Альтер эгоисты

Снова взглянув на сценарий в своих руках, я расправила белые листы и протянула их ему со словами: «Можешь почитать». Он взял его одной рукой и бегло пробежался глазами по тексту.

– «Маленькие Женщины»?

– Да, это такой роман. Я играю Джо.

– Круто, – сказал Матео.

Волосы спадали ему на лицо – неужели не мешали? Мне захотелось взять их и заплести, чтобы в глаза не лезли. Матео заправил раздражающую прядь за ухо и перевернул страницу.

– На вид интересно, но я никогда не читал «Маленьких Женщин».

– Есть фильм, – сказала я, пожав плечами.

С того дня Матео всю неделю приходил ко мне во двор и слушал, как я репетирую. Он хлопал в ладоши, смеялся над моими гримасами, а порой серьёзно и вдумчиво вслушивался в слова. Мне было приятно его внимание, и я с удовольствием разделяла с ним своё увлечение.

Театральный клуб, или «театралка», как мы его называли, был не самым большим, но очень разнообразным сборищем детей с комплексом индивидуальности. Каждый из нас обычно предлагал свою постановку на следующий месяц, и все эти предложения часто перетекали в обыкновенную ругань, потому что каждый считал, что его предложение самое лучшее.

К «Маленьким Женщинам» мы готовились три недели: шили костюмы, выполняли странные тренировочные упражнения (например, изображали стол и кричали гусиным гоготом) и, конечно же, репетировали. Эта постановка не была моим предложением, я уже который раз пыталась пихнуть ребятам мюзикл, но никто из них серьёзно музыкальные номера не воспринимал. «Мы серьёзные артисты», – говорили они, претенциозно качая головами.

Театральный клуб – развлечение не для крутых ребят. Остальные называли нас фриками, и именно по этому причине моё пребывание там оставалось секретом для всех. Кроме Матео. Но я очень любила «театралку», не смотря на разногласия и риски. Правда, тогда ещё я не думала об актёрстве серьёзно, и моя мама твердила, что хотеть быть актрисой – всё равно, что сразу подписаться на безработную жизнь.

Моей сестре никогда не нравилось, когда я громко репетирую в доме, так как она была целиком и полностью погружена в учёбу. Тем не менее, постановка прошла хорошо. И хоть я и не получила оглушительных оваций (да и зрителей было не так много), но всё равно была рада увидеть Матео, сидящего на первом ряду рядом с моими родителями. Никто в зале не был так вовлечён в сюжет, как он.

То лето после окончания девятого класса мы провели вместе. Кроме июля, потому что мы с семьёй уехали тогда к бабушке на запад. В один день нам даже удалось посмотреть «Маленьких Женщин» на большом экране в моей гостиной. Я была уверена, что ни один мальчишка нашего возраста не захочет смотреть «девчачий» фильм, но он даже прослезился на одном моменте. Я же, успев пролить море слёз ещё на первом просмотре, в тот раз успешно сдержалась.

– Если бы я снимал этот фильм, то точно бы не позволил Лори целовать Джо, – высказался Матео. – Я, конечно, книгу не читал, но как по мне, это было лишним. О любви можно сказать и без поцелуев.

– Это романтично, – возразила я, ведь именно такого страстного поцелуя мне не хватило при прочтении книги.

– Возможно, у нас разные представления о романтике.

Мне ничего не оставалось, кроме как согласиться с этим утверждением.

Все мои остальные друзья обычно разъезжались на всё лето, а он приходил ко мне иногда даже под утро, чтобы вместе съездить к реке и снять на камеру, как я читаю стихи из школьного учебника. Матео говорил, что у меня очень хорошо получалось: задорно и эмоционально. За два месяца у нас собралось, по меньшей мере, десяток таких видео: на одном я играла с собакой, на другом отыгрывала сцены из фильмов, а на третьем читала вслух. Однако вспомнила я обо всех этих видео только тогда, когда началась школа.

Лето закончилось, оставшись для нас приятным тёплым воспоминанием. Пару первых дней осени я провела с друзьями, вернувшимися с морей загорелыми и счастливыми. А на третий день меня ожидал весьма неприятный сюрприз от Матео.

– Зачем ты показал всем это?!

Мы оба тогда стояли на улице возле школы, и моему возмущению не было предела.

– Я не показывал! Я скинул видео только Алексу.

– Зачем?

– Он не поверил, что мы общаемся, – ответил он, слегка смутившись. – Я скинул ему видео, и он начал его всем показывать.

– Ты не имел на это права! – я яростно топнула ногой по земле. – Все видели, как я изображаю Луну Лавгуд!

– Но ты хорошо изображала!

И хоть Матео и пытался как-то меня ободрить, настроение моё от того лучше не стало. Всё это было слишком личным, чтобы делиться со всеми подряд. Да и я боялась насмешек.

– Я не хотела, чтобы кто-то знал, – сказала я.

– Почему? Не хотела, чтобы знали, что мы общаемся? – и в его глазах блеснула обида.

– Нет, я не об этом. Не пытайся теперь меня сделать виноватой! Ты не должен был никому ничего скидывать!

– Ты просто стыдишься меня перед своими друзьями, – сказал Матео, и голос его был полон обиды и злости.

Как бы я не хотела заверить его, что это не так, лукавить мне не хотелось. Возможно, совсем чуть-чуть, но мне всё ещё было немного неловко. Но на тот момент я не видела никакого смысла в этом разговоре, ведь единственной проблемой было злосчастное видео, которое не должно было попасть на глаза никому, кроме нас.

– Я знаю, что это правда. – Матео посмотрел на меня из-под насупленных бровей. – Ты ведь выбросила тот букет. Я не упоминал этого, потому что знал, что тебе просто стыдно. Но я помню.

– Причём здесь какой-то букет?

– Ты же знаешь, что он был от меня.

– Может быть.

Матео фыркнул и покачал головой.

– Как скажешь, – сказал он. – В таком случае мне лучше перестать тебя смущать перед твоими «друзьями».

Он развернулся и без оглядки потопал прочь от меня. Я смотрела ему в след и не могла понять, почему на душе вдруг стало так паршиво, будто из груди вырвали кусок сердца. И в то же время жгучая обида заполнила всё моё упрямое существо.

Мы не разговаривали четыре месяца, игнорировали друг друга на улице и в школе. Матео больше не приходил к моему забору и не смотрел, как я репетирую. Да и я перестала этим заниматься – стала уделять больше времени своей социальной жизни. Первое время обида всё ещё тяжким грузом висела на моей шее, но затем я начала замечать, что взглядом невольно ищу Матео в коридоре, надеясь увидеть его хоть краем глаза. Но он будто специально прятался от меня – и это расстраивало меня ещё сильнее. Я лишь хотела, чтобы он подошёл к моему дому и извинился за видео, да мне и записки было бы достаточно – эту бы я точно уже не выкинула!

Однако после зимних каникул Матео словно испарился. Я не замечала его на переменах и не видела его светлой макушки в коридоре. И тогда мне стало не по себе – словно зловещий холодок пробрал всё моё тело.

Предварительно настучав его единственному приятелю Алексу по голове, я выяснила, что случилось нечто ужасное: Мать Матео попала в страшную аварию. Невнимательный водитель сбил её прямо на пешеходном переходе. К счастью, та осталась жива, но теперь совершенно не могла ходить.

Я помню, как бежала по незнакомой улице, сбив дыхание, выискивая нужный дом. Перед глазами всё то кружилось, то застывало на месте. И как только он открыл мне дверь, я тут же с порога выпалила:

– Мне жаль, прости меня, пожалуйста.

– За что? – недоумённо произнёс он, явно не ожидая меня увидеть.

– За то, что стыдилась нашей дружбы.

На лице Матео проскользнуло лёгкое недоверие, но затем тут же сменилось неким облегчением.

Он взглянул на меня хмуро, но с улыбкой, а затем сказал:

– Заходи.

***