Охотники за жирафами

Глава XV

Гиппопотамы

Еще Геродот, Аристотель, Диодор и Плиний более или менее верно описали бегемота, или гиппопотама, или, что то же самое, речную лошадь, или водяную корову, которая водится в голландской Южной Африке.

Европейцы с давних пор читали об этом звере, но лишь недавно его увидели; интерес к нему оказался так велик, что в 1851 году, когда была Всемирная выставка, Зоологическое общество выручило десять тысяч фунтов, показывая бегемота в лондонском Риджент-парке.

Бегемотов, привезенных из Северной Африки, нередко показывали в римском цирке. Но потом на несколько столетий в Европе забыли о них. И, по свидетельству заслуживающих доверия авторов, они совершенно исчезли из Нила.

Прошло несколько веков с тех пор, как бегемотов показывали в Риме и Константинополе, и все это время считалось, что доставить их живыми в чужую страну невозможно. Но наука шла вперед, и эта ошибочная гипотеза была опровергнута. С мая 1850 года глухой рев гиппопотама стал хорошо знаком постоянным посетителям Лондонского зоопарка.

Если верить Мишелю Бойну, гиппопотамы были обнаружены в реках Китая. Мареден поселил их на Суматре; другие сообщали, что гиппопотамы водятся в Индии, но ни одно из этих утверждений не было подкреплено хорошо проверенными фактами, и родиной гиппопотама теперь считают одну лишь Африку.

За что гиппопотаму дали название «речная лошадь», трудно понять. Едва ли на свете найдется другое четвероногое, до такой степени не похожее на лошадь.

Обычно гиппопотам погружается в воду настолько, что лишь его глаза, уши и нос остаются на поверхности, и тогда он видит, слышит и дышит, а пулей его не достать. В воде гиппопотам движется свободно и легко и бывает очень свиреп, но на суше он неуклюж и, чувствуя это, держится робко и даже трусливо.

Очевидно, эти громадные животные делают весьма полезное дело: они ломают и вырывают с корнем большие подводные растения, которые, разросшись, могли бы преградить путь реке и она затопила бы все вокруг.

В Африке шкуру гиппопотама используют для самых разных надобностей. Мягкая, когда ее только что сняли, она становится такой прочной и жесткой, когда высохнет, что местные жители выделывают из нее копья и щиты.

Для многих капских колонистов соленое гиппопотамье мясо – любимое блюдо.

Больше всего ценят зубы бегемота. Его огромные клыки – самая красивая кость из всех нам известных, и ею особенно дорожат дантисты: она прочнее и сохраняет свой цвет лучше всех других сортов, из которых изготовляют искусственные зубы.

Длина клыков бегемота иногда достигает шестнадцати дюймов, а вес – двенадцати фунтов. Иные путешественники даже уверяют, что видели клыки длиной в двадцать шесть дюймов; но в музеях Европы пока что нет ни одного клыка таких размеров.

У взрослого бегемота шкура еще толще, чем у носорога. Она такая толстая, что ее не пробить ни отравленной стрелой, ни дротиком. Если бы не это, гиппопотамы давно исчезли бы из рек Африки – в отличие от большинства животных, к ним можно без труда подойти на расстояние выстрела из лука.

Но чтобы убить бегемота, местным жителям приходится затратить немало усилий и изобретательности.

Обычно поступают так. Роют ямы-ловушки на дороге, по которой бегемот проходит от реки на ближнюю равнину, когда ему придет охота полакомиться травой. Ямы надо рыть в сезон дождей. В засушливые месяцы земля становится такой твердой, что совершенно не поддается убогим орудиям, которые заменяют местным жителям заступ. Ловушку тщательно маскируют, но иной раз проходят долгие месяцы, прежде чем гиппопотам в нее попадется.

Есть и другой способ охоты на гиппопотамов. Над тропой, которой они идут из реки на соседнее пастбище, подвешивают футов на тридцать – сорок от земли тяжелое бревно с заостренным концом, а поперек тропы протягивают канат, привязанный к защелке, которая это бревно удерживает. Когда гиппопотам с силой дергает канат, огромный кол высвобождается и падает, вонзаясь острым концом в спину животного.

Но теперь по всей Африке вошло в обиход огнестрельное оружие, а за клыки гиппопотама платят так щедро, что не жаль никаких усилий на то, чтобы добыть их, и потому неуклюжий зверь, которого сейчас постоянно встречаешь на берегах южноафриканских рек, вероятно, скоро станет великой редкостью.

Глава XVI

Охота на гиппопотамов

Гиппопотам, убитый Виллемом и Гансом, был великолепен – взрослый самец с большими, без малейшего изъяна клыками.

Измерив его стволом своего громобоя, Виллем сказал, что длина зверя шестнадцать футов, а в обхвате тела – пятнадцать.

Они оставили бегемота на том месте, где он свалился, и поехали дальше по берегу. Они уже видели великолепных гиппопотамов и предвкушали приятную и выгодную охоту, но действительность превзошла все их ожидания.

Не дальше чем в полумиле от места, где был убит первый гиппопотам, они увидели небольшую заводь фута в четыре глубиной. В ней барахтались семь гиппопотамов, а еще несколько паслись неподалеку в болотистой низине. Люди до сих пор так мало беспокоили их, что они не боялись выходить на берег и при свете дня. Те, что оставались в воде, оказались всецело во власти охотников: у них не хватало смелости выбраться на берег, а заводь была не настолько глубока, чтоб они могли укрыться в ней.

Около получаса четверо молодых охотников стояли у заводи, заряжали ружья и стреляли всякий раз, как представлялся удобный случай. А когда семь огромных гиппопотамов были убиты или лежали при последнем издыхании, охотники вернулись в свой лагерь.

Здесь их ждал Макора, приехавший с утренним визитом. В подарок охотникам он привез дойную корову, и они от души поблагодарили его.

Корову поручили Чернышу и строго наказали ему получше заботиться о ней.

– Корова нам дороже всякой лошади, – объяснил ему Гендрик. – Конго я бы ее ни за что не доверил, ну, а уж ты, конечно, приглядишь за ней как следует.

Черныш был просто счастлив.

Когда охотники рассказали Макоре, что убили сегодня утром восемь гиппопотамов, он несказанно обрадовался. Он тотчас же послал двоих туземцев в деревню сообщить приятную весть всему племени: их ждет великое изобилие любимой еды.

Ну, на сегодня хватит. И охотники прилегли отдохнуть в тени палатки. Но часа за два до захода солнца им пришлось встать: к ним явились человек триста из племени Макоры – мужчины, женщины, дети, – и все жаждали, чтобы их поскорее повели к убитым гиппопотамам.

Виллем боялся, как бы такое множество народу не распугало всю дичь в округе – тогда придется переносить лагерь в другое место. Но разве уговоришь несколько сот людей ради этого отказаться от обильной и лакомой пищи и бросить ее пропадать! И без дальнейших разговоров охотники согласились вести их к месту утренней охоты.

Виллем, Гендрик и с ними Конго вскоре были уже на конях, готовые к ночной охоте.

Они двинулись в путь, сопровождаемые Макорой со всеми его людьми, а Ганс и Аренд остались сторожить лагерь.

Подойдя к тому месту, где утром был убит первый гиппопотам, они спугнули целую стаю стервятников и свору шакалов, которые раздирали тушу; несколько человек остались охранять от хищников то, что могло пригодиться им самим.

По распоряжению Макоры, туземцы захватили с собой длинные и крепкие веревки, свитые из полос кожи носорога, и, когда они подошли к заводи, Макора приказал вытащить на берег туши семи убитых гиппопотамов.

При обычных условиях выполнить его распоряжение было бы просто невозможно, но здесь берег был ровный, отлогий, за дело взялись добрых полторы сотни людей – и дружными усилиями, ловко и умело орудуя канатами, они справились с этой почти неразрешимой задачей.

Потом мужчины принялись свежевать туши и разрубать их на части, а тем временем женщины и дети разводили костры и готовили все необходимое для грандиозного пира.

Люди работали до поздней ночи. Все мясо, которое не пошло для сегодняшнего пира, разрезали на длинные тонкие полосы, чтобы потом провялить их на солнце, а зубы гиппопотамов поступили в полную собственность молодых охотников.

В ту ночь Виллему и Гендрику не пришлось пускаться в дальний путь, чтобы заняться своим любимым делом – охотой.

Львы, гиены и шакалы издалека почуяли убитых гиппопотамов и, подкравшись к заводи, громко выражали свое недовольство тем, что их не пригласили на пиршество. Несмотря на то что здесь собралось столько людей, зловещий хохот гиен слышался совсем близко. Они, видно, собирались напасть.

В течение некоторого времени Виллем и Гендрик стреляли почти беспрерывно, и наконец отвратительные хищники стали осторожнее и отступили на безопасное расстояние.

У охотников не было ни малейшего желания тратить время и пули, чтобы убивать зверей без разбору. Они хотели стрелять лишь такую дичь, которая могла бы вознаградить их за далекое путешествие; поэтому они скоро перестали палить по гиенам и шакалам. Они отъехали от заводи и направились по берегу туда, где накануне видели гиппопотамов.

Гиппопотамы обычно выходят на сушу пощипать травку ночью, поэтому теперь охотники рассчитывали увеличить число своих побед – и их надежды сбылись.

В полумиле от того места, где они оставили Макору, пировавшего со своими соплеменниками, Виллем и Гендрик увидели равнину, залитую серебряным лунным светом. По равнине лениво бродило десятка полтора теней. Охотники пригляделись и, убедившись, что это гиппопотамы, осторожно двинулись к ним.

Не подозревая, чем им грозит приближение всадников, животные не обращали на них ни малейшего внимания и не пытались уйти, пока охотники не подъехали совсем близко.

– Вот тот – самый большой, – прошептал Виллем, показывая на громадного самца, который пасся не дальше чем в ста шагах от них. – Я им займусь. А ты, Гендрик, возьми на мушку другого, выстрелим одновременно.

С этими словами он поднял свой тяжелый смертоносный громобой, прицелился и выстрелил. Огромное животное зашаталось и попятилось: пуля пробила его голову.

То не было попыткой отступить к воде, бежать в страхе перед опасностью, – гиппопотам уже ничего не сознавал, он был при последнем издыхании.