Король Аттолии

Не успел Телеус открыть рот, а Костис уже знал ответ. Не секрет, что капитан презирал нового короля. Он ни в грош не ставил Эвгенидеса и еще меньше ценил жизнь Костиса. Согласно строгим правилам, по которым жил Телеус, Костис сам заслужил свою участь, и Костис, даже наедине с самим собой, не мог с этим не согласиться. Он успел снова представить себе виселицу, которую возведут на парадном плацу, о том, что он испытает, болтаясь на ней, об отцовском позоре.

– Соглашайся, Телеус, – отрывисто скомандовала королева.

– Моя королева? – Телеус тоже не поверил своим ушам.

– Соглашайся.

– Как скажете, моя королева, – озадаченно ответил капитан.

– Ты ведь утром хотел найти партнера для тренировок? – спросила королева у Эвгенидеса.

– Да.

– Костис прекрасно с этим справится, – сказала королева и вышла. Снова звякнули кольца на перекладине. Кожаная штора опустилась, и в тишине слышался только звук удаляющихся по коридору шагов.

* * *

Костис еще долго не разгибал спины, пряча изумление во мраке ладоней, закрывавших лицо. Когда шаги добрались до лестницы в конце коридора, он наконец опустил руки на пол возле колен. Осторожно уперся ладонями в дощатый пол, словно над дворцом только что пронеслось землетрясение и он не был уверен, закончилось ли оно. Медленно выпрямился. Землетрясение не закончилось. Король все так же сидел на табуретке, вытянув и скрестив ноги.

Король провел рукой по лицу, осторожно потрогал пальцем синяк возле губ.

Наконец сказал:

– Да, было внушительно. Но, полагаю, ты привык к треволнениям?

Костис недоуменно молчал.

– Не повесит она Телеуса. Ей некем его заменить.

Можно подумать, ради спасения Костиса король рисковал жизнью Телеуса. На самом деле он пытался устранить одного из самых влиятельных сторонников королевы и проиграл. Костис прекрасно понял смысл разыгравшейся сцены.

– Я же говорил, она не отберет ферму, – улыбнулся Эвгенидес без малейшего намека на королевское достоинство и ушел.

* * *

– До сих пор жалеешь, что не повесила меня?

Она не слышала, как он вошел, но король, прежде чем заговорить, передвинул чернильницу у нее на столе, давая понять, что он здесь. Деликатен даже в мелочах. Она не обернулась.

– Сломать человеку шею можно одним ударом, – сказала она.

Он бросил подушку на пол, сел у нее в ногах и произнес:

– Не могу же я так долго извиняться.

– Почему бы и нет? – спросила она, глядя поверх его головы.

– Потому что, – задумчиво произнес он, – мне кажется, тебе это наскучит.

Нечего было надеяться, что у него иссякнут причины для извинений.

– Что случилось? – холодно спросила она. Эвгенидес ссутулил плечи и обратил все свое внимание на бахрому подушки – принялся старательно выкладывать ее ниточка к ниточке.

– Я разозлился на Телеуса. А Костис пришел ему на помощь. – Он растрепал только что разложенную бахрому. – Думал, ты решишь повесить беднягу Костиса.

– И повесила бы, если бы ты столь аккуратно не привязал его к Телеусу.

– Как якорь, способный утянуть в пучину, – согласился король.

– По-моему, насчет Телеуса мы договорились.

– Верно. Договорились, – заверил ее король.

– И ты рискнул им, чтобы спасти жизнь никчемного гвардейца, предателя?

– Когда-то ты называла Костиса верным слугой.

– Он и был верным слугой. А теперь перестал. И ты не оправдаешь его в моих глазах.

– Конечно, конечно, – покорно отозвался он.

Она с раздражением вздохнула и нехотя попыталась выяснить правду:

– Ты соврал?

– Я никогда не вру, – обиженно заверил он. – О чем?

– О песке, о змеях.

Для юноши, который никогда не врет, он воспринял этот вопрос на удивление миролюбиво.

– Спроси Релиуса. Твой секретарь архивов уже много недель что-то подозревает и чуть не вывернулся наизнанку, выясняя, что происходит.

– Тогда почему ты ничего не говорил?

– Не хотел, чтобы ты устроила чистку на кухне или среди гвардейцев.

– Хочешь спасти людей от заслуженного наказания?

– Ни в коем случае, – ответил король. – Хочу лишь, чтобы наказаны были те, кто это сильнее всего заслужил.

– Тогда скажи хоть слово, и они будут наказаны.

Он лишь покачал головой, и ей ничего не оставалось, кроме как уступить.

Глава третья

Наутро Костис проснулся раньше обычного. Его разбудил мальчишка-посыльный, постучавший в дверной косяк.