прошел, слезы остановились, и вот я уже на суше. Настрой был сбит. Я рада, что со всеми все хорошо. Теперь переживаю из-за ссоры Анны и Дэни. Интересно, что произошло? Еще раз набрать маме? Нет, не стоит, а может… Что вообще там делает мама? Она замешана в ссоре? Минус того, что живешь далеко от семьи: всегда всё выясняешь последним. Это огорчает. В любом случае все ссорятся, помирятся, не стоит переживать.

Вслед за пропавшим настроением появилось ощущение усталости. С трудом передвигая ногами, я шла домой. Сейчас приду, просто упаду в свою кровать, закрою глаза и улечу в царство Морфея.

Почему именно сегодня? Почему именно сейчас? Как так то, а?

– Что сделала Санни? – переспросила я, хотя было очевидно.

Еще одна странная черта людей. Мы вечно переспрашиваем то, что итак поняли, в надежде, что ответ может измениться.

– Риа, она нагадила на диван, на постельное, на плед. Сама посмотри. – ответила мне Джулия уже не в первый раз.

– Но почему никто не мог убрать? Неужели так сложно? – Раздраженно спросила я. Я была в ярости, неужели нельзя было привести всё в порядок, ведь не так сложно. Я, конечно, понимаю, что это не их постельное белье и не их плед, а мой, но черт.

– Это не моя кошка, у меня никто не спрашивал, когда вы решили её завести. Ваше решение, ваша кошка и уборка за ней полностью ваша ответственность. – Спокойным тоном парировала Джулия. Этот тон так раздражает, но в её словах присутствует истинна, и это бесит еще сильнее.

– Где Вэнди?