Болото вечной жизни. II часть

Ожидание, продлившееся почти до рассвета, показалось Егору вечностью. Поначалу он сидел спокойно, думая, что, как и в пещере, всё закончится быстро. Но время шло, а Юля не приходила в сознание. Дыхание её было ровным и спокойным, сердце билось нормально, а благодаря тому, что Егор быстро остановил кровь, о сильной кровопотере речь идти не могла. Когда он в назначенный срок ослабил жгут, рана уже закрылась, и Егор с минуты на минуту ждал, что сестра очнётся. Прошли полчаса, час, время ползло без остановки, но изменений никаких не было и Егор начал не на шутку тревожиться. Он уже не сводил с Юли глаз, надеясь увидеть хоть малейшее движение, но, если не считать медленно поднимающейся при дыхании грудной клетки, сестра была абсолютно неподвижна.

Через два часа Егор не выдержал и, наклонившись к Юле, осторожно потряс её за плечо. С таким же успехом он бы мог потрясти манекен. Егор подёргал её энергичнее, зовя по имени, потом похлопал по щекам. И снова не было никакой ответной реакции. Приходя в отчаяние, он начал кричать и трясти бесчувственное тело. Юля оставалась без сознания.

Не зная, что делать, чувствуя себя совершенно беспомощным и потерянным, Егор сидел рядом, надеясь, что в любой момент сестра откроет глаза. И он дождался. Юля пришла в себя и села, сбросив одеяло, заботливо накинутое на неё братом. Вид у неё был довольно ошарашенный и, озираясь по сторонам, она явно пыталась определить, где сейчас находится.

Безумно обрадованный, что сестра очнулась, Егор бросился её обнимать, крича:

– Юль, ты жива, всё в порядке, как же я рад!

Сестра нетерпеливо отпихнула его обеими руками.

– Отстань, мелкий, дай прийти в себя. Во-первых, я точно здесь или как? Мне это не кажется?

– Точно! Точно! – кивал счастливый Егор.

– Во-вторых, сколько я отсутствовала?

– Да больше трёх часов! Я уже думал, что всё, больше не очнёшься!

– Да-а, – протянула Юля, – неплохо. И в-третьих, ты сейчас сам пойдёшь туда. Точнее, мы туда отправимся вместе.

Егор застыл, слишком ошеломлённый, чтобы хоть как-то отреагировать.

– Я – туда? – наконец выдавил он. – Но почему, ведь обо мне речь вообще не шла? В качестве кого и зачем я туда отправлюсь? И вообще, ты там провела столько времени, что ты узнала, расскажи!

– Удивительно, – задумчиво сказала Юля, – четыре часа назад ты сам был готов пойти вместо меня, а сейчас дёргаешься, как девица на выданье в ожидании жениха.

– Да, и пошёл бы, но просто это всё очень неожиданно. И что насчёт моих вопросов?

– Насчёт вопросов? – повторила за братом Юля, нахмурив лоб. Концентрация давалась ей сейчас с большим трудом. – А-а, понятно. Насчёт вопросов потом. Всё потом. А сейчас – туда.

– Но зачем? – продолжал недоумевать Егор. – В чём дело, объясни по-человечески.

Юля наклонила голову на бок.

– Дело в том, что этот нехороший человек Верховный буквально выгнал меня, узнав, что мы вдвоём. Явно обрадовался и выгнал.

Егор раскрыл рот, пытаясь что-то сказать, закрыл его и открыл снова.

– Ты бредишь? – неуверенно спросил он.

– Я – нет, – решительно заявила сестра, – просто должно быть не менее двух действующих жрецов, как мне было сказано, и Верховный, узнав, что ты со мной и можешь стать вторым жрецом, заявил, что зря тратил столько времени на меня одну. Но ладно, то, что он говорил мне, я должна передать тебе, а вот историю появления и гибели деревни мы просто обязаны увидеть вместе… – дыхание у Юли закончилось, и она замолчала. Глубокий вдох поправил дело, позволив завершить фразу, – … так что надо идти немедленно.

Егор почувствовал, как его мышцы начинают подёргиваться от нервного напряжения, которое на него накатило с яростной силой. Несколько раз глубоко вдохнув и выдохнув воздух, он было немного успокоился, но неожиданная мысль, посетившая его, заставила занервничать снова:

– Слушай, – заговорил он тревожно, – это ты себе руку резала и заклинание произносила, а что насчёт меня? Я что, разве просто так могу прийти туда?

– Ой, – сказала Юля, – нет, не сможешь. Ч-чёрт! – в сердцах воскликнула она, – придётся тебе пройти через этот ритуал. А я присоединюсь к тебе минут через пятнадцать, когда буду уверена, что с тобой всё в порядке.

Егор затряс головой.

– Нет, не так. Ритуал я проведу, войду туда и сразу выйду. Я сам хочу убедиться, что со мной всё в порядке. И только после этого мы туда отправимся вместе.

– Хорошо, дело твоё, можно и так сделать. Только скажи мне, милый мальчик, ты что же, мне совсем не доверяешь? – Юля вопросительно посмотрела на брата.

– Вообще доверяю, но именно сейчас – нет, – с абсолютной убеждённостью заявил Егор, – если бы ты видела себя со стороны, ты бы себе тоже не доверяла.

– Твоё дело, – повторила Юля, пожав плечами.

– А как туда идти и возвращаться оттуда, неужели достаточно просто выраженного желания?

– Да, Верховный меня заверил что да. – Пристально всмотревшись в Егора, Юля поинтересовалась, – а ты что, боишься затеряться там навсегда?

– Боюсь, – согласился он, – да и поверить в это сложно.

– А ты не верь, – легко сказала сестра, – и не надо. Просто пожелай там оказаться, и дело с концом.

– А что мне делать – то же, что и тебе? – нервничая, спросил Егор.

– Ну, в принципе, да. На, надень украшения, на всякий пожарный, хотя я и сомневаюсь, что они нужны. Но не уверена. Произносишь формулу, режешь руку и ты там.

Егор взял нож, сполоснул его водой и тщательно вытер об одежду. С интересом наблюдая за действиями брата, Юля заметила:

– Спрашивается, стоило так заботиться о его стерильности?

– Видимо, нет, – отозвался Егор, – тем более что и стерильности-то не было – ты же его точила после того, как я его прокипятил. А нам и в голову не пришло. И вообще – ты порезом о землю приложилась.

Юля кивнула.

– Ну да, голова другим была занята. Ничего, авось всё обойдётся. – Она протянула брату украшения. – Возьми.

Егор отправился к пятну, неся в одной руке нож, а в другой рюкзак. С небольшим опозданием, задержавшись, чтобы отвязать собак, Юля последовала за ним. Подойдя к границе пятна, Егор обернулся и, увидев Ангару и Алтая, идущих свободно, в крайнем изумлении спросил:

– А ты что, привязывать их не будешь?

– Нет, Икс их не тронет, пока действует договор. Так сказал Верховный.

Егор застыл.

– Какой договор?

Юля уже открыла было рот, сказать, что все вопросы надо оставить на потом, но, увидев выражение лица брата, смирилась. Вздохнув, она села на землю и принялась объяснять:

– Да, понимаешь, это как с тем камнем: достаточно было просто найти его и посмотреть на надпись и всё, хлоп, мы в ловушке, заключили договор, оказывается. И нарушить его никак нельзя. – Юля снова вздохнула. – Проходя таким образом в мир Икса, мы автоматически заключаем договор, нарушение которого карается смертью для обеих сторон.

Егор неверяще смотрел на сестру.

– Для обеих? И для Икса также?

– Да, и него. Дело в том, что, по словам Верховного…

Перебив сестру, Егор спросил:

– Ты уже не в первый раз этого жреца так называешь, почему?

– Его титул. Собственно, только так к нему и надо обращаться. Возможно, у него и имени-то нет. Но это ладно. Дело в том, что, по словам Верховного, Икс не может лгать – ложь его уничтожает. Неудобно, правда? Но он в состоянии уравнять шансы. Икс в любой момент может узнать, лжёшь ты или нет. Если лжёшь, можешь даже не заказывать гроб с музыкой – хоронить будет некого. У каждой стороны есть и права, и обязанности, о них расскажу потом. Главное, что и сами жрецы, и все, кто, так сказать, входят в сферу их управления – неприкосновенные фигуры, пока соблюдают договор.

Егор задумался.

– То есть, – после долгого молчания заговорил он, – мы сейчас гарантировали себе безопасность? Островок спокойствия, другими словами.

– Да. Ни нас, ни собак, ни Марину, ни Андрея, ни Машу, ни кошек – никого он не тронет.

– Да-а, дела, – протянул Егор и умолк. – Что ж, – произнёс он через несколько секунд. Нечего сидеть, разве что только геморрой высидим, надо идти туда. Ты жди, я туда и сразу обратно. И тогда пойдём вместе.

Егор поднялся и пошёл к пятну. Он уже почти собрался полоснуть себя по руке ножом, но вдруг обернулся.

– А ты самого Икса видела?

– Нет.

– А. Удивительно, – Егор задумчиво переводил взгляд с руки на нож и обратно, – мы так боялись получить хоть небольшую царапину на болоте, чтобы сейчас самим предлагать ему свою кровь.

– Да, – откликнулась Юля, – не то ирония судьбы, не то откровенная насмешка.

Егор снова встал лицом к пятну, разрезал себе запястье и уже через несколько секунд опустился на землю без сознания. Юля подошла к телу брата, но даже не стала его оттаскивать. На месте она остановила кровь, обработала рану и села чуть поодаль, прислонившись спиной к дереву.

Вернулся Егор очень быстро. Открыв глаза, он резко сел и на лице его появилось бессмысленное выражение, которое через несколько секунд стало сменяться более вменяемым, и Егор начал оглядываться по сторонам в поисках сестры. Заметил её он не сразу, так как утренние серые сумерки скрадывали очертания всех объектов, в какие всматривался Егор, делая их зыбкими и неверными. Юля сидела, отрешённо глядя в небо, и, по всей видимости, возвращения брата не заметила.

Егор подошёл к ней и осторожно дотронулся до её руки. Юля повернула к брату голову.

– Слушай, – тихо заговорил он, – я там вообще ни с кем не общался. Просто постоял какое-то время и ушёл.

– Это правильно, – отозвалась Юля, снова переведя взгляд на светлый полукруг на востоке, на глазах меняющий цвет со светло-зелёного на бледный голубой. – Вдвоём начали, вдвоём и надо продолжать.

– И заканчивать, – сказал Егор, садясь рядом с сестрой. Он также стал смотреть на восток, наблюдая, как поднимается Солнце.

Юля начала выходить из того подобия транса, в котором находилась непрерывно после возвращения. Она внимательно посмотрела на брата и с любопытством спросила:

– Никого не видел, да? И ни с кем не общался? Так что же ты тогда там делал? Просто так стоял, что ли?

Егор задумался.

– Сложно сказать, – он пожал плечами, – наверное, я всё понять пытался – на самом ли деле я всё это вижу, или мне это снится.

– А-а. Надо идти.

– Надо. Стой! – Егор схватил сестру за руку. – Неужели и в самом деле достаточно только желания? И мы просто захотим и попадём туда, а захотим – выйдем?

– Как я уже говорила, Верховный меня заверил, что да. – Юля хмыкнула. – Ты ведь уже был там, и всё не можешь поверить?

– Не могу. Ну и ладно: могу-не могу, чёрт с этим, это неважно. А важно сейчас найти подходящее место, где лечь.

– Зачем? – удивилась Юля.

Егор уже встал и начал внимательно вглядываться в землю. Не отвлекаясь от рассматривания поверхности, он пояснил:

– А ты хочешь, потеряв сознание, шлёпнуться на землю как получится? Дескать, гори оно всё синим пламенем, пусть руки-ноги затекают! – оторвавшись наконец от изучения почвы, он посмотрел на сестру.

Подумав, Юля кивнула.

– Ты прав. Это разумно.

Егор нашёл подходящий участок и начал устраиваться на выбранном месте. Присмотрев симпатичный пятачок для себя, Юля последовала его примеру. Приготовления закончились, и Мангусты переглянулись. Затем оба сделали глубокий вдох, каждый из них бросил ещё один взгляд на небо, и они одновременно пожелали оказаться в мире Икса.

Прохлада, жемчужно-серый свет, такого же цвета небо, на котором нет Солнца – реальность Икса. За спиной также располагается лес, перед ними поле, покрытое травой и редким кустарником. Ветра нет, как нет и жары, но всё едва уловимо колышется и мерцает, почти на грани восприятия. Мангусты стояли, озираясь по сторонам. Посещение этого мира было уже вторым для каждого из них, но впервые они оказались здесь вдвоём, и сейчас невозможная его реальность, в которую просто нельзя было поверить, ошеломила их ещё и тем, что они могли видеть друг друга.

Но обменяться впечатлениями Мангусты не успели. Из ниоткуда перед ними появился Верховный. Осмотрев обоих, он удовлетворённо кивнул головой и заговорил:

– Пришли оба, правильно. Сейчас вы будете посвящены в тайну появления деревни и жрецов, входящих в обитель Золотого Змея. Тайна должна быть соблюдена и далее, уже вами. Вы откроете её только преемнику и никому более.

Всмотревшись в каждого из Мангустов, жрец негромко, но очень веско сказал:

– Грозить вам страшной карой за разглашение тайны я не стану, но Золотой Змей узнает об этом, и… – он помолчал, нехорошо улыбаясь, и ещё тише закончил, – тогда бы вам лучше было не появляться на свет.

Оценив реакцию Мангустов, он снова кивнул и произнёс уже другим, деловым тоном:

– Пока вы ещё не прошли до конца посвящение и не должны общаться с Богом напрямую. Я – посредник между Ним и вами. С моей помощью вы сольётесь с Золотым Змеем и увидите то, что должны увидеть. После этого меня видеть вы уже не будете, сами став жрецами Золотого Змея. Внимательно наблюдайте за тем, что вам будет показано, и никогда не забывайте этого.

– Сольётесь? – растерянно пробормотала Юля. – Что это зна…

Договорить она не успела.

«Небольшая группа людей тащится по весеннему лесу. Четыре лошади и пять коров – это всё, что осталось от богатства ещё несколько дней тому назад процветающей деревни. Но пришедшие захватчики сожгли её дотла и убили большую часть её обитателей, и только жалкой кучке удалось спастись, сохранив мизерную часть добра. Им удалось выжить, но мысли у них нерадостные – из двадцати пяти человек пятеро тяжело ранены и скоро умрут, перестав быть ношей для лошадей. Среди оставшихся нет ни одного, кто бы не пострадал, кто в большей, кто в меньшей степени. Еды у них нет, и скоро придётся забить одну из коров, а по ночам вплотную подходят волки, которые почти не боятся израненных людей. Костёр мог бы помочь им, но страх быть обнаруженными врагами не даёт разводить его. И будущее их представляется им крайне мрачным и не очень далеко простирающимся. Один из них неожиданно выкрикивает голосом, звенящим от истерического возбуждения:

– Нам было бы лучше умереть там и остаться с нашим родом!

Другой с мрачной яростью отвечает:

– Молчи, мы живы, и благодари богов за это! А если хочешь к навью присоединиться – иди, дорога свободна.

Первый в исступлении кричит второму:

– Богов? Богов, говоришь ты, благодарить? – трясясь от бессильной злобы, выкрикивает он, – каких богов – тех, что позволили, чтобы всё это случилось? Жадных и глухих, которые брали жертвы, что мы им приносили, но не пришли к нам на помощь?

Он вцепился в волосы и завыл, раскачиваясь:

– Или нет их, твоих богов, некого благодарить за всё это! – он раскинул руки, как бы намереваясь обнять весь мир, и захохотал резким безумным смехом.

В красном свете заходящего Солнца, в тенях, собирающихся за каждым деревом, под каждой травинкой, в эхе, что отразило этот хохот и стихло сразу же неподалёку, почудилась людям такая жуткая угроза, что они невольно подошли ближе друг к другу. Исступлённый прекратил свой смех, заразившись общим настроением, и примкнул к жавшимся вместе людям и животным. Один из тяжело раненых, едущий на лошади, практически лёжа на её шее, застонал и стал клониться набок. И тут же, как злобная насмешка, чьё-то издевательское передразнивание, из леса донёсся резкий и пронзительный стон, а затем хохот какой-то птицы. Волна ужаса пробежала по людям, они окаменели, и каждый всем телом ощущал, как этот чужой и страшный темнеющий лес смотрит на него бесчисленным множеством глаз.

Стонавший с глухим стуком упал на землю и забился в судорогах. Беглецы посмотрели на него, но никто не попытался оказать умирающему помощь или хотя бы облегчить его страдания. Каждый думал только об одном: что этот сейчас отмучается, а им предстоит ещё одна страшная ночь. И никто из них не заметил нескольких человек, тихо вышедших из леса.

Только когда чужаки подошли вплотную, люди увидели их и схватились за оружие, но шедший впереди протянул к ним пустые руки ладонями вперёд и сказал:

– Мы идём с миром! – и все уцелевшие жители погибшей деревни, кто ещё мог слышать, услышали насколько странно, не по-здешнему звучит его голос. Но были в нём такая сила и такая убедительность, что люди без размышления убрали оружие.

Подойдя к умирающему, который всё ещё бился в судорогах, первый опустился около него на колени. Одну руку он положил тому на голову, а другую на грудь и закрыл глаза. Несколько минут чужак сидел неподвижно и молча, и за это время тот, кто лежал на земле, перестал дёргаться и задышал ровно, спокойно и глубоко. Кровь, вытекавшая из нескольких глубоких ран и уже окрасившая траву вокруг, остановилась, а лицо его, смертельно белое, стало обретать краски жизни.

Глубоко вздохнув, целитель открыл глаза и посмотрел на беглецов.

– Снимите раненых с лошадей и зажгите костры, – приказал он.

Люди, поражённые случившимся на их глазах чудом, медленно и нерешительно начали выполнять приказ. Раненых положили на землю и тот, кто предлагал благодарить богов за оставленную им жизнь, тихо сказал:

– Мы не можем разводить огонь – это слишком опасно.

Целитель внимательно посмотрел на него и покачал головой.

– Нет, – ответил он мягко, – не опасно. Людей поблизости нет, привлечь вы их не сможете. – Он указал на лежащих на земле. – Без огня ни один из них эту ночь не переживёт. – Увидев, как дёрнулся собеседник и раскрыл рот, желая что-то сказать, целитель спокойно произнёс, – а с огнём они будут жить. Я обещаю.

Больше не говоря ни слова, беглец, взявший на себя бремя лидерства, начал действовать. Раздав короткие приказания, он отправил всех способных к этому людей на поиски хвороста и дров, сам же приступил к разведению огня из имевшихся поблизости мелких сухих веток и высохшего мха. С радостью подчинившиеся приказу люди в предвкушении света, тепла и безопасности, которые давал огонь, вскоре принесли большие охапки топлива и осторожно положили их у пока ещё слабого, еле видимого огонька. Какое-то время спустя два огромных костра горели неподалёку друг от друга, впервые за все эти дни вселяя в людей уверенность в собственной безопасности. Раненых положили между кострами, и группа странных незнакомцев распределилась между ними.

Трое мужчин, три женщины – они оказались целителями все. Разбившись на пары – одна женщина, один мужчина, они начали с самых тяжелораненых. Два часа спустя они подошли к людям, что с благоговейным страхом следили за их действиями. Целители осмотрели раны оставшихся беглецов и обработали их, используя как мази, так и собственные силы. Вместе с облегчением от исчезнувшей боли, в людях появились также уверенность в будущем и ощущение возвращающихся сил.

Стояла уже глубокая ночь, когда целители, уставшие до предела, сами опустились на землю около костров. Воцарилась тишина, нарушаемая только потрескиванием дров, горящих в пламени. Нарушил её лидер беглецов, который теперь боялся смотреть на этих странных людей. Глядя в землю, он робко спросил:

– Кто вы?

Одна из целительниц негромко ответила:

– Это тебе знать не надо. А надо узнать совсем другое – зачем мы здесь.

– Зачем? – шёпотом спросил он.

Целители какое-то время молчали, бесстрастно разглядывая людей. Затем один из них, тот, что шёл тогда первым, отчётливо произнёс:

– Мы пришли привести вас к Богу.

Тихий вздох изумления и ужаса вырвался одновременно у всех.

– К какому? Зачем?

Сухим, монотонным голосом первый целитель заговорил:

– Вы будете жить рядом с тем местом, где обитает Бог. Вы будете приносить Ему жертвы. Взамен Он станет оберегать вас, предупреждать о нападении, окажет помощь в борьбе с врагами. У вас будут хорошие урожаи, вы не будете страдать от засухи или она коснётся вас меньше, чем остальных. Вы всегда будете знать, где находится ваша скотина и где находятся ваши близкие. Когда придёт время умирать, вы придёте к Богу живыми и Он примет вас, даровав вам жизнь вечную. Вы сможете общаться со своими умершими. Мы изберём одного из вас и научим всему, что он должен знать. Он станет жрецом Бога и посредником между Ним и вами.

Целитель замолчал, без выражения глядя в огонь. Люди сидели, почти не дыша, поражённые этими словами и не веря в то, что услышали.

– Такого не может быть, – хрипло заговорил тот, кто сомневался в том, что боги вообще есть, – ни один бог не может такого – ни Сварог, ни Дажьбог, ни Велес…

Первый целитель, улыбаясь, кивнул, но взгляда от огня так и не оторвал.

– Вы не верите, – спокойно сказал он, – что ж, мы это предвидели. – Несколько секунд он сидел неподвижно, а затем внезапно развернулся к людям. Глаза его отразили свет костра, и беглецам показалось, что огонь заплясал в них, в этих глазах, сделав их красными и оранжевыми, а на лице появилась страшная улыбка. – А если я покажу вам ваше прошлое, настоящее и будущее и не одно, а два – что с вами будет, если вы со мной пойдёте, и если нет, – очень мягко и вкрадчиво заговорил он, – тогда вы мне поверите?

Люди в ужасе смотрели на него, не в силах шевельнуть ни единым членом, но постепенно оцепенение стало отпускать их, и сперва один, а затем другой, а за ними и остальные кивнули. Усмешка, так испугавшая людей, исчезла с лица целителя, и огни перестали плясать в его глазах.

– Хорошо, – сказал он, поднимаясь, – да будет так.

Осмотревшись вокруг, он отправился к рябине, что росла поблизости от одного из костров. Целитель вытащил нож и срезал гибкую раздваивающуюся ветку и удалил с неё листья. Затем он убрал нож и, взяв оба конца рогули в руки, развёл их в стороны, соорудив подобие буквы Т. Держа ветку перед собой, он медленно пошёл вперёд, время от времени меняя направление. Несколько минут спустя свободный конец ветки отклонился в сторону. Целитель положил ветку на землю и опустился на колени рядом с ней. Снова достав нож, он принялся копать землю. Минут через десять яма, формой напоминающая внутреннюю поверхность большой чаши, была готова. В оранжевых отблесках, которые горящие костры отбрасывали в разные стороны, люди увидели, как яма медленно заполняется водой. Целитель дождался, когда поверхность воды почти сравняется с поверхностью земли и приказал:

– Зажгите факелы.

Люди повиновались мгновенно. С горящими смолистыми ветвями в руках они подошли к наполненной чёрной водой чаше и встали вокруг. Пристально глядя на воду, целитель приказал:

– Смотрите в неё, глаза не отводите. И не вздумайте бросить туда что-нибудь.

Вода ещё продолжала прибывать, неспешно вращаясь в чаше, как если бы кто-то невидимый помешивал её. Чёрная, абсолютно непроницаемая для взглядов, она отбрасывала огненные отблески, кружащиеся на её поверхности. Вращение, чернота и яркие блики заворожили столпившихся вокруг людей, и вдруг в едином порыве все выдохнули, охваченные громадным изумлением и ужасом. На мерцающей поверхности воды они увидели свою деревню такой, какой она была ещё неделю назад – богатой и процветающей. Картинка изменилась. Теперь они видели напавших на них врагов и пожары, уничтожившие их дома. Лица у людей стали белыми, одни что-то начали бормотать еле слышно, другие крепко сжали зубы. Пожары прекратились, и вместо них появилось изображение вереницы изгнанников, обречённо идущих по лесу. Исчезла и эта картина. Теперь стоящие вокруг чаши наблюдали другую деревню, больше прежней, ещё более богатую и процветающую, расположенную на берегу небольшого озера и окружённую с одной стороны лесом, а с другой полем. Множество детей всех возрастов играли на пыльной улице, на поле паслись многочисленные коровы и лошади. Деревня исчезла, вместо неё появился светлый весенний лес, небольшая поляна и несколько трупов, лежащих на ней, и три человека, бредущих, пошатываясь, прочь. Один из них покачнулся сильнее и упал. Оставшиеся двое даже не обернулись посмотреть, поднимется их товарищ или нет. Он не поднялся, оставшись лежать без движения на земле, и вскоре на поляне не осталось ни одного живого.

Видения прекратились, но отнюдь не сразу люди смогли оторвать взгляды от воды, так и не прекратившей своего вращения, несмотря на то, что чаша была заполнена уже до краёв. Целитель очень тихо спросил:

– Ну что, пойдёте?

Уже успевшие забыть о его присутствии люди вздрогнули и в ужасе посмотрели на него. Никто из них не решался раскрыть рот, и одному пришлось отвечать за всех. Вожак беглецов сказал всего одно слово: