Беспощадная истина

– Эй, Майк. Как дела, чувак? Что ты здесь делаешь? – крикнул он.

Он думал, что меня снова арестовали и вели в камеру.

Я жил этой сумасшедшей двойной жизнью: один день я навещал приятелей в тюрьме, на следующий день тусовался с Риком Джеймсом[86 - Рик Джеймс, настоящее имя Джеймс Амброуз Джонсон (1948–2004) – американский музыкант и композитор; приобрел популярность благодаря своему разгульному образу жизни и злоупотреблению наркотиками.]. Я встречал его несколько раз и раньше, но впервые мы по-настоящему поговорили друг с другом на продолжении вечеринки в честь какого-то нового фильма. Мы были в большом клубе, там было, может быть, тысяча людей, но мы с Риком Джеймсом заметили друг друга, и он подозвал меня.

– Эй, Майк, сфотографируйся вместе с нами.

Он позировал вместе с Эдди Мерфи и Сильвестром Сталлоне. Он прилично заработал, поскольку Эм Си Хаммер взял за основу своего хита «U Can’t Touch This» сэмпл из песни Рика, так что Рик вновь был в деле.

В следующий раз я встретил его, когда был в отеле на бульваре Сансет. Я сидел на улице с Рикки Шредером и Альфонсо Рибейро из сериала «Принц из Беверли-Хиллз» и просто отдыхал. Рикки тогда было где-то семнадцать, а Альфонсо, возможно, шестнадцать. Мы сидели и пили, и я увидел, как остановился «Роллс-Ройс Корниш» с откидным верхом и из него выбрался Рик. Он был одет в кричащую рубашку с галстуком, но галстук не был повязан, а рубашка был расстегнута. Он подошел к нам, поприветствовал меня «дай пять», а потом посмотрел на Альфонсо и – бац! – ударил его изо всех сил в грудь.

– Дай мне это чертово пиво! – закричал он и схватил пиво Альфонсо.

– Рик, это ребенок, тебе не следует его вот так бить, – запротестовал я.

Тогда он взял бутылку, отхлебнул из нее и спросил у меня:

– Как дела, ниггер?

Рику все было пох… й. Эдди Мерфи и его брат Чарльз рассказали мне историю великого Рика Джеймса. Он как-то работал с Эдди над музыкой и остановился у него. Я зашел к Эдди, и тот пожаловался мне на Рика:

– Майк, этот ниггер кладет ноги на стулья.

У Эдди в доме всегда был идеальный порядок, везде была безукоризненная чистота, все вещи лежали на своих местах. Рик же положил свои вонючие ноги на стулья, его попросили не делать этого, но ему было насрать.

– Нах… й! Я могу делать, что хочу, – заявил он.

Чарли, брат Эдди, подошел к Рику.

– Послушай, ублюдок, ты так не шути здесь, – сказал он и схватил Рика за горло, чтобы утихомирить его.

Рику это совершенно не понравилось. Он встал, отряхнулся и, когда Чарли повернулся к нему спиной, позвал его:

– Эй, Чарли!

Чарли обернулся, и – трах! – Рик ударил его с такой силой, что на лице Чарли можно было различить отпечаток «RJ» от большого кольца с бриллиантом Рика.

На следующий день я снова зашел к Эдди. Эдди с Чарли со смаком вспоминали, как Принс со своими корешами надрали их баскетбол. Принс играл в туфлях на высоком каблуке, но попадал в корзину каждым броском. Жжжих! Жжих!

Но больше остальных заслуживает упоминания в приобщении меня к миру и образу жизни знаменитостей Энтони Майкл Холл[87 - Энтони Майкл Холл (род. в 1968 г.) – американский актер, продюсер и режиссер кино и телевидения.]. Когда я, прежде чем стать чемпионом, еще только начал вкушать славу, я часто общался с ним. Он был выдающейся личностью. Именно он был в моих глазах образцом человека с деньгами, настоящей знаменитости. Он их тратил не считая, лимузинов у него было без счета. Он был чрезвычайно щедр. Мне понравилось, как было круто, когда мы катались в лимузине Майкла, поэтому не случайно, разбив свой «Каддилак», я купил именно лимузин.

На этом лимузине я приехал к Эдди Мерфи в его особняк в Нью-Джерси на новогоднюю вечеринку в 1987 году. Это было созвездие знаменитостей, с Альбертом Джозефом Брауном, Бобби Брауном, рэп-группой Run-DMC, Дуайтом Эррингтоном Майерсом. Я был одновременно и самоуверенным, и застенчивым. Но все же не до такой степени застенчивым, чтобы отказаться от мысли посадить в лимузин трех девушек и привезти их к себе на квартиру в Манхэттене.

Мой период воздержания окончился. Я был максималистом во всем, что я делал, включая секс. Как только я начал свободно общаться с женщинами, передо мной открылись широкие возможности. Низкорослые, высокие, утонченные, дурнушки, из высшего общества, с улицы – у меня не было жестких критериев. У меня не было какой-либо тактики в этом вопросе, и, по большому счету, я не знал, как подступиться к женщинам.

Как-то я был в Браунсвилле в гостях у одного друга детства, который стал сутенером. Мы сидели в его новехоньком лимузине, разговаривали, и он вдруг остановился и вышел из машины.

– Иди к этому е… ному клиенту! – закричал он на одну из девушек, кучковавшихся на улице. – Видишь вон того урода на углу? Что ты здесь делаешь, болтая с этими суками?

Затем он вернулся в машину.

– За этими суками нужен глаз да глаз, Майк, – сказал он. – Они постоянно отвлекаются. Чтобы следить за этими суками, мне нужна собака-поводырь.

Однажды я пришел к нему в четыре часа утра.

– Что, черт возьми, ты здесь делаешь, Майк? – удивился он.

Я даже не успел сказать ему, что хотел бы трахнуть кого-нибудь из его девушек, поскольку он не дал мне и рта открыть.

– П… дуй отсюда, Майк, ясно? Ты Майк Тайсон. Тебе западло трахать этих шлюшек и грязных сук.

Иногда я встречался со своими приятелями, с которыми мы вместе совершали грабежи. Теперь у них были свои «Мерседесы», и выглядели они так же шикарно, как и я. Мы веселились, тусовались в клубе, и вдруг мимо проходила красивая девушка со своим парнем. Я начинал общаться с ней, а мои приятели стояли рядом и отсекали ее парня. О-о, в ее глазах я не стоил и цента, меня окружали тупые, невежественные, вооруженные бандиты, все как на подбор. Они смотрели на этого парня, и в их взглядах читалось: «А что, мать твою, ты здесь делаешь, ниггер?» Между тем другой парень говорил девушке: «Тебе бы лучше быть милой с моим другом, блин, не то я убью твоего муженька, нах… й!» Такие дела творились в восьмидесятые. Вот так народ развлекался тогда в Браунсвилле.

Я никогда не разговаривал с девушками в Браунсвилле. Они боялись меня, потому что в молодые годы я был весьма груб и относился к ним скверно. Девушки в моем районе всегда видели меня насквозь. Я не умел заигрывать с ними. Иное дело – мои приятели, которые делали это запросто: «Детка, а ну-ка, подойди сюда, давай поговорим». Мне было проще общаться с девушками в мире белых. Я встречался с ними на фотосессиях, или когда давал им интервью, или когда они как модели работали со мной на съемках.

Став чемпионом, я начал чувствовать себя с женщинами несколько более уверенно, но одновременно женщины стали вести себя со мной гораздо более агрессивно. Как результат, я стал решаться на то, что раньше не позволял себе. Так, если меня обнимали, я считал, что схватить за задницу и поцеловать – это в порядке вещей, потому что в свои двадцать лет полагал, что это нормально. Я действительно, верил, что каждая женщина, которая сближалась со мной, хотела заняться со мной сексом. До того как я стал «Майком Тайсоном», никто не хотел иметь со мной ничего общего. Поскольку я не был большим знатоком женщин, я пытался вновь встретиться с теми, с кем я спал.

Я все еще не мог раскусить женских намерений. Со мной могла начать заигрывать красивая женщина, но я был таким чмошником, что вместо того, чтобы пригласить ее к себе в машину или позвать ее зависнуть в своей квартире, мог начать строить планы о походе с ней в кино на следующий день. Потом я шел домой и мастурбировал, думая о ней. А мог бы поиметь ее прямо там, в ее комнате. Достаточно было только предложить ей: «Почему бы тебе не прийти ко мне прямо сейчас?» Однажды я разговаривал с девушкой несколько часов, и она, наконец, сказала: «Слышь, садись уже в машину и вези меня к себе!» В моей голове сразу же зазвучало: «Слава богу! Ох, слава богу!» Я напшикал дезодоранта, хотя у меня в квартире все было в порядке, накупил презервативов и попрятал порнофильмы. Все было готово, и я был счастлив.

Я тусовался с более взрослыми знаменитостями в «Колумбе». Они видели, что я нравлюсь девушкам, и предлагали: «Почему бы тебе не приглашать их в отель? Там могли бы вместе пообедать». Они увидели, что я не слишком ловок в обращении с женским полом. Когда девушки стали приходить ко мне в «Колумб», я вел их вниз, где находился туалет. Народа было много, и все видели, как мы туда спускались. Когда мы возвращались, у очередной девушки вся спина была грязной от пола в туалетной комнате. И Поли обязательно бросал реплику: «Эй, Майк, они все возвращаются уже не чистыми».

Освоившись с этой практикой, я уже не мог остановиться. Я был слишком самовлюбленным малым. Я мог тусоваться в своем гостиничном номере в Лас-Вегасе сразу с десятью женщинами. Когда я должен был спуститься на пресс-конференцию, я брал с собой одну из них, а остальные оставались дожидаться меня в номере. Иногда я раздевался, надевал чемпионский пояс и в таком виде занимался сексом. Всякий раз, когда находилась партнерша, согласная на секс, я всегда был готов к этому. Сумасшествие заключалось в том, что я всякий раз пытался удовлетворить каждую. Это было невозможно: эти дамы были крепкими орешками. Через некоторое время у меня набралась целая картотека женщин в разных городах. Были знакомые девушки в Вегасе, в Лос-Анджелесе, во Флориде, в Детройте. Ох, и зачем только я делал это?

Я совершенно сбился с пути. Я жег свечу с обоих концов: упорно тренировался и так же трудолюбиво веселился – пил, трахался, всю ночь кувыркался с женщинами. Просто удивительно, каким можно быть глупым и эгоистичным дерьмом, когда ты молод и у тебя есть бабки.

В то время я встретил девушку, которая мне более чем подходила. Я познакомился с людьми, которые входили в элиту мира моды. Дело происходило не на какой-то там вечеринке в «Колумбе», а на роскошном международном обеде со знаменитостями. Я тогда вышел в свет с одной моделью, но мой друг Кью рассердился на нее в связи с какими-то финансовыми делами и сказал мне:

– Забудь ее, Майк. Я сведу тебя, пожалуй, с самой красивой девушкой в мире. Она всего лишь подросток, но в ближайшее время станет самой высокооплачиваемой моделью. И тебе лучше было бы познакомиться с ней сейчас, потому что несколько ближайших лет она ни с кем не будет говорить.

Кью пригласил меня на вечеринку, на которой должна была быть эта девушка. Дело происходило в изысканных апартаментах на Пятой авеню. Мы отдыхали, и Кью привел эту модель, чтобы познакомить нас. Она оказалась как раз такой, как ее описывал Кью, плюс ко всему у нее был удивительный английский акцент. Можно сказать, она была на вершине своей славы. Мы разговорились. Она знала, кто я такой и, казалось, проявила ко мне интерес.

Мы обменялись телефонами, и на следующий день я нашел ее записку, где рядом с номером она написала: «Наоми Кэмпбелл».

Мы сразу же начали встречаться. Нас тянуло друг к другу. Она отличалась вспыльчивым характером, была страстной натурой и наряду с этим – человеком практического склада. У нас с ней было много общего. Ее воспитывала мать-одиночка, которая лезла из кожи вон, чтобы накопить достаточно денег для отправки дочери в частные школы в Англии. Всю свою жизнь Наоми была привилегированной юной леди.

Мы часто ссорились. Я постоянно бывал с другими девушками, и ей это не нравилось. Думаю, было бы неверно утверждать, что мы по-настоящему любили друг друга, но нам, на самом деле, нравилось общаться. Наоми была сосредоточена на своей карьере. Это был человек с сильной волей, готовый бороться за тебя. Если я ввязывался в какую-нибудь ссору, она всегда была на моей стороне и не боялась вступать в драку. Она также не позволяла никому хамить мне и говорить гадости обо мне за моей спиной. Наоми была всего лишь маленькой девочкой, которая пыталась найти свою дорогу в жизни, мы оба пытались это сделать, а окружающий мир подвергал нас испытаниям. В то время мы ничего не знали о жизни, по крайней мере, я точно ничего не знал. Через несколько лет она оказалась на вершине мира, и никто не мог устоять перед ней. Она могла пожелать любого мужчину на планете. Ее обаяние было неотразимо, под него попадали все.

Но я не был готов остепениться и начать жить с одной женщиной. Помимо молодых леди, с которыми у меня был случайный секс, я стал также встречаться с Сюзетт Чарльз. Она заняла второе место на конкурсе «Мисс Америка», а затем надела корону, когда Ванесса Уильямс была вынуждена отказаться от своего титула после того, как «Пентхаус» опубликовал ее фотографии в обнаженном виде. Сюзетт была очень красивая, зрелая девушка, старше меня на несколько лет.

Что происходило со мной? Почему я менял женщин как перчатки? Я не могу себе представить, чтобы я поступал подобным образом сейчас: ходил к кому-то в гости, заскучав, шел в другой дом, чтобы провести там время, а в конце вечера, после посещения двух или трех женщин, возвращался бы домой и звал к себе еще кого-то, чтобы провести с ней ночь. Это был безумный образ жизни, но все, с кем я тогда общался, утверждали, что это было нормально, поскольку я тусовался со знаменитостями, которые делали совершенно то же самое.

Так что, в плане общения с женщинами я за рекордно короткое время прошел путь от голодания к пиршеству. Если уж продолжать этот образ, то к столу необходимо добавить еще один роковой персонаж: Робин Гивенс. В Англии я как-то оказался в постели с одной британской цыпочкой, на заднем плане транслировались телевизионные программы, показывали «Соул Трейн»[88 - «Соул Трейн» («Soul Train», возможный перевод – «Негритянский караван») – американское музыкально-танцевальное телешоу.]. Я обернулся, чтобы взглянуть на экран, а там была эта красивая негритянка.

– Кто это? – спросил я британскую цыпочку.

Она не знала, поэтому я стал внимательно смотреть передачу и услышал, что гостями передачи были участники телевизионного комедийного шоу «Мастер-класс». Я позвонил своему приятелю в Лос-Анджелесе Джону Хорну, он сделал звонок антрепренеру Робин, и мы договорились поужинать в Лос-Анджелесе по моему возвращению в Штаты. Я пошел вместе со своим приятелем Рори Холлоуэем, которого я знал еще по Катскиллю. Мы встретились в «Ле Дом», хорошем ресторане на бульваре Сансет. В то время я постоянно опаздывал: я считал, что все должны ждать меня. Однако до меня что-то должно было дойти, когда, войдя в ресторан, я увидел там Робин вместе со своей сестрой, своей матерью и своим агентом по рекламе.

Я не знал, что Робин и ее мать, Рут, с момента выпуска Робин из колледжа вели охоту за большой черной знаменитостью для Робин. Я почувствовал исходившие от нее сильные сексуальные флюиды, это была какая-то химия. Она утверждает, что позднее в тот вечер мы остались вдвоем наедине и что я заснул у нее на коленях, пуская на нее слюни. Подозреваю, что это верный способ завоевать женщину – пустить на нее слюни.