Захват. Байкеры против инопланетян

– ГЭС! – перебил его Ирландец. – В плотине ГЭС! Представляете, какой там слой бетона над головой в некоторых помещениях? Надо туда заехать! Заодно и узнаем, почему света нет!

После обеда мы разделились. Кроха вооружился короткой «Сайгой», у Карабаса в салоне уже был припрятан огромный «Кольт», «Вепрь» взял себе Ирландец, а мне, как единственному не служившему в армии, досталась травматика.

Карабас с Крохой поехали в ближайший супермаркет – делать запасы, а мы с Ирландцем, сев на мотоциклы, решили объехать город. Ясно-понятно, что прочесать весь Иркутск на двух мотиках мы не могли, но успокоить совесть надо было.

Мы минут сорок колесили по улицам и дворам города, два раза пересекли Ангару, заезжали в какие-то проулки. Мы то и дело сигналили, надеясь, что хоть кто-нибудь откликнется на сигнал клаксона, но кругом было тихо. Неторопливый дождь поливал ледяной водичкой серые улицы, зеркальные кубы современных офисных зданий, набережную Ангары со статуей Александра III, зелень скверов и старинные, отделанные древним кружевом деревянной резьбы двухэтажные особняки.

Если абстрагироваться от сложившейся ситуации, город был красивым. Но развороченные машинами заборы и снесенные опоры освещения не давали забыть, что с людьми произошло что-то страшное. Один раз, на улице, спускавшейся к мосту через Ангару, я увидел машину, въехавшую в магазин. Машина снесла ограждение и пробила огромную стеклянную витрину.

Несколько раз мне казалось, что я видел людей, но каждый раз это был обман зрения, а один раз это оказалась светло-рыжая бойцовая собака, которая металась внутри припаркованной у тротуара машины. Я притормозил, размышляя, не выпустить ли животное из автомобиля, но решил не делать этого – уж больно неприветливый вид был у псины. Увидев, что я притормозил, она оскалила нешуточные клыки и зарычала.

– Поехали к плотине! – крикнул Ирландец, гарцующий впереди на спортбайке. Его ярко-желтый дождевик блестел от дождя.

Капли дождя мелкими иглами кололи лицо, но Ирландец не сбавлял скорости, и мне приходилось все время добавлять газу. Только в одном месте Ирландец притормозил: здесь поперек улицы развернуло небольшой китайский грузовичок. По полотну дороги раскатились какие-то металлические бочонки.

Пиво, что ли?..

Наконец мы оказались на кольце[38 - «Кольцо» – кольцевая развязка на перекрестке нескольких дорог]. Ирландец стремительно положил свой спортбайк в правый поворот: там, вдалеке, на просторе, под серым небом виднелась плотина ГЭС, по которой шла дорога, но вдруг он как-то неуверенно вильнул, выровнял мотоцикл, сбросил газ и ударил по тормозам. Я видел, как он поднимает стекло шлема. Он ткнул перчаткой вперед и что-то крикнул. Я нажал на тормоза. Заднее колесо пошло по мокрому асфальту юзом. Выставил ногу, чтобы не упасть. Мотоцикл остановился.

– Мама дорогая! Что это за шняга!!!

Я посмотрел вперед, на плотину, и холод проник за ворот куртки. Впереди, среди свинцовых туч, на пепельно-сером массиве плотины, возвышалось нечто, чего здесь явно быть не должно. Из разрушенного тела гидроэлектростанции вверх, в небо, в тучи, уходил непонятный гигантский стебель, диаметром метров в десять, словно со дна Ангары сквозь гидроэлектростанцию пророс огромный сорняк. На полотне дороги то тут, то там громоздились огромные бетонные обломки. Невдалеке поперек дороги лежал перевернутый минивэн. По асфальту рассыпалось битое стекло.

Волосы на моей голове приподняли шлем. Стебель был как будто живым! Он то сокращался, то вдруг удлинялся, словно его тянуло вверх неведомой силой, вдоль его скрученных, толстых жил снизу вверх струились огромные, синие молнии, как будто туда, в небеса, кто-то выкачивал все те сотни мегаватт, который вырабатывала Иркутская ГЭС. Я достал из кармана телефон, который отдам мне Кроха, сделал несколько снимков. Лучше, чем ничего.

– Японский городовой! – завопил рядом Ирландец. – Я фигею! Рвем отсюда! – он стал разворачиваться.

– Я подъеду поближе! – крикнул я и повернул рукоять газа.

– Куда? – крикнул вслед иркутянин, но я не послушал.

Непонятное сооружение оказалось гораздо дальше, чем мне показалось сначала. Сперва в лицо ударил бешеный ветер со стороны водохранилища, но чем ближе я подъезжал, тем слабее становились его порывы, и наконец, наступил абсолютный штиль. Я тщательно объезжал все препятствия на дороге, на полотне оказалось много обломков с острой арматурой. Справа, на газоне, краем глаза увидел лежащий на боку мотоцикл. Кто-то доездился!

Я остановился, не доезжая до стебля метров пятьдесят. Ближе подъезжать было опасно – я кожей чувствовал, как наэлектризован воздух. Словно тысячи кошек одновременно запускали свои острые когти под кожу. Я нажал на рычаг тормоза и почувствовал, как через мокрую перчатку бьет током! Двигатель мотоцикла начал давиться.

Я сделал то, чего делать не должен был: заглушил «Ямаху», спешился и снова вытащил телефон. Задрал голову вверх, рассматривая уходящие вверх жилы стебля. Отсюда было отлично видно, что жилы были скручены из более тонких трубок, а те, в свою очередь, из тонких, по-видимому, очень упругих трубочек, поверхность которых была соткана из миллионов крохотных, блестящих нитей. В этот момент мне показалось, что все это – скорее инженерное сооружение.

Страха почему-то не было. Совсем! Только удивление и любопытство. Я сделал несколько снимков, а потом мне захотелось подойти поближе, и я, оставив мотоцикл, сделал несколько шагов вперед, но тут до меня донесся отдаленный крик Ирландца. Я обернулся.

Иркутянин показывал рукой куда-то вверх. Я задрал голову и похолодел: из-за свинцовых туч надвигалось что-то действительно огромное. Я снова услышал гул, словно над ГЭС завис какой-то гигантский летающий объект. Плотина под ногами задрожала.

Внезапно из низкой тучи в полотно дороги прямо передо мной вниз стремительно упало огромное, серое щупальце. Его острие вонзилось в асфальт дороги, как стрела, выпущенная из огромного арбалета.

Раздался грохот, я отчетливо ощутил толчок – плотина всколыхнулась. В стороны полетели куски дорожного полотна, бетонные блоки, стоявшие по сторонам шоссе. А щупальце проникало и проникало куда-то внутрь плотины, утолщалось, растягивалось, по нему пробегали электрические разряды. Было слышно, как в глубине плотины что-то лопается, рвется. Асфальт под ногами затрясся.

– Уходи! Уходи на хрен! – истошно заорал издалека Ирландец.

Отреагировать я не успел.

Меня вдруг ударило чем-то обжигающе-ледяным и в следующий момент подняло в воздух!

Правду говорят – в такие мгновения время растягивается. Тела я не чувствовал. Совсем. Я взлетел куда-то вверх, а рядом с моим лицом, прямо перед глазами стремительно двигалась вниз почти черная, блестящая поверхность, и блеск ее волокон сливался в одно сплошное голубоватое сияние. Миллионы крохотных голубых искр струились по поверхности стебля. Я совершенно отчетливо ощутил, как все волоски на теле встали дыбом от статического электричества, которым был пронизан воздух.

Снизу, из глубины плотины, раздался страшный стон, словно там, внутри, огромные каменные жернова перемалывали куски бетона или детали турбин. Мимо меня, медленно вращаясь, подобно огромному бумерангу, пронесся столб уличного освещения.

Новые и новые щупальца вонзались в асфальт дороги, взрыхляя его, как будто пахарь – рыхлое, много раз вспаханное поле.

А потом я рухнул вниз! Хорошо, не на асфальт! Я словно братец-кролик свалился в низкие, коротко постриженные, колючие кусты, растущие по обе стороны от дороги. Ветки смягчили падение, шлем предохранил голову, а вшитая в куртку «черепаха»[39 - «Черепаха» – сегментированная защита спины] – позвоночник. Но все равно удар о землю был такой силы, что я не сразу пришел в себя.

Я очнулся и обнаружил, что меня кто-то тащит, схватив за ворот куртки. Непонятная дрянь, на глазах разрушающая плотину ГЭС, была уже далеко. Я засучил ногами, стараясь хоть как-то притормозить движение, потом постарался схватить того, кто меня тащил.

– Живой?! – надо мной склонился Ирландец.

– Живой, – прохрипел я в ответ. – Пусти! Моцик! Мой моцик!

– Забудь! – крикнул спортбайкер. – Другой найдем! Сам цел, и ладно! Рвем отсюда! Рвем!

Он помог мне подняться, потащил к «R1».

Я обернулся на плотину. Моей «Ямахи» не было видно: может быть, мотоцикл слетел с плотины вниз, а может быть, его, наоборот, вбило внутрь плотины этими странными, почти живыми столбами!

Ирландец виртуозным движением развернул мотоцикл на пятачке, кивнул на заднее сиденье.

– Быстрее!

Я оглянулся и в этот миг метрах в двадцати от нас увидел велосипедную сумку! Мою сумку с вещами! Я бросился к ней, не смотря на крики Ирландца, схватил, взвалил на плечо и что есть духу понесся обратно! Воздуха мне катастрофически не хватало в тот момент, но сумку бросить я не мог – там были все мои вещи.

Асфальт под ногами уже ходил ходуном, покрываясь трещинами, а наверху за низкими тучами снова нарастал громовой гул, и я сходу прыгнул на жесткое заднее сидение спортбайка и тут же клещом вцепился в Ирландца, потому что в следующий миг тот открутил ручку газа на полную, и сила ускорения отбросила меня назад.

Дальше был полет на сверхзвуковых скоростях. Ирландец тормозил так, что я вместе с сумкой кулем валился на него, а потом снова поддавал газу, и у меня жилы трещали от усилий удержаться на заднем сидении. Зато минут через пять мы остановились у дома Ирландца возле карабасовской «Тундры».

– Рвем когти! – заорали мы в две глотки выбежавшим навстречу друзьям.

Ирландец сунул мне ключи.

– Возьми «Сузуку»! – крикнул он, и в миг его выдуло из седла. Следующие пять минут он метался по дому, скидывая все, что попадалось на глаза, в огромную сумку.

– Да ты не торопись! – попытался остановить его Кроха. – Бери только самое важное!

Ирландец замер на миг, глядя сквозь Кроху, а потом мы с ним снова заорали хором.

– Рвем когти!!!

Несмотря на то, что меня трясло от адреналина, словно карманную собачонку от холода, я вывел из гаража «Сузуки» Ирландца, перекинул через сиденье сумку, пристегнул ее специальным ремешком к багажнику, чтобы не смещалась во время езды, завел мотоцикл. Я еще не верил, что моего мотика больше не существовало. Моей верной, полностью перебранной, надежной «Ямахи»! Эх!..

Хорошо, что деньги и документы остались во внутреннем кармане куртки.

– Что видели? – пытался добиться от нас Кроха, – что стряслось?