Последнее шоу

– В таком случае ступайте. Не задерживайтесь. Посторонние мне здесь не нужны. Не ровен час, что-нибудь испортите.

Бэллард заметила, что доктор Джей наблюдает за этой сценой у него из-за спины. Перехватив ее взгляд, коронер отвернулась. Бэллард посмотрела на Честейна в поисках хоть какой-нибудь поддержки, но тот был весь в делах: сидел на корточках, и рука его, облаченная в перчатку, укладывала в маленький пластиковый пакет некий предмет, похожий на черную пуговицу.

Развернувшись, Бэллард направилась к выходу. Щеки ее горели от испытанного унижения.

5

Дженкинс по-прежнему караулил свидетелей в соседнем дворике. Когда пришла Бэллард, он воздел руки и растопырил пальцы, словно пытаясь сдержать напирающую толпу. Какой-то вконец расстроенный хипстер говорил с ним, едва не срываясь на крик:

– Чувак, мне утром на работу! Что, будем всю ночь здесь торчать? С учетом того, что я ни хрена не видел?

– Понимаю ваши чувства, сэр. – Дженкинс, человек обычно сдержанный, тоже повысил голос на полтона или около того. – Мы возьмем у вас показания, как только представится такая возможность. Не забывайте, убиты пятеро человек.

Хипстер, разочарованно махнув рукой, вернулся на свою скамейку. Кто-то, выругавшись, завопил:

– Вы не имеете права нас здесь удерживать!

Дженкинс не ответил: по закону полиция могла держать всех посетителей клуба под стражей, пока следователи не разберутся, есть ли среди них потенциальные свидетели или подозреваемые. Основание неубедительное – ясно, что подозреваемого среди этих людей не окажется, – но вполне правомерное.

– Ты как, в норме? – спросила Бэллард.

Дженкинс развернулся – так, словно думал, что на него вот-вот накинутся. Увидел Бэллард и сказал:

– Так, кое-как. Зла на этих не держу. У них впереди долгая ночь. Тюремный автобус уже в пути. Как увидят решетки на окнах, вконец ошалеют.

– Хорошо, что меня здесь не будет.

– Куда намылилась?

Бэллард показала ему пакет с вещами Синтии Хэддел.

– Нужно сгонять в больницу. Кое-что нашлось. Буду минут через двадцать. Оповестим родных, и все: можно садиться за писанину.

– Родных, говоришь? Плевое дело. Всяко лучше, чем торчать с этими обезьянами. Половина, думаю, на наркоте, и их вот-вот начнет отпускать. Когда приедут в участок, дело примет дурной оборот.

– А это уже не наша забота. Я скоро.

Бэллард решила не говорить, зачем едет в больницу, так как знала, что напарник этого не одобрит. Развернувшись, пошла к машине, но Дженкинс окликнул ее:

– Эй, коллега!

– Что?

– Можешь снять перчатки.

Он заметил, что латексные перчатки все еще на ней. Бэллард опустила взгляд на ладони – так, словно видела эти перчатки впервые в жизни.

– Точно, – кивнула она. – Как только попадется урна.

Подошла к машине и, не снимая перчаток, сложила вещи Синтии Хэддел в ту же коробку, где уже находился ее передник. Но сперва вынула из пакета телефон и сунула его в карман.

Через десять минут она была в Пресвитерианском центре, надеясь, что вся бригада коронера занята массовым убийством в «Дансерз» и тело Хэддел еще не увезли. Так и было. Из приемного покоя ее отвели в накопитель, где лежали, ожидая транспортировки к коронеру, два накрытых простынями тела. Бэллард попросила санитарку узнать, можно ли поговорить с врачом, который пытался реанимировать Хэддел.

Перчатки по-прежнему были на ней. Приподняв ближнюю простыню, Бэллард увидела лицо чрезвычайно тощего юноши: фунтов сто, не больше. Тут же вернув простыню на место, она шагнула к соседней каталке. Убедилась, что на ней лежит Хэддел, и перешла к ее правой руке. Вытащила из кармана телефон и прижала большой палец жертвы к сенсору отпечатка.

Телефон остался заблокирован. Бэллард попробовала указательный палец, и тоже безрезультатно. Обошла каталку, проверила большой палец левой руки. На сей раз телефон ожил, и Бэллард получила доступ к данным.

Для работы с экраном пришлось снять одну перчатку. Насчет отпечатков Бэллард не беспокоилась. Телефон – не улика, а личная вещь. Скорее всего, дактилоскописты не станут его проверять.

У Бэллард тоже был айфон, и она знала: если бездействовать, блокировка включится снова. Открыв навигатор, она просмотрела последние пункты назначения. Коснулась записи с адресом в Пасадене. Приложение проложило маршрут. Теперь телефон не выключится, даже если Бэллард, игнорируя навигатор, отправится другой дорогой. Он будет разблокирован, и Бэллард, покинув больницу, сможет ознакомиться с его содержимым. Батарея была заряжена на шестьдесят процентов: более чем достаточно, чтобы все пролистать. Бэллард отключила звук, чтобы навигатор не выражал недоумения, когда она собьется с пути в Пасадену.

Когда она накрывала тело, дверь открылась, и в накопитель заглянул врач.

– Мне передали, что вы меня ищете, – сказал он. – Что вы здесь делаете?

Бэллард вспомнила его голос. Этот человек говорил с ней в лифте, когда тело везли в операционную.

– Нужен был отпечаток пальца. – Вместо дальнейшего объяснения Бэллард показала врачу телефон. – Но я хотела уточнить кое-что еще. Видела, что вы работали с Гутьерресом – жертвой нападения с переломом черепа. Как дела у пациента?

Она решила говорить, не указывая половую принадлежность. Хирург же, напротив, отталкивался от анатомических подробностей.

– Операцию сделали, но он все еще в реанимации. Вводим его в кому, а дальше остается лишь ждать. Чем скорее спадет опухоль, тем больше у него шансов.

– Хорошо, спасибо, – кивнула Бэллард. – Завтра справлюсь, как дела. Вы не брали мазок на предмет изнасилования?

– Детектив, наша задача – спасти пациенту жизнь, – ответил врач. – Остальное подождет.

– Не сказала бы. Но я вас понимаю.

Врач собирался было уйти, но Бэллард указала на вторую каталку и спросила:

– А с этим что? Рак?

– Да все на свете. Рак, ВИЧ, отказ всех органов.

– Почему его отправляют к коронеру?

– Самоубийство. Сам вытащил все трубки, отключился от аппаратуры. Наверное, хотят в этом удостовериться.

– Ясно.

– Мне нужно идти. – Врач скрылся за дверью.

Взглянув на каталку, Бэллард представила, как юноша, собрав в кулак остатки сил, вытаскивает трубки из своего тела, и решила, что в этом поступке есть что-то героическое.

Вернувшись в машину, она свернула окно навигатора и открыла список контактов Синтии Хэддел. Проверила номер с пометкой «Дом». Код 209 – пожалуй, родительский дом в Модесто. В списке «Избранные» было еще четыре контакта, помеченных именами без фамилий: Джилл, Кара, Леон и Джон, все с кодом Лос-Анджелеса. Бэллард решила, что этой информации хватит, чтобы связаться с родителями Хэддел, даже если по номеру «Дом» никто не ответит.

Затем открыла приложение «СМС». Недавних бесед было две, одна из них с Карой.