Дневники принцессы

Рассматривать каждый элемент по заданным правилам

А = {х, где х – один из выброшенных на остров Гиллигана}

Пятница, 26 сентября

САМЫЕ КРУТЫЕ ПАРНИ

СПИСОК ЛИЛЛИ МОСКОВИЦ

(составленный на уроке по истории мировой

цивилизации, с комментариями Мии Термополис)

1. Джош Рихтер. (Согласна – шесть футов[3 - Примерно 182 см.]невообразимой крутизны. Пряди белокурых волос, время от времени падающие на лучистые синие глаза, и нежная, мечтательная улыбка. Единственный недостаток: встречается с Ланой Уайнбергер; говорит о плохом вкусе.)

2. Борис Пелковски. (Совершенно не согласна. То, что он в двенадцать лет играл на своей дурацкой скрипке в Карнеги-холле, еще не значит, что он крут. И потом, он заправляет школьный свитер внутрь, а не носит его поверх брюк, как все нормальные люди.)

3. Пирс Броснан, самый лучший Джеймс Бонд. (Не согласна, мне гораздо больше нравится Тимоти Далтон.)

4. Дэниел Дэй-Льюис в «Последнем из могикан». (Согласна – выжить, что бы ни случилось.)

5. Принц Уильям Английский. (Само собой.)

6. Леонардо в «Титанике». (Да ладно. Это было круто в 1998-м.)

7. Мистер Уитон, школьный тренер. (Да, крут, но занят. Видела, как он открывает дверь в учительскую перед мадемуазель Кляйн.)

8. Тот парень в таких джинсах на рекламе на Таймс-сквер. (Полностью согласна. Интересно, кто этот парень? Они должны снять сериал с ним в главной роли.)

9. Друг доктора Куин, женщины-врача. (Правда, крутой. Куда он подевался?)

10. Джошуа Белл, скрипач. (Полностью согласна. Так круто встречаться с музыкантом – только не с Борисом Пелковски.)

Позже в пятницу

Я измеряла себе грудь и вообще не думала о том, что мама сейчас на свидании с моим учителем алгебры, как вдруг позвонил папа. Сама не знаю, зачем я соврала, но я сказала, что мама в студии. Глупо, конечно, наверняка папа знает, что мама встречается с другим мужчиной. Но почему-то я просто не смогла сказать ему про мистера Джанини.

Сегодня днем, когда я занималась с мистером Дж. – решала примеры методом распределения (начали – за скобками – в скобках – закончили; начали – за скобками – в скобках – закончили… Господи, хоть раз в реальной жизни мне этот метод пригодится? Хоть раз???), и тут вдруг мистер Джанини говорит:

– Миа, я надеюсь, тебя не беспокоит то, что я неофициально встречаюсь с твоей мамой.

На какое-то мгновение мне почудилось, что он сказал не «неофициально», а «сексуально». И я мгновенно почувствовала, как вспыхнуло лицо. Просто запылало. И я быстро сказала:

– Нет, что вы, мистер Джанини, совсем не беспокоит.

– Потому что, если беспокоит, мы можем об этом поговорить, – предложил он.

Наверное, он догадался, что я вру, когда увидел, как я покраснела. Но я только повторила:

– Правда, не беспокоит. Ну то есть немножко беспокоит, но вообще все в порядке. Ну, подумаешь, одно какое-то несчастное свидание, правда? Чего мне волноваться из-за одного несчастного свидания?

И тут мистер Джанини вдруг говорит:

– Понимаешь, Миа, я не уверен, что это всего лишь одно несчастное свидание, потому что мне действительно очень нравится твоя мама. Серьезно.

Даже не знаю, как это получилось, но я вдруг словно со стороны услышала, как говорю мистеру Джанини:

– Пусть это и вправду будет серьезно, потому что, если вы доведете ее до слез, я дам вам пинка под зад.

Ой, мамочки! Этого не может быть! Я сказала учителю «зад»!

И я почувствовала, что становлюсь еще краснее, хотя куда уж больше? Ну почему меня дернуло сказать то, что я думаю, именно тогда, когда за это можно реально огрести?

Наверное, мне и правда не по себе от того, что происходит. Может, родители Лилли были правы?

Но мистер Джанини совершенно не рассердился. Он только странно улыбнулся и сказал:

– Я не собираюсь доводить твою маму до слез, но, если когда-нибудь доведу, разрешаю тебе дать мне пинка под зад.

Так что с этим все вроде как в порядке.

И папа по телефону тоже разговаривал как-то непонятно. Он, правда, всегда так разговаривает. Все эти разговоры с другим континентом страшно неудобные, потому что в трубке на заднем плане шумит океан и я начинаю нервничать, будто меня могут подслушать рыбы или еще кто. К тому же в этот раз папа звонил не мне, а маме. Может, кто-нибудь умер, и он хотел, чтобы мне об этом аккуратно сказала мама.

Может быть, бабушка? Хм-м-м…

Грудь с лета вообще не изменилась. Мама ошиблась – не было у меня никакого скачкообразного роста после того, как мне исполнилось четырнадцать. У нее, может, был, а у меня, кажется, никогда не будет. Во всяком случае, у моей груди. Все мои скачки только вверх, а не в стороны. Я сейчас самая высокая девочка в классе.

Так что, если кто-нибудь в следующем месяце (ну да) пригласит меня на танцы в День культурного многообразия, я не смогу даже надеть платье без бретелек, потому что ему будет не на чем держаться.

Суббота, 27 сентября

Мама вернулась со свидания так поздно, что я уже спала (я очень старалась не заснуть, чтобы узнать, как все прошло, но, видимо, примеры по алгебре меня доконали). Так что все расспросы остались на утро. Я вышла на кухню покормить Толстяка Луи, а мама уже была там – очень странно, обычно она спит дольше меня, хотя это я подросток, которому положено вечно хотеть спать. Может, дело в том, что у мамы все время было что-то вроде депрессии с тех пор, как ее последний друг оказался республиканцем.

А сегодня она, радостно напевая, пекла блины. Я чуть не рухнула, когда увидела, что она в такую рань суетится на кухне, да еще что-то готовит, да при этом вегетарианское.

Конечно, мама восхитительно провела время. Они поужинали у «Монте» (не самая занюханная забегаловка, браво, мистер Дж.!), погуляли по Уэст-Виллидж, а потом сидели в баре на открытой веранде в саду до двух часов утра и просто болтали. Я попыталась выяснить, как там было с поцелуями, особенно типа взасос, но мама не ответила, только смущенно улыбнулась.

Ясно. Что-то неприличное.

Они опять встречаются на следующей неделе.

Ну, наверное, я не буду возражать, если ей так хорошо.

Сегодня Лилли собирается снимать пародию на «Ведьму из Блэр» для своего телешоу «Лилли скажет все как есть». «Ведьма из Блэр» – это такой фильм про ребят, которые потащились в лес, повстречались там с ведьмой и пропали. Все, что от них осталось, это пленка с фильмом и кучки палочек. Только версия Лилли будет называться «Грин вич» – «Зеленая ведьма». Она собирается в парк Вашингтон-сквер, чтобы поснимать ручной кинокамерой туристов, которые вечно подходят к нам и спрашивают, как добраться до Грин вич Виллидж (правильно «Гринич-Виллидж», «в» не произносится, но приезжие всегда говорят неправильно).

В общем, когда к нам будут подходить туристы и спрашивать, как добраться до Грин вич Виллидж, мы должны разбегаться с воплями ужаса. А в самом конце фильма от нас останется только кучка проездных на метро. Лилли уверяет, что все, кто увидит нашу пародию, всегда будут вспоминать о ней при виде проездных на метро.

Я сказала, жалко, что в нашем фильме не будет самой ведьмы, на ее роль можно было бы взять Лану Уайнбергер. Но Лилли заявила, что тогда она играла бы саму себя и к тому же пришлось бы терпеть ее целый день, а кто на такое согласится? Да Лана и сама не придет, поскольку считает нас самыми отстойными девчонками в школе. Она побоится запятнать свою репутацию общением с нами.