Виктория – это я

– Пока нет, – Викки даже растерялась.

– А какого ляда ты спать не даёшь?

И дверь закрылась прямо перед хлопающей густыми ресницами, девушкой. Но Викки не собиралась так легко сдаваться – она постучалась вновь. И только дверь отвечала в сторону, явив обозлённую женщину, она пригрозила:

– Если вы не примите…

– Если ты не угомонишься, – перебила её проводница, – я тебя высажу на первой же станции. Дай поспать хоть немного.

И дверь снова закрылась.

Викки тяжело и часто дышала. Такого оскорбления она давно не испытывала. Хотелось снести эту дурацкую дверь и заставить растрёпанную проводницу бежать в купе, где сидели наглые девицы. Но делать нечего – пришлось возвращаться.

Прежде чем дёрнуть створку купейной двери, Викки выпрямила плечи, вздёрнула подбородок, и вошла внутрь с видом победителя. Её попутчицы сидели друг напротив друга и хохотали, что-то обсуждая. Викки, увидев, что рыжая нахалка с татуированными руками, села на её место, брезгливо скривилась:

– Какого чёрта? Это моё место!

– Да на! – «Кусь» хмыкнула и пересела.

Викки подошла, демонстративно смахнула с простыни невидимую грязь, и села. После чего заявила:

– Я про ваше распитие спиртных напитков сообщила, куда следует. Так что, ждите. Скоро вас вышвырнут отсюда.

– Ага. Только с тобой.

Викки достала из сумочки смартфон и включила видеозапись. Она выставила телефон вперёд и начала комментировать:

– Посмотрите, с какими ужасными персонажами мне приходится ехать. Деревенская клуша и провинциальная гопница. Ещё и пьют.

– Я не поняла сейчас, – Викуся поставила стакан, – ты меня снимаешь?

– Да. Можешь привет передать. Моим подписчикам понравится.

Викуся повернула голову вбок, так, что шея щёлкнула. – Ну, овца, держись, – и девушка неторопливо встала, опираясь на стол.

Викки испуганно округлила глаза. Но даже не успела ничего сказать, как оппонентка оказалась над ней. Мгновение – и дорогущий смартфон вылетел в приоткрытое окно. Пронёсшийся навстречу товарный поезд, громким сигналом заглушил весь негламурный мат, воспроизведённый блогершей из приморского города.

Вика, сидевшая ближе всех к окну, раскрыв от удивления рот, привстала и попыталась что-то разглядеть в окно, но, кроме железных вагонов, несущихся в противоположную сторону, рассмотреть ничего не представлялось возможным. А в это время Викки, с визгом вскочила с места, вцепилась в волосы сопернице длиннющими ногтями.

– Девочки, прекратите! – Закричала Вика, но её никто не слышал.

Викуся уже завалила блогершу, оставшуюся без основного оружия. Они обе визжали, держа друг друга за волосы. Вика, поняв, что кричать бесполезно, подскочила к дерущимся, и начала оттаскивать Викусю, которая навалилась на более высокую, но менее подготовленную, Викки.

Как дверь открылась, они даже не заметили!

– Какого чёрта! – Разнеслось по купе.

Все замерли, как по команде в игре с морскими фигурами: Вика, обхватив за талию Викусю, а та, вцепившись в шевелюру Викки.

Все трое обернулись: В проходе стояла тучная проводница, успевшая причесаться, а за ней несколько любопытных пассажиров.

– А, так это ты? – Цепкий взгляд сотрудницы выловил из всего рыжеволосого «сэндвича», оказавшуюся в самом низу. – Я обещала тебя высадить? Считай, сдержала слово. На следующей станции вон из вагона.

Оглядела остальных, и добавила:

– Все трое вон. Дебош тут устроили. Собирайте вещи, на следующей станции выходим. Или сами, или я зову полицию.

После этих слов, она так сильно хлопнул дверью, что девушки вздрогнули. Дверь, спружинив, снова открылась. Любопытные пассажиры не расходились.

– Чего уставились? – Огрызнулась Вика, поправляя нарядное жёлтое платье. – Валите, пока и вам не досталось.

Она закрыла дверь и села на своё место.

– Вот и съездила в Москву, посмотрела на Кремль, – всхлипнула она, глядя на девушек. – Всё из-за вас, бешеные.

– Ладно, не кисни, – «Кусь» подошла к столу, взяла едва начатую бутылку, – сейчас попробую решить вопрос.

Одарив вжавшуюся в угол соперницу ядовитым взглядом, девушка вышла.

Как только закрылась дверь, Викки дала волю эмоциям. Она разревелась, уткнувшись в подушку. Ведь никому из этих двоих было невдомёк, что в том гаджете была вся её жизнь. Именно там она чувствовала себя успешной, образцом для подражания и объектом желания. Не вот тут, сидя, на твёрдой полке поезда, издевательски гудевшего, а там – по ту сторону экрана.

Вика сидела напротив. Сначала ей было всё равно, но громкий плач не смог оставить равнодушной. Ей стало жаль возможную претендентку на миллиарды Соколова.

–Ну, не реви, – негромко произнесла она, и подсела к девушке. – Не реви, говорю. Не переживай, купим тебе новый, ещё круче. Вот приедем в Москву и купим. Обещаю, если его дочерью окажусь я, то купим тебе хоть сотню таких. А? Не реви только, аж душа заходится.

Викки взяла себя в руки. Нет, она всё ещё всхлипывала, но села, провела ладонями по щекам, чтобы смахнуть следы слёз и заявила:

–Даже не мечтай. Виктория Соколова – это точно я. – И примирительно добавила: – Но за сочувствие спасибо. Меня редко кто жалеет. Обычно, всем только смешно, если мне плохо. Так то, это я тебе куплю новый телефон, нормальный. И к диетологу тебя запишем. И шмотки нормальные купим, ок?

Вика посмотрела на неё с сочувствием. Только теперь не из-за потерянной вещи, а поражаясь самой инфантильности девицы. Да и уметь так унизить, делая отблагодарить – нужен особый талант, присущий, видимо, только Викки.

– Ок, – нехотя согласилась она и пересела к себе.

Она с грустью посмотрела на еду, всё ещё разложенную на столе. Удивительно, но желания откусить кусочек чего-нибудь не возникло. Она начала собирать всё обратно в сумку.

– Идиотка, – причитала Викки, выглядывая в окно.

Там, на улице, уже давно рассвело и теперь поезд нёсся через ярко освещённые солнцем, поля, в которых работала техника, птицы взлетали с проводов и охотно пели, кружа над ними. В общем, жизнь кипела. А поезд, стуком колёс отсчитывал, возможно, последние минуты недолгого путешествия трёх Викторий, две из которых молча смотрели в окно и мерно покачивались в такт движениям поезда.

***

Вертолёт приземлился ровно в назначенное время. Ветер, разгоняемый работающими лопастями, раздувал рубашку Семёна Ивановича. Прикрыв лицо рукой, он всматривался туда, в сторону вертолёта. Ему навстречу уже шёл молодой человек с небольшой дорожной сумкой чёрного цвета, закинутой на плечо. Стройный, высокий юноша в красной футболке-поло, чёрных джинсах и дорогих мокасинах, поправил солнцезащитные очки, провёл по волосам и прибавил шаг. Оказавшись возле пожилого адвоката, который был на две головы ниже его самого, не стал тратиться на приветствия:

– Ты уже выяснил, что это за курица? И какого чёрта я узнаю такие новости из ящика? – Никита, сын медиамагната, не снял очки, но Семён Иванович и так понимал, что тот сверлит его злобным взглядом.

– Вы простите меня, дурака старого, Никита Владимирович. Но такова воля усопшего. Я не мог нарушить её.

– Какого хрена? Ты просто мог предупредить, чтобы я идиотом не выглядел? Меня журналюги достали! А я ни сном, ни духом. Ты можешь представить, как я охренел?