Ковры из человеческой кожи

– Да вот, – Михаил почесал затылок и взглянул в чистое утреннее небо через цокольное окно, – меня разбудил вопль. Казалось, какая-то женщина кричала на улице.

– Неужели это… – загробным голосом пролепетала Матрена.

– Нет, – Кисейский сразу понял, чего она боялась, – это не Лихо. Смотри, в небе ни тучки! А мы с тобой уже поняли, что он не атакует в такое время.

– Ну да, – девушка вздохнула с облегчением.

Михаил сложил руки у груди, незаметно спрятав мушкет в широкий рукав, и задумчиво насупил бровь.

– Итак, – скомандовал он, – сегодня нам стоит заново собрать доску улик в бильярдной комнате и понадеяться на то, что Ячменник не убьет нас за то, что мы изуродовали его стены!

Матрена прикрыла рот и стыдливо посмеялась над очередной дерзкой колкостью своего чудного наставника.

– Это замечательная идея! – продолжая хихикать, саркастично согласилась крестьянка.

Внезапно с другого конца цокольного коридора донесся ритмичный деревянный скрип. Кто-то быстро спускался сюда по лестнице. Взгляды Кисейского и Матрены оказались синхронно прикованы к великану-Святораду, возникшему из-за поворота. Едва убираясь в потолок, фиолетовый целовальник подбежал к ним и сделал паузу, чтобы отдышаться.

– Михаил Святославович… – встревоженным голосом пропыхтел солдат, – Матрена… вы должны срочно пройти со мной!

– Что случилось? – насторожился Кисейский.

– Я… – запнулся Святорад, – я не могу описать это словами…

– Уж попробуй! – Михаил злился на нерешительность витязя, хотя и сам начинал тихо паниковать.

– Это… нечто ужасное! – отчаянно воскликнул солдат. – Вы должны это увидеть!

Кисейский и Матрена прищурили глаза и обменялись запальчивыми взглядами.

***

Не прошло и десяти минут, как компания из пяти человек быстро приближалась к отдаленному продовольственному амбару по изолированному снежному тоннелю. Подол мундира Кисейского и шлейф покосной рубашки Матрены грозно развивались на ветру, словно плащи инквизиторов. Эти двое шли впереди. Из-за их плеч боязливо выглядывали заспанные головы Захара Ячменника и Ираклия. Земской староста был обязан прибыть на место неизвестного происшествия после того, как за считаные минуты вокруг общественной кладовой собралась целая толпа зевак.

Несколько целовальников обступило лестницу к предмостью хранилища, чтобы любопытные батраки не смогли пробраться внутрь. Какие-то добрые женщины успокаивали бедную Прасковью, которая до сих пор не могла оправиться после того, что ей пришлось увидеть.

Что касается Ираклия, этот подлиза просто увязался за Ячменником, как любил делать. Линию замыкал Святорад, сопровождавший персонал земской избы.

Ватага крестьян, окруживших амбар, мгновенно расступилась, когда они заметили экспедитора, дав группе спокойно пройти к лестнице. Одни сделали это из искреннего уважения, другие от страха, а были и те, кто зловеще глядел на Михаила исподлобья с дальних рядов. Казалось, некоторым крестьянам в этой деревне следователь уже успел не понравиться.

Но Михаил не намеривался отвлекаться на недоброжелателей, ведь его работа началась.

Следователь насупил бровь и безынтересно фыркнул, когда наступил в след запекшейся крови, тянущийся к двери. В то же время Матрена отвела встревоженный взгляд в сторону, а Ячменник и Ираклий побледнели от страха.

– Не будем медлить, – решительно скомандовал экспедитор, взъерошив жабо и толкнув дверь в сарай ногой.

Компания прошла внутрь. Смотря на яркий белый снег достаточно долго, их глаза отвыкли от темноты, поэтому первые несколько секунд они не могли видеть ничего. Но они чувствовали запах. Ужасающая некротическая вонь пропитала помещение…

Внезапно время остановилось. Ну, или, по крайней мере, так чувствовал Кисейский. В одно мгновение все перестало иметь значение, цвета затухли, а звуки исчезли. Ведь Михаил увидел полотно… полотно, туго натянутое между параллельных стен амбара как полная паутина. Свет из окон позади пробивал бесформенный и хаотичный холст насквозь, подчеркивая бесчисленное множество пигментных пятен и извилистых линий, похожих на кровеносные сосуды.

И конечно, в центре было лицо.

Пустые глаза, ноздри и рот, – это лицо застыло в гримасе душераздирающего крика в последний момент, пока кому-то принадлежало. Как и все другие части дубленого эпидермиса, который был развешен посреди продовольственного амбара, словно свежий шедевр изобразительного искусства, которым явно очень гордился его автор.

Худшие кошмары Михаила Кисейского, что преследовали его во снах и терроризировали каждую ночь, ужас прошлого, который он безуспешно пытался выдворить из своего искалеченного сознания многие годы, стали реальностью вновь…

Ковер из человеческой кожи с мольбой о помощи и осуждением смотрел на него пустыми глазницами.

Захар Ячменник выронил трость и упал на колени. Его вырвало.

Ираклий панически схватился за голову и принялся кричать от ужаса, одержимо носясь по комнате.

Святорад, который уже успел это увидеть, прикрыл половину лица ладонью и отвернулся.

Глаза Матрены были широко открыты, она не моргала и не могла оторваться. Ее челюсть медленно отвисла до ключиц в выражении абсолютной прострации и шока.

Кисейский не выражал эмоций до самого последнего момента… перед тем, как его руки повисли плетьми, и он начал падать. Матрена проводила тело наставника ошарашенным взглядом, наблюдая за тем, как оно с треском рухнуло на пол.

Белый свет.

В этот раз звуки исчезли по-настоящему, а на смену им пришел свербящий писк в голове. Но, казалось, обтекающий шум начал понемногу возвращаться вместе с тусклым изображением. Кисейский обнаружил себя на улице, продовольственный амбар уже скрывался за холмом. Учитывая тот факт, что Михаил не чувствовал ничего ниже шеи, догадливый сыщик предположил, что его кто-то нес.

Оглядевшись по сторонам, он понял, что, подхватив под руки, его тащили на себе Святорад и Матрена. Конечно, большую часть работы выполнял громила-целовальник, но хилая крестьянка выкладывалась на полную, чтобы помочь ему. Наконец, придя в сознание, Кисейский привлек внимание товарищей, поводив рукой перед их лицами.

– Михаил Святославович! – воскликнула Матрена. – Слава богу, вы очнулись!

Святорад аккуратно опустил следователя на ватные ноги, но продолжал придерживать его за плечи в целях предосторожности.

– Вы в порядке, господин Кисейский? – обеспокоенно проговорил витязь.

– Да… – с усталостью булькнул Михаил, не поднимая головы, – как долго меня не было?

– Минут десять… – вздохнула крестьянка, – вы упали без сознания в сарае, когда… – она запнулась, – мы обнаружили это дьявольское отродье…

– Как кто-то мог сотворить такое?! – воскликнул Святорад. – Какой душевнобольной палач способен снять шкуру с человека и вывесить ее как гобелен?!

Кисейский молчал, но чем дольше и громче говорили эти двое, тем сложнее ему становилось сдерживать нарастающую панику.

– Зачем Лихо делает все это?! – прокричала Матрена.

– У меня есть вопрос получше! – добавил Святорад. – Зачем маньяку понадобилось вывешивать шкуру на всеобщее обозрение?!

Михаил стиснул зубы и сжал кулаки.

– Что, если он хочет привлечь внимание?! – у него больше не получалось понять, кто именно кричал это. – Что вы думаете, Михаил Святославович?!

– Да, что вы думаете, господин Кисейский?!

Экспедитор не мог терпеть. Он резко расставил руки в стороны и оттолкнул от себя Святорада с Матреной! Витязь еле колыхнулся, в то время как маленькая крестьянка едва не упала в сугроб. Они оба изумленно ахнули.