Очарование невинности

– Продолжайте в том же духе, но подготовьте заявление, опровергающее обвинения, и пришлите мне копию. – Он повернулся к Генри: – Отправь шпионов к нашим конкурентам. Если ситуация ухудшится, мы должны быть готовы к продаже компании.

В первую очередь Бастьен был бизнесменом. До того как разгорелся скандал, бренд «Бриллианты Хейдекера» занимал более чем уверенную позицию на рынке. Но он не понаслышке знал, что такая ситуация способна расшатать даже самый надежный фундамент, разрушить самую крепкую семью.

– Не является ли ваше решение несколько неосмотрительным? – нерешительно спросил Генри.

– Болезнь лучше вырвать с корнем, прежде чем она успеет распространиться.

Ана Дюваль потерла запястья. Даже спустя двенадцать часов воспоминание о наручниках оставалось ярким и пугающим.

Но истинный ужас вселил вынесенный вердикт. Ее тревожило, что предварительное слушание прошло очень быстро, и к тому же судья не выказала ни капли симпатии.

Изумленная, Ана вскочила.

– Двести тысяч фунтов?! Ваша честь, простите, но…

– Мисс Дюваль! Мы уладим этот вопрос, – поспешно прервал Ану адвокат, заметив, что судья остановилась и взглянула на нее.

Ана едва держала себя в руках. Даже если ей удастся продать все, что у нее есть, денег все равно не хватит. Она опустилась на стул и снова принялась тереть запястья, осознавая, что в следующую минуту ее снова могут посадить в сырую камеру.

Тем временем адвокаты совещались. Но она не вслушивалась в их разговор. Ана быстро подсчитала, сколько денег у нее в банке. Это не заняло много времени.

Фантастика! Ее должны посадить в тюрьму за использование ингалятора! Ингалятора, который таинственным образом исчез из ее сумочки, а вместо него появился другой, наполненный героином. Довольно комичная ситуация, если не учитывать всю серьезность дела.

Ее мать глотала пилюлю за пилюлей при малейшем намеке на неприятности, и это внушило Ане ненависть к наркотикам с раннего детства. Только серьезнейший приступ астмы, случившийся год назад, заставил ее постоянно держать при себе ингалятор.

Какая ирония! Предмет, который должен был спасти ей жизнь, сейчас мог разрушить ее.

Наконец адвокаты закончили шептаться. Она открыла было рот, намереваясь узнать, что же все-таки происходит, и…

Ане была знакома дрожь, охватившая ее, но она уже давно такого не ощущала. Сердце начало бешено колотиться: она вспомнила, когда это произошло в последний раз.

Шел второй день съемок рекламного ролика «Бриллиантов Хейдекера». Она лежала на залитой солнцем палубе великолепной яхты в Каннах, погруженная в свои мысли. Ана прикидывала, когда закончатся съемки. Она собиралась позвонить отцу и поздравить его с последней археологической находкой.

Дрожь началась в ступнях, перешла на лодыжки, затем – на бедра. Она ощутила слабость в коленях и жжение между ног. Дрожь задержалась именно в этом месте, прежде чем охватить все тело. Тогда, как и сейчас, ей хотелось убежать, спрятаться, укрыться от всех, что само по себе нелепо, учитывая характер ее профессии.

Наконец фотограф объявил об окончании съемок. Ана повернула голову и увидела серебристо-серые глаза Бастьена Хейдекера.

То, что произошло после, до сих пор заставляло ее сердце биться быстрее, как ни старалась она приглушить воспоминания.

И вот сейчас она повернула голову и наткнулась на тот же пронзительный взгляд.

У нее перехватило дыхание, и тело вспыхнуло за считаные секунды. Во взгляде Бастьена читалось осуждение.

Она молча наблюдала, как, не сводя с нее глаз, Бастьен подошел к юристам и заговорил глубоким, низким голосом.

Старший адвокат кивнул, после чего Бастьен уверенно зашагал к Ане, заставляя всех присутствующих в зале суда повернуться в его сторону. Он занял место прямо позади нее и властным движением подбородка приказал смотреть вперед.

Жар пополз по ее шее, заливая щеки краской. Ана злилась на себя за то, что уставилась на него. Удар молотка судьи заставил ее подпрыгнуть на месте. Мельком заметив насмешливую улыбку Бастьена, она поджала губы.

В сотый раз Ана пожалела, что не переоделась перед заседанием суда. Ей хотелось лишь одного: поскорее разделаться с этим слушанием. Она бросила взгляд на свое короткое шелковое платье. Надеть его было рискованно даже прошлой ночью, но она сделала это по просьбе своей соседки Симоны. А средь бела дня, особенно в зале суда, оно смотрелось вульгарно. Девушку терзала досада.

Когда заседание закончилось, Ана аккуратно расправила платье и, взяв сумочку, встала, огляделась. Никто не собирался опять надевать на нее наручники и увозить в тюрьму.

– Что происходит?

Она попыталась говорить резко и деловито, однако слова давались ей с трудом. Ее руки словно налились свинцом, и она с усилием откинула прядь волос со лба.

Бастьен шагнул вперед, его серебристо-серые глаза были холодными.

– Тебе сложно сосредоточиться, не так ли?

– Прости, что ты сказал?

Казалось, он был готов уничтожить ее. Хотя, возможно, она еле держалась на ногах просто потому, что ничего не ела со вчерашнего дня. Как бы там ни было, при взгляде на Бастьена голова у нее закружилась, и она пошатнулась.

Его сильные руки подхватили ее, и он тихо выругался. Ана попыталась оттолкнуть Бастьена, но ничего не вышло. Он крепко держал ее.

– Я отпущу тебя, только когда выскажу все, что думаю, – прошептал он ей на ухо.

Трепет охватил Ану. Этот глубокий голос слишком часто вторгался в ее сны. Когда ей было восемь лет, она, как щенок, всюду следовала за Бастьеном, хотя он советовал держаться от него подальше. В двадцать четыре года она едва не поддалась гораздо более опасному искушению.

– Отпусти меня, Бастьен.

– Не знаю, способно ли твое затуманенное наркотиками сознание понять что-либо, но я надеюсь, что ты постараешься уяснить одну вещь. Мы выходим. Нас будет встречать не только моя машина, но и журналисты. Мы не должны произносить ни единого слова. Если у тебя появится желание сказать что-то, задуши его на корню. Ты все поняла?

– Убери свои руки! Ты не прав, я не…

Его пальцы впились ей в плечи, подавляя протест. Легкий озноб охватил Ану, когда Бастьен притянул ее еще ближе, и она вдохнула его запах.

– Если хочешь выбраться отсюда целой и невредимой, просто скажи «да».

Ана возмутилась. Всю жизнь она полагалась только на себя.

Но все, что происходило сейчас, – адвокаты, суд, угроза заключения – было абсолютно непривычно. Кроме того, в глубине души она знала, что рано или поздно ей придется объясниться с Бастьеном. В конечном счете он ее босс. Ей всего лишь хотелось, чтобы это произошло чуть позже.

Ана кивнула:

– Хорошо. Но только до тех пор, пока мы не выберемся отсюда.

Он отступил назад, и его неумолимые глаза скользнули по ее телу. Ноздри Бастьена раздулись, и она уловила вспышку опасных эмоций, которые связали их той ночью два месяца назад.

Бастьен снял пиджак и накинул ей на плечи.

– Мой вид оскорбляет тебя? – съязвила Ана, хотя была ему очень благодарна.

– Можешь выставлять свое тело напоказ в свободное время. Сейчас ты тратишь мое время, а я предпочитаю избегать папарацци.

Пока Бастьен набрасывал на Ану пиджак, она наблюдала за игрой мышц под его дорогой рубашкой. Проклятая дрожь снова охватила ее. Ана поспешно отвела глаза.