Целуй и молчи

Глава 7

Пэйси

– А где твоя подружка? – спрашивает Тейтерс, усаживаясь на шезлонг рядом с моим.

– Она мне не подружка, просто… гостья.

– Называй ее как хочешь, так где она?

– Не знаю. – Надвигаю шляпу на лицо, закрываясь от проглядывающего из-за облаков солнца. Утром было солнечно, но позже ожидается гроза, поэтому тучи сгущаются. И все же, даже несмотря на некоторую облачность, на улице приятно, и я стараюсь насладиться лучами солнца, когда оно показывается из-за облаков.

– Как это ты не знаешь? Я думал, ты ее сторожевой пес.

– Может, перестанешь вести себя как придурок? – резко выдаю я. – Я предложил остаться в твоем доме, потому что ей больше некуда идти. Если бы ты пришел в себя, наверняка бы сам сказал то же самое.

– Я веду себя нормально, – защищается Тейтерс.

– Мужик, ты ведь знаешь, я переживаю за тебя и всегда с тобой откровенен, именно так поступают братья, поэтому скажу все как есть. С тех пор, как Сара порвала с тобой, ты ведешь себя как мудила. Я понимаю, вы встречались со школы, и тебе тяжело, но ты не принимаешь помощь. Держишь все в себе, а потом вымещаешь злость на окружающих.

– А может, я просто не хочу обсуждать случившееся. Или даже думать об этом? – Он опускает очки на глаза и ложится на шезлонг.

– Ага, вот только я тоже не хотел говорить о своей травме, но ты все равно заставил.

– Потому что у тебя должна быть ясная голова, твое настроение влияет на игру. Нельзя, чтобы мой вратарь боялся чертовой шайбы.

– Не боюсь я никакой шайбы, – кричу я в ответ, а потом, осознав, насколько завелся, делаю глубокий вдох и продолжаю уже спокойнее: – Я не боюсь шайбы, и глупо отрицать, что ты считаешь, будто расставание с Сарой не повлияло на команду.

– Да пошел ты. Сам знаешь, все лишнее дерьмо я оставляю за пределами поля. Когда выхожу на лед, у меня в голове только хоккей.

– В этом плэй-офф ты допускал ошибки, которые раньше никогда не совершал. Позволял игрокам обойти тебя, пропускал удары по воротам. И все это от тех, у кого раньше на это не было никаких шансов.

Тейтерс приподнимается и спрашивает:

– Значит, в проигрыше виноват я? Это ты пытаешься сказать?

– Нет, – раздраженно парирую я. – Мы все виноваты. Я говорю о том, что ты игнорируешь случившееся, а если так и продолжишь делать вид, что все в порядке, проблема никуда не уйдет.

– Единственный приемлемый для меня вариант разобраться с этим, найти кого-то нового.

– Сам ведь знаешь, что тебе не подходит такое решение проблемы, – замечаю я. Тейтерс может сколько угодно притворяться, но он очень честный и верный. Он любил Сару, фактически помешался на этой девушке. Они вместе росли, менялись как личности и всегда поддерживали друг друга. Благодаря Саре Тейтерс стал таким, каким я его знаю. И он не из тех парней, кто с легкостью поменяет одну девушку на другую. Он на такое не способен. Наверное, как и все мы. Хотя, возможно, такой вариант поведения приемлем для Хорнсби, но это потому, что ему чужды эмоции. Он прекрасный человек, однако, когда дело доходит до проявления своих чувств, не уверен, что он хорошо с этим справляется.

– Я изменился, – заявляет Тейтерс. – Стал новым человеком и могу делать все, что захочу.

– Ага, только готов поспорить, на самом деле ты не хочешь тусоваться здесь с нами, а мечтаешь вернуться в Ванкувер и попытаться помириться с Сарой.

Тейтерс качает головой.

– Она дала понять, что больше не хочет меня видеть. Так что я буду уважать ее желание. Зачем надоедать тому, кому я не нужен?

– И почему она так сказала?

– Я не стану это обсуждать, – говорит он. – И пришел сюда не за этим.

– Ладно, тогда зачем ты здесь?

– Твоя подруга…

– Винни. У нее есть имя.

– Ладно, Винни так и не поблагодарила меня.

Господи.

– Наверное, потому что она тебя боится. Такая мысль не приходила тебе в голову? И еще, полагаю, она весь день сидит в своей комнате, потому что не хочет надоедать. Она боится, что будет нам мешать.

– А вот меня беспокоит понимание того, что она здесь, но ее как бы нет.

– Ты понимаешь, что невыносим? – Я встаю с шезлонга, потому что отдохнуть не удается. – Не знаешь, ужин готов?

– Я что, похож на колокольчик, который возвещает о готовности еды? Понятия не имею, что делает Стефан.

У меня нет настроения ругаться с Тейтерсом, так что я беру бутылку воды и иду в дом. Открываю раздвижную стеклянную дверь, и в нос тут же ударяет аппетитный запах.

На тарелке лежат слегка посыпанные приправой стейки. Рядом – запеченный картофель, который явно только что вытащили из духовки, потому что я все еще вижу исходящий от него пар, а в большой миске на островке – овощной салат.

Иногда Тейтерс ведет себя как придурок, но он внимательный хозяин, и одно из доказательств – он всегда следит за тем, чтобы мы вкусно и правильно питались. Но я переживаю за него. Понятия не имею, каково это – расстаться с любимым человеком, который много лет присутствовал в твоей жизни. С таким нелегко справиться, однако все же ему нужно найти способ двигаться дальше и… взять себя в руки. Я не понимаю, как помочь ему с этим.

– Привет, тебя-то я и искал. Знаешь, стейк какой прожарки предпочитает Винни? – спрашивает Стефан.

– Э-э-э, нет.

– А ты не знаешь, она вообще ест стейки?

– Понятия не имею.

– Сможешь выяснить? – смеется Стефан.

Я чешу затылок.

– Конечно.

Ставлю бутылку с водой на столешницу и направляюсь к комнате Винни, пытаясь понять, когда это я успел стать ее ассистентом. Это ведь Хорнсби первый принялся настаивать на том, чтобы она осталась. А я просто подыграл ему.

Дойдя до двери Винни, легонько стучусь к ней. Не получив ответа, пробую еще раз.

Тишина.

Она что… ушла?

Поворачиваюсь в сторону прихожей и вижу ее ботинки. Вряд ли она покинула бы дом без них, поэтому стучу еще раз. И на этот раз не получив никакой реакции, решаю, что она, возможно, спит.

А значит, есть лишь один способ узнать, прав ли я.

Осторожно нажимаю на ручку двери, и она поддается, тогда я медленно – в смысле очень медленно – открываю дверь.

– Винни? – зову я.

Нет ответа.

Приоткрываю дверь шире и заглядываю внутрь, чтобы посмотреть на кровать. Пусто.

Хм.

Толкаю дверь, осматриваюсь и тут замечаю движение справа.

– А-а-а, боже, – визжит Винни. Я поворачиваюсь как раз в тот момент, когда она начинает оборачивать полотенце вокруг тела, пытаясь прикрыться.

– Вот дерьмо… черт, прости. – Резко отворачиваюсь и закрываю глаза рукой.

– Что ты делаешь? – пищит она.

– Прости, – повторяю я, чувствуя, как краснею. – Ты не подумай, я не вуайерист, я ничего не видел. И говорю так не для того, чтобы тебя успокоить. Честное слово, я заметил лишь полотенце. Клянусь, я не разглядывал тебя.

Вранье, сегодня утром ты пялился на ее грудь. Но не стоит упоминать об этом.

– Хорошо, – немного успокоившись, отвечает Винни. – Я тебе верю, и все же, что ты тут делаешь?

Продолжая стоять к ней спиной, объясняю:

– Я стучал, но ты не ответила. Поэтому подумал: возможно, ты ушла.

– Я была в ванной и ничего не слышала. Наверное, тебе стоит научиться стучать громче.

– В следующий раз буду бить кулаками в дверь и громко выкрикивать твое имя.

Она смеется.

– Я прикрылась, можешь повернуться.

Выпрямляюсь, а затем поворачиваюсь так, будто ничего не случилось. Но черт, еще как случилось, я ведь вижу Винни в полотенце.

Волосы убраны в высокий пучок на макушке, а на лице, как и утром, ни следа макияжа, только заметная россыпь веснушек. И хотя мне отчаянно хочется опустить взгляд и рассмотреть ее фигуру, я сдерживаю порыв. И смотрю прямо ей в глаза. Нет смысла делать ситуацию еще более неловкой.

Но да, мне очень хочется как следует изучить ее тело в полотенце.

Засовываю руки в карманы и спрашиваю:

– Итак, э-э-э… решила снова сходить в душ?

Она ухмыляется.

– Нет, на этот раз приняла ванную. И попробовала гидромассаж.

– Ага, ясно. Круто.

Винни наклоняет голову.

– Ты просто так пришел сюда или что-то хотел?

– О, точно. Стефан спрашивает, будешь ли ты стейк.

– Определенно да. Я люблю мясо.

Шумно сглатываю.

– Ага, я тоже.

Винни улыбается еще шире, и я вижу, она понимает, как мне неловко.

– Так вот, какой стейк ты предпочитаешь? Парни любят среднюю.

– Я тоже. Идеальный вариант.

– Круто. Скажу Стефану.

Поворачиваюсь, чтобы уйти, но вдруг Винни окликает меня:

– Послушай, я тут подумала… Может, я буду платить за еду, которую съела? Можно примерно подсчитать, сколько должна вам.

– Ты же знаешь, Тейтерс не возьмет с тебя деньги. Я уже говорил.

– Ну вдруг он все же передумает?

Пожимаю плечами.

– Я могу спросить, но знаю, что он ответит. Он даже нам не позволяет платить за что-то.

– Хорошо. – Она поджимает губы, но внезапно ее глаза загораются. – А как насчет мытья посуды? Так я смогу помочь Стефану, верно?

– Давай ты оденешься, и позже мы обсудим этот вопрос? – После этого я оставляю ее одеваться и возвращаюсь в гостиную, где собираются парни.

– Дочитал свою книгу? – спрашиваю Холмса, когда он достает пиво из холодильника.

– Да.

– Шустро ты.

– Книга короткая, и я быстро читаю.

– Значит, теперь будешь общаться с нами?

– Нет, он начал следующую, – сообщает Поузи, доставая из холодильника пару банок. Одну бросает мне, а вторую открывает сам. Звук открывающейся пивной банки – сигнал для Тейтерса зайти в гостиную.

– Стефан сказал, что мясо почти готово. Он сделал порцию и для Винни. Знаешь, как она любит?

Знаешь, как она любит?

– Черт, да. Забыл ему передать. Средней прожарки, – отвечаю я. – Можешь извиниться перед Стефаном за меня?

Как ни странно, он согласно кивает, а затем возвращается к Стефану.

– Он не в настроении, – объясняет Поузи. – Недавно играл с ним в шахматы, и каждый раз, когда я съедал его фигуру, он ныл как девчонка. В итоге все закончилось тем, что он перевернул доску и злой умчался прочь.

– Жаль, я этого не видел, – говорит Хорнсби, наливая себе пиво. Мы все собрались вокруг кухонного острова.

– Да уж. – Поузи берет кусок жареного картофеля и отправляет его в рот. – У меня ушло десять минут на то, чтобы найти все фигуры. В итоге, чтобы успокоиться, я сыграл сам с собой.

Я делаю глоток пива.

– Этот разрыв сильно на него повлиял. Кто-нибудь знает, почему Сара его бросила?

Парни качают головами.

– Понятия не имею, – отвечает Хорнсби. – Обычно он делится подобным со мной, но на этот раз только сообщил, что они расстались и все кончено.

– Может, он что-то натворил? – спрашиваю я. – Что-то глупое?

– Возможно, – облокачиваясь на столешницу, соглашается Холмс.

Мы все поворачиваемся к нему.

– Ты о чем? – спрашивает Поузи.

– Не исключено, что он совершил какую-то глупость. Может, у него началась звездная болезнь.

Я спрашиваю шепотом:

– Думаешь, он изменил ей?

Холмс пожимает плечами, и как раз в этот момент в дом заходит Тейтерс.

К сожалению, мы не очень хорошо умеем скрывать эмоции, поэтому все одновременно поворачиваемся и смотрим на него.

– Чего вы пялитесь? – спрашивает он, замерев у раздвижных стеклянных дверей.

– Э-э-э, просто обсуждаем, не изменял ли ты Саре, – выдает Хорнсби, даже не пытаясь придумать отговорку.

– Мужик, ну ты чего! – Пихаю его в плечо.

– А что? Какой толк врать? Он либо обманывал, либо нет.

Тейтерс прищуривается и зло отвечает:

– Вашу мать, да я бы никогда не стал ей изменять, и вы четверо должны это знать.

Стефан подходит к Тейтерсу со спины и сообщает:

– Стейки готовы.

Но Тейтерс уже разозлился, поэтому уходит, а мы – ну, по крайней мере, я – чувствуем себя мудаками.

– Какого хрена ты ляпнул такое? – спрашивает Поузи. – Теперь его настроение точно не улучшится.

– Когда-нибудь нам придется дожать его и выведать правду, – говорит Хорнсби, а затем делает глоток пива. – Где… ах, вот она. Сомневался, что ты еще здесь, потому что не видел тебя сегодня.

Оглянувшись через плечо, вижу Винни, на ней простая белая майка и спортивные штаны с закатанными до икр штанинами.

– М-м, я не хотела никому мешать.

– Ты и не мешаешь, – заверяет Хорнсби. – Необязательно все время сидеть в своей комнате. Здесь найдется чем заняться. В подвале есть кинотеатр, симулятор гольфа, еще пинг-понг и игровые автоматы. А на заднем дворе игры для улицы. Умеешь играть в «Подкову»?

Винни качает головой.

– Тогда мы можем тебя научить. На чердаке – библиотека с кучей книг. Холмс использует ее по максимуму. Еще вокруг много троп, по которым приятно прогуляться и насладиться природой, но на твоем месте я бы взял с собой кого-то из нас, мы лучше знаем местность. Так что не стоит постоянно сидеть в своей комнате.

– Ух ты, спасибо, заманчиво.

– Мальчики, ужин готов, – объявляет Стефан.

Хорнсби жестом показывает на тарелки.

– Сначала дамы.

Винни поднимает руки.

– О нет, вы первые, это ваше право. И не настаивай, если будешь ждать, пока я соглашусь, все останутся голодными.

– Принято, – говорит Поузи, берет тарелку и наполняет ее. Ничего удивительного. Вторым следует Холмс, после Хорнсби, за ним Стефан, который объявляет, что положит порцию для Тейтерса и отнесет ему.

Вероятно, так будет лучше. Сомневаюсь, что Тейтерс жаждет оказаться в нашей компании.

– Выглядит очень аппетитно, – говорю я, накладывая себе на тарелку немного жареного картофеля.

– Спасибо. Надеюсь, стейки придутся вам по вкусу.

– Как всегда, – доносится от стола голос Поузи.

– Эй, Винни, возьми себе в холодильнике содовую или пиво, – говорит Хорнсби.

– Ой, у меня есть бутылка воды, так что все нормально. Но все равно спасибо. – Сейчас она невероятно вежлива, ее даже можно назвать скромницей. Совсем не похожа на того человека, которого я видел утром, и полагаю, причина в том, что ей неловко в присутствии парней. Я знаю, что Винни не хочет, как сама выразилась, мешать нам, но парни правда не против. С ней приятно общаться, она веселая. И вообще мы часто проводим время в обществе жен и подруг наших товарищей по команде, особенно когда путешествуем. А кто нам не нравится, так это безумные фанаты, но Винни не такая, поэтому сомневаюсь, что кому-то из парней некомфортно в ее присутствии. Но, может, мы сами источаем такую ауру? Неужели мы пугаем ее?

Взяв свои тарелки, мы усаживаемся за обеденный стол, и я внимательно наблюдаю, как Винни накладывает себе мизерную порцию. И отрезает лишь половину приготовленного Стефаном стейка. Глядя на ее тарелку, я понимаю, что это едва ли можно назвать ужином.

А потом, когда она, минуя стол, направляется к себе в спальню, я спрашиваю:

– Ты куда?

Она останавливается и смотрит на нас.

– О, не хочу вам мешать. Вы занимайтесь своими делами. Я быстро поем, а потом вернусь и помою посуду.

– Я возьму посуду на себя, – отвечает из кухни Стефан.

– Нет, что ты, это меньшее, что я могу сделать. И спасибо за ужин, выглядит очень аппетитно. – Она снова разворачивается и быстро уходит, так что я вскакиваю со стула, бегу за ней и ловлю ее прямо перед тем, как она заходит в свою комнату.

Упираюсь рукой в дверной косяк и предлагаю:

– Почему бы тебе не поужинать с нами?

Она качает головой.

– Пэйси, я правда не хочу портить вам отдых. С радостью поем здесь и постараюсь не толкать лодку… или как там говорят.

– Ты не… раскачиваешь лодку. И вообще, нелепо сидеть там, зная, что ты в одиночестве ужинаешь в своей комнате. Ты ведь можешь сегодня провести время с нами, необязательно прятаться. Знаешь, мы довольно веселые.

– Уверена, так и есть. Просто все это… кажется странным.

– Почему?

Винни оглядывается, а затем шепчет:

– Учитывая обстоятельства, не уверена, что многие вламываются в дом к известным хоккеистам.

– Ага, дай-ка угадаю. – Наклоняюсь вперед. – Ты сегодня поискала о нас информацию в интернете?

– Возможно, – отвечает она, не глядя на меня.

– А еще рассказала о нас друзьям, и они обалдели.

– Может быть…

– И тебе не по себе, потому что теперь ты не считаешь нас обычными людьми.

– Возможно. – Она прикусывает губу.

Я касаюсь ее подбородка указательным пальцем и приподнимаю его.

– Прости, что сообщаю плохие новости, но мы обычные люди. Нас идеализируют лишь потому, что мы знаем, как умело кататься на льду и управлять клюшкой. В остальном мы абсолютно нормальные.

– Ты не выглядишь обычным. – Она обводит взглядом мою грудь, а после смотрит мне в глаза.

– Вряд ли мы можем что-то сделать со своей внешностью, если только… – Щелкаю пальцем. – Хочешь, будем ходить с мешками на голове?

– Господи, прекрати. – Она толкает меня в грудь. Наше общение похоже на флирт, и мне это нравится.

Я протягиваю руку и забираю у Винни тарелку.

– Я серьезно, поужинай с нами.

– Пэйси.

– Что?

– Я не знаю, что им сказать.

– Почти уверен, они в такой же ситуации. Ты ведь девушка, а женский пол может быть пугающим. – Притворно вздрагиваю, и Винни смеется еще громче.

– Перестань использовать свое обаяние.

– Ой, прости, я не специально. – Киваю в сторону гостиной. – Винни, пойдем. Шагом марш.

– Предупреждаю, если будешь сыпать спортивными терминами, я не ускорюсь.

Она догоняет меня, и мы вместе идем к обеденному столу.

– Сегодня вечером королева решила почтить нас своим присутствием, – говорю я, ставя ее тарелку рядом со своей.

– То есть мы должны обращаться к ней именно так? – с полным ртом картошки спрашивает Поузи.

– Наверное, лучше королева Винни, – отвечаю я.

– Боже, пожалуйста, прекрати. – Ее щеки розовеют от смущения, что я нахожу забавным, хотя уверен, она иного мнения. – Просто Винни. И Пэйси, перестань раздувать из мухи слона.

– Но как иначе? Ты ведь весь день не выходила из комнаты, корпела над уравнением, которое поможет нам подобраться к Марсу, а теперь мы ужинаем с тобой. Пожалуйста, расскажи нам подробнее о твоем проекте по исследованию космоса.

– Правда? – спрашивает Хорнсби, и я молюсь, чтобы Винни подыграла мне.

Встречаю ее взгляд, ухмыляюсь и кладу в рот картофель.

Она берет салфетку, разворачивает ее и опускает себе на колени, а затем говорит:

– На самом деле, это не такое уж важное уравнение, но оно может помочь космическому аппарату лучше выполнить разворот на триста шестьдесят градусов. Более медленно, чтобы при обнаружении других форм жизни мы могли сделать мгновенный снимок.

– Охренеть, – говорит Поузи. – Значит, ты ракетостроитель.

Поднимаю банку с пивом и прячу за ней улыбку.

– Технически я просто менеджер проекта в НАСА, но, если хочешь называть меня ракетостроителем, я не против.

– Подожди. – Хорнсби отставляет пиво и спрашивает: – Так ты знаешь о Марсе?

– Конечно. – Винни разрезает свой стейк, включаясь в игру. – И мне это нравится. – Вау, да он мягкий, как масло.

– Как думаешь, сможем ли мы когда-нибудь высадить на Марс человека? – спрашивает Поузи.

– Вопрос не в том, удастся ли нам, а когда, – отвечает Винни. Черт, я наслаждаюсь ее игрой. Понятия не имею, чем занимается эта женщина, но точно знаю, что она отлично умеет рассказывать истории. – Видишь ли, – она указывает вилкой на Хорнсби, – мы хоть сейчас можем отправиться на Марс, но все дело в политике.

– То есть, объясни, – просит Поузи. Все парни наклоняются, явно заинтригованные, даже Холмс.

– Ну, мы не станем просто так лететь на Марс, но если, скажем… Россия объявит, что отправляет туда своего человека, тогда через шесть месяцев мы окажемся там, ведь у нас есть для этого возможности.

– Серьезно? Обалдеть, – говорит Хорнсби, а потом кладет в рот кусочек стейка.

– Значит, все дело в политике.

– Ага. А я тем временем поработаю над своим уравнением, чтобы довести его до совершенства.

– Значит, ты делаешь одно и то же? – спрашивает Поузи.

– А разве вы занимаетесь не тем же? – спрашивает она. – Раз за разом повторяете все, совершенствуя свои умения. Чем моя работа отличается от вашей?

– Она права, – соглашаюсь я.

– А что будет, когда ты решишь уравнение? – спрашивает Поузи.

– Потом возьмусь за другое. Но, если честно, у космического аппарата и так хороший радиус вращения. Сейчас я просто отдыхаю, пока на меня не начали давить, если вы понимаете, о чем я. – Она подмигивает, а потом кладет в рот кусочек мяса.

Хорнсби смеется.

– Мне нравится твое отношение к работе.

– Нет, не подумайте, я не бездельничаю и решаю поставленные задачи. Помните эту историю «Картофель на Марсе»? – Она указывает на себя. – Это моя идея. Я протестировала часть почвы, которую мы привезли на землю, и увидела, что у нее идеальный кислотный баланс для выращивания картофеля. Так что мы попробовали – и вуаля.

– Вот это да, – восхищается Хорнсби.

Черт, ну и умора.

– Кто бы мог подумать, что к нам в коттедж заглянет ученый? А ты никогда не хотела полететь в космос? – спрашивает Хорнсби.

– Вообще-то я ездила на тренинг в Техас, но не смогла пройти тренировку в условиях невесомости. Скажем так, для этого у меня слишком чувствительный желудок.

– Ого, тебя что, стошнило прямо в скафандр?

Винни кивает.

– Да, я испачкала весь щиток. Не очень приятные воспоминания.

– А это правда, что космонавты могут мочиться прямо в скафандр? – интересуется Поузи.

– Конечно, – отвечает Винни, и я удивляюсь, откуда она столько знает об этом. Не уверен, что у меня настолько богатое воображение. – Я несколько раз так и делала. Довольно странное чувство, когда тебе приходится добровольно писать в штаны, но все проходит, когда чувствуешь приятное облегчение мочевого пузыря.

Холмс откидывается на спинку стула и спрашивает:

– Как называется космический аппарат, который сейчас работает на Марсе? Читал в одной статье, что на Марсе их шестнадцать, но работает только один.

О-о-о. Похоже, она попалась. Холмс слишком умен.

– «Фэлкон», – не мешкая, отвечает Винни, а потом берет кусочек картофеля и кладет ее в рот.

Хм, может, ее работа и правда связана с космосом, потому что она даже не задумывалась над ответом. Похоже, она в курсе…

– Интересно, а мне казалось, «Персеверанс».

Винни перестает жевать, все парни поворачиваются к ней. На ее лице широкая улыбка, и тут я не выдерживаю и громко смеюсь.

– Черт, девочка, я впечатлен. Не думал, что тебе удастся продержаться так долго. Ты много знаешь о космосе, – говорю я.

– О чем ты? – недоумевает Хорнсби. – Разве ты не специалист по ракетостроению? – Винни сглатывает и начинает смеяться, качая головой.

– Нет, прости. Я слушала подкаст с Нилом Деграсс Тайсоном[8], и его рассказ показался мне увлекательным. Понятия не имею, что происходит в космосе или с Марсом. И уравнение для радиального поворота… Сомневаюсь, что такое вообще существует, но приятно, что ты считаешь меня умной.

– Да ну тебя, – говорит Поузи, отбрасывая салфетку. – Ловко ты меня одурачила. Я правда думал, что ты специалист, и мне понравилось расспрашивать тебя.

– Черт, я разочарован, – комментирует Хорнсби, а затем смеется. – Нужно быть поосторожнее с этой девушкой. Она думает, что это нас надо бояться, но вы заметили, как ловко она врала на ходу? Я впечатлен. – Он указывает вилкой на Винни. – Эта особа с легкостью может прикончить нас во сне. Она ведь даже не моргнув глазом ответила «Фэлкон», и я посчитал это название подходящим названием для космического аппарата. На самом деле «Фэлкон» мне нравится больше, чем «Персеверанс».