Семя

Иногда невдалеке и рядом с ними пролетали космические челноки, яхты, шхуны и корабли, что казалось, пространство на этой высоте полно и насыщено жизненной активностью, как и на поверхности планеты.

Вот внизу уже хребет Урала стремительно сменяет план.. А вот и реки Лена, Енисей..

Кое-где на пути друзей встречались представители плазмоидных цивилизаций, летящих по своим делам. Они лишь на мгновение приостанавливались чтоб разглядеть эту необычную картину летящего странного эфирно-плазменного существа, словно поглотившего в себя человеческий фантом, и равнодушно ускорялись дальше по своим делам.

А вот и гладь озера Байкал, поблёскивающая лучиками и отражающая облака над ним, будто в мерцающем зеркале.

С каждым моментом движения их пути чувствовалось ускорение, которое развивал светящийся тороидальный друг Алтея – и вот они уже как достигли Хабаровского края. А вон и быстро ускользающий юркой змейкой Амур.

А вот уже граница материка, море, и вечерний, в тёмно-красных тенях Сахалин, и открывающийся дальними широкими просторами Тихий океан, огромной гладью уходящий в тень ночи, словно бы сливаясь с океаном величественного Космоса.

А друзья всё ускорялись – и светом звёзд всё пространство наполнялось, и вскоре уже виднелись горные вершины Анд, в ускорении пролетая часть Америки.

А далее множество островов Атлантики, и вышедшее на поверхность некогда бывшее Атлантидой дно океана, с остатками древних городов, уже успевших покрыться зелёной растительностью, видимой в мерцающем рассвете, и отблески кристаллических пирамид, вырвавшимися на поверхность из того, что раньше было океаном.

Вот и промелькнувший берег, сменяясь на мерцающие просторы океана, задрапированного облаками, тучами, и кое-где с грозовыми разрядами молний.

…Атлантика, и словно в ускоренной съёмке поднимающийся рассвет..

Вот и непогода Атлантики стремительно сменилась на приближающуюся утренним восходом пустыню Африки, пересекаемую буквально за несколько минут. И вот опять знойный день. И солнце уже почти в зените и они уже над Евразией.

И медленно стали замедляться. …Аравия, Иран, Турция… Чёрное море.. Перелёт через хребты… И вот уже знакомые очертания родной земли, а далее плавная остановка и плавный спуск на их полянку, с которой они совсем недавно стартовали в свой небесный аттракцион ещё полчаса назад, облетев всю планету по орбите, и теперь возвратились обратно.

Молодой человек продолжал сидеть некоторое время внутри своего призрачного транспортного средства, с удивлением испытывая родные и привычные ощущения от нахождения себя в этом виртуальном космическом корабле, из которого, впрочем, уже было пора выходить – и как только он так подумал, как тотчас же оказался в своём теле.

Осознавшись в нём, Алтей приоткрыл глаза и сделал глубокий вдох и выдох, будто обновляя полученные данные и впечатления.

Произошедшее казалось какой-то внеземной сказкой и сном наяву, который он пережил благодаря своему необыкновенному геоидному космическому гиду и другу, каждый раз удивляющего Алтея своим новым открытием или возможностью.

…Какая она прекрасная, наша планета – прокручивая в памяти только что увиденное, как промелькнувший сон наяву. И как-то грандиозно и масштабно он вдруг ощутил значимость каждой жизни на планете, где все живут на одном, огромном, живом космическом корабле, являющимся для всех и домом, и живым родителем одновременно.

Алтея наполняло что-то невообразимо новое, какие-то энергии трепета и благодарности за всю эту жизнь, за все её возможности, что она транслирует и даёт, и за его необыкновенного космического друга, которого уже трудно было назвать питомцем, а скорее партнёром, товарищем, соратником, и, с одной стороны его верным другом – а с другой стороны он чувствовал на себе особую миссию, подобную родительской, как к своему дитя.

Хотя, кто больше из них являлся дитя, наверное, ещё стоило бы разобраться в этом поточнее…

Алтей считывал его как воплощённый разум 6-й плотности и духовной силы, будто прячущийся и скрывающийся под «шапкой» тонких и плотных оболочек.

С одной стороны существо проявляло признаки домашнего питомца, как щенка, котёнка или утёнка, который проклюнувшись из яйца – увидел человека вместо мамы-утки; а с другой стороны молодой человек воспринимал его как духовного учителя, но как будто бы в теле ребёнка, с любопытством и азартом познающим в своих медитативных погружениях различные вселенские коны, миры и пространственные параллели, принимая и передавая по ментальному каналу космические кодовые послания.

Это проявлялось как реакции на небесные явления, и его телепатические комментарии к ним, по той тонкой связи, на которой Алтей и его друг всегда находились.

Парню были очень интересны те многомерные знания, что транслировал его «лопушиный головастик», и они вместе рассматривали и изучали все те глубинные явления, что происходили в относительно недалёком космосе от них, как солнечные плазменные вспышки-вихри, плазменные цунами, и световые волны, ещё достраивающие и разветвляющие матрицу их, недавно трансформированного из третьей плотности до обновлённого пятимерного мироустройства их общей жизненной среды, как новообразованной платформы жизни.

Алтей чувствовал себя студентом на занятиях у ректора по космическим явлениям и основам мироздания, когда тот транслировал различные знания, понятия, показывал принцип действия законов космоса, в основе как, например, принцип материализации стихий из универсальной энергии и материи живой стихии и субстанции Эфира.

…Как зарождается и взаимодействует Земля, Вода, Воздух, Огонь, Электричество, Магнетизм.

И так каждый день происходило какое-нибудь новое явление или открытие, подвигающее Алтея к обретению каких-нибудь новых знаний, понятий, значений или статусов, которые, наверняка ему в будущем скоро понадобятся и пригодятся.

Так, незаметно, в хлопотах и заботах Алтея прошло уже около месяца. А его друг всё так же рос не по дням, а по часам, уже представляя из себя словно огромную мохнатую тыкву, неподвижно лежащую в окружении шести огромных подвижных лопухов, зелёно-фиолетового цвета, с толстой ворсинистой щетиной, состоящей из мелких и гибких трубочек, тёмно-фиолетового цвета.

Алтей не знал всех возможностей его растительного друга, и сам находился в постоянном изучении его свойств, способностей, постоянно совершенствуясь в формировании и развитии вместе с ним.

Всё своё основное время он так или иначе посвящал помощи и уходу за своим питомцем, наблюдением за ним, или обереганию его от излишне любопытствующих животных и птиц, которые иногда проявляли к нему свой в чём-то неуместный интерес.

К примеру, однажды любопытная ворона попыталась отклевать трубчатый нарост у основания листа-лопуха растения, как тут же, правда, получила в клюв струи из тех же самых трубочек, выпустивших какое-то едкое вещество, что бедолага мгновенно подпрыгнула, перевернулась в воздухе и как ошпаренная, без остановок, часто и смешно чихающая и каркающая каким-то детским смешным голосом малыша, словно вдохнула в себя гелия, еле-еле взлетела, испытывая турбулентность, пытаясь выкаркивать какие-то ругательства на вороньем языке, и еле-еле улетела.

Правда, Алтей обнаружил её не в самый первый момент её покушения, и поэтому даже немного обеспокоился за сохранность растительного тела, но когда он увидел конвульсии и ор бедолаги, то успокоился, и как на спортивных мероприятиях, болеющий за любимую команду, удовлетворённо взмахнул сжатым кулаком и согнутым локтем вниз:

– Йесс! – Так её! – Это значило, что «его команда забила красивейший гол», – прям поднявший его настроение на несколько уровней выше и сразу, вмиг растворившее его необоснованные переживания, а только погрузив в азарт.

Он так обрадовался за открытие этих новых защитных свойств своего друга, что только и воскликнул:

– Вау! – Выкрикнул он от восторга.

– Вот это круто! А что ещё умеешь? – Не сдержался молодой человек, которому так не терпелось больше узнать о возможностях своего земляного питомца.

И хотя, в то же время Алтей понимал, что его другу так же необходимо было время, когда его ничто не отвлекает от каких-то внутренних процессов познания, самосовершенствования, сосредоточения и медитации в исследовании, как глубин космоса, так и своих внутренних глубин подсознания и биологической формы, несущей в себе 18 цепей ДНК, что всячески старался быть в этом тактичном для него режиме, как на учебном полигоне.

Но правда, в тот момент чувства игры и азарта его переполняли – да похоже, и Гвайдьер (как позже выяснится, как его зовут) был не прочь подурачиться, чувствуя игривое настроение своего друга…

– Смотри – привлёк внимание тот, и выпустил три своих сложенных вместе лопуха вверх, так, что они свернувшись в трубы, сразу поменяли цвет на серебристый, словно стали металлическими, смыкаясь жилистыми трубчатыми окончаниями в центре над его «головотелом», образовав равностороннюю треугольную пирамиду с замыкающим в центре её соединения над ним сфероидальным кристаллом, в котором неожиданно возникло розово-фиолетовое свечение, и оттуда, вырвался луч плазмы, ударивший в безхозно стоящий старый деревянный столб, вкопанный в землю, неподалёку от него – от чего тот только вздрогнул, и с сильным и резким щелчком и ускорением отделился от другой половины себя, легко взлетел, полуметровый кусок, словно спичка, метров на двадцать вверх, и перевернувшись несколько раз в воздухе, с глухим шумом упал в траву, в нескольких метрах от своей отстреленной части, источая дым от тлеющих углей на месте этого самого отстрела.

– Ва-а-у! – Только и выпалил ошарашенный и восхищённый молодой человек, как будто его спортивная команда, ещё не успев разыграть мяч, как тут же забила второй наикрасивейший гол подряд.

Но какое же поразительное умение, как боевую способность только что продемонстрировал, его растишка-приятель…

Теперь он чувствовал, что может в прямом смысле спать спокойно за целостность и сохранность своего друга, хотя свою бдительность всё же он ослаблять не собирался, готовый на любые действия по защите и сохранности своего подопечного.

Хотя и вопросов у Алтея возникало ещё больше.

Он составлял для себя в записной книжке этот список, надеясь задать их в подходящее время в качестве интервью для своего друга, так же как и в исследовательской мере.

Правда, сейчас он ощутил небольшой энергетический спад у своего друга, и безмолвное сообщение от него, что почву для его развития желательно обогатить и обновить.

Этим Алтей и занялся в тот час же.

Пару раз за время развития плода он уже проводил знакомую ему процедуру по квантовому обогащению, насыщению и наполнению необходимыми компонентами, минералами; взрыхлению, не считая поливов, что для него это не составляло особого труда, как и в самый первый раз.

Для этого он создал эфирный портал, из которого по информации из банка памяти Создателей, призвал нужные энергии, и как из тонких нитей соткал из них материю, что через несколько минут земля, почва вокруг растительного объекта зашипела, забурлила, вздымила, покрылась туманом и набрав нужный объём, побухтев, как на сковородке, и как в первый раз, удовлетворённая, застыла.

А Гвайдьер в это время, словно в банной парно́й комнате, так удовлетворённо кряхтел, скрипел, и, поливаемый водой, шипел – он так любил эти водные процедуры-поливашки.

В этот вечер все были довольны, удовлетворены, натружены, уставшие, но такие счастливые, и теперь готовились к отдыху.

Каждый погрузился в свою медитацию перед сном.

Ни о чём другом Алтей Гвайдьера, конечно, больше не просил.

Ребята были немного утомлёнными.

Ведь даже растения устают, особенно когда проводят такие энергозатратные тренировки, особенно с применением плазменного оружия.

Да и Алтею было над чем подумать.

Он, как настоящий отец, радовался за успехи своего молодого, но такого талантливого и способного, и притом нисколько не менее могущественного дитя.

– А интересно, дают ли растениям имена – подумал Алтей – он ещё пока не полностью рассоздал свои рамки восприятия, где-то по привычке ещё стереотипно считая, что один вид жизни или сознания не может пребывать одновременно в нескольких плотностях, как 2-й, 3-й, 4-й и 5-й плотности, и кажется, с предпосылкой к 6 уровню плотности и сознания духовных учителей, мудрецов и вознесённых мастеров..

Возможно, на каждую плотность ему бы подошло отдельное имя – а может быть даже и не одно…

Надо бы у него поинтересоваться – подумал парень, и записал ещё несколько вопросов в свой блокнот.

А день выдался удивительным и особенным – улыбался в темноту Алтей, истомно потягиваясь в своём неизменном шатре возле места огородки-посадки Гвайдьера, падая в сон со скоростью летящего с горной высоты камня.

Будни друзей

Иногда в их будни головастый Друг-Растишка по телепатически-образному каналу сообщал о разных необычных небесных телах, обнаруживаемых в космосе, которые он на расстоянии исследовал, занося в свою внутреннюю базу данных: плазменных существ – их классы и виды; метеориты и их состав; корабли, выходящие с ним на контакт – так же чувствующих его открытый и чистый разум.

Иногда особенно интересные планы, виды и космические пейзажи Гвайдьер транслировал напрямую в образное сознание Алтея, что тот будто погружался в продвинутый 5Д кинотеатр с панорамным 360° объёмным стерео экраном и подобием объёмного звука, учитывая, что в вакууме нет возможности распространения звука, но всё же еле уловимые компоненты частот, возможно, расположенных выше и ниже звукового диапазона, слышимого ухом человека в воздушной среде – там воспринимались мозгом напрямую, минуя слуховой канал, а потому дающие через тонкий слух полноту и звуковой объём.

Там всё ощущалось живым. Вселенная вещала едва переливающимися трелями кристалликов света звёзд, шуршанием квантовых потоков, трущихся друг о друга небесных тканей рукавов галактики, погружая наблюдателя в расширенное состояние восприятия и плотный контакт с Единым Живым квантовым Сознанием, как Медитация созерцания.

Вчера они совместно наблюдали за процессами рождения Сверхновой – а одновременно на противоположной стороне мироздания, образованием Чёрной дыры, словно идеально сбалансированной вселенской энерго-информационной системы, распределяющей всевозможные рождённые в плотный план, и уходящие на дематериализацию утилизируемых галактических ресурсов, в тонкий..

А недавно они наблюдали за огромным кристаллом тёмно-сиреневого цвета, летящим под управлением какого-то плазменного сознания из созвездия Пса в сторону нашего Солнца, вероятно как с миссией усиления квантовой 5Д решётки для солнечной системы.

А ещё чуть раньше друзья наблюдали огромных размеров, примерно с три размера земной Луны материнский корабль Галактической Конфедерации, стоящий на периметре границы солнечной системы, установленный для различных многофункциональных целей.

За эти сорок дней ребята так сдружились и породнились, что теперь будто не представляли жизни друг без друга.

Гвайдьер был мастером перевоплощения – с ним никогда не бывало скучно – то он будто мудрый и продвинутый командир корабля и космический гид, проводящий виртуальные путешествия по различным мирам, созвездиям, планетам и расам, то он будто ласковый и радостно виляющий хвостом щенок, обожающий до щенячьего восторга своего хозяина, радующегося от «похвального поглаживания по голове», от выполнения команды «принести мячик», или обожающего кушать из рук – что он в действительности и демонстрировал, когда однажды поинтересовался – как называется то, что он употребляет в качестве еды, – когда Алтей на ходу перекусывал куском ароматного хлеба, самолично испечённого в своей печи на углях, из теста, настоянного на домашней закваске..

– Это хлеб, ответил парень, и протянул ему кусок, как будто у Гвайдьера был рот, чтобы его попробовать…

Но к своему удивлению, неожиданно один из его лопухов вдруг свернулся в коническую форму, из которой сформировалась собачья морда и покрылась чёрной шерстью. Морда улыбалась открытым ртом и часто дышала, высунув язык. При этом другой лопух, на противоположной стороне геоидного, тороидального тела Гвайдьера свернулся в другую коническую форму, покрылся чёрной шерстью, образовав нечто по форме напоминающую собачий хвост, с белой кисточкой на конце, которым он так задорно замахал и завилял, что у Алтея чувство удивления и одновременно умиления зашкалило все его пределы, от таких неожиданных метаморфоз его любимого Растишки, что он со смехом и радостью отдал кусок ароматного, домашнего хлеба своему другу, который по внешнему виду ему очень напоминал того пса, который у него когда-то был. И Гвайдьер своей неожиданной шуткой-трансформацией на мгновения вернул ему былые воспоминания, схватив из дружеских рук кусок благословенной добычи, и чуть не проглотил, как это делал Рекс, когда был жив, но в момент опомнился, и стал медленно и методично пережёвывать каждый кусочек, смакуя и обильно выделяя слюну.

Зрачки его глаз расширились, и в них читалась происходящая борьба между тем, чтобы проглотить этот благословенный кусок просто фантастически-фееричного вкуса в одно мгновение, и тем, чтобы насладиться каждым, даже самым маленьким кусочком этого невероятно вкусного, как он сказал – хлеба, что дал ему попробовать его друг и хозяин.. А судя по возникшему с первых секунд пробы и пристрастию, то кажется – подумалось Гвайдьеру, «теперь это будет моей самой любимой едой»… «И я всегда буду служить своему другу, хозяину и повелителю!» – В умилении от переживаемых чувств, благодарно думал про себя «Рекс».

А «хозяин» же, наблюдая за этой незримой борьбой, и тем, что переживает в себе его, в данный момент мохнатый друг, как новое, невиданное в его первой земной жизни открытие, не меньшее по значимости и важности, чем, например, его «открытие сверхновой» в космосе, или общение с Галактическим Ядром, или контакт с многомерным разумом материнского космического корабля Галактической Конфедерации, патрулирующего границы солнечной системы, – был до умиления счастлив, что смог доставить такое чудесное удовольствие своему удивительному космическому другу.

И вот, наконец, насладившись приемом этой благословенной пищи, «Рекс» благодарно вилял своей белой кисточкой на кончике его «виртуального хвоста», и улыбался, облизываясь и сглатывая остатки еды.

Алтей тут же предложил:

– Ещё будешь? – готовый сбегать за добавкой, – но «Рекс» помотал головой, показывая, что этого ему пока достаточно.

А Алтей, не сдерживая чувств, вдруг погладил мохнатую голову, которая как и на внешний вид, так и на ощупь чувствовалась как самая реальная, шерстяная и костлявая голова и шея собаки.

От этого хвост «Рекса» ещё сильнее затрясся влево и вправо.

В порыве чувств Алтей поцеловал мордочку своего друга, а тот в ответ лизнул его в щёку и в нос своей тёплой и пахнущей хлебом слюной.

Алтей обнял напоследок «Рекса» за шею, после чего она разделилась полотном, втягивая внутрь очертания собачьей морды и шести вовнутрь, и разворачиваясь в привычную до этого форму листа-лопуха, покрытого небольшим трубчатым ворсом.

То же произошло и с другой частью, что представляла из себя хвост, возвращаясь в мощные растительные формы.

– Даа… – подумал Алтей, какие же сюрпризы и возможности ещё хранит в себе этот необыкновенный житель вселенной и его драгоценный друг.

Ведь происходящее выглядело и вправду как чудо, как сон наяву. – И ведь он полностью изобразил его давнего пса, Рекса, с которым, он как будто дал повидаться ещё раз через много лет, после того, как его не стало.

Кто же он?

– То он жрец и волшебник, раздвигающий горизонты науки и техники, ведущий научные доклады и данные исследований;

– То он шебутной и шкодливый школьный пацан, подкладывающий училке в сумочку петарду, чтобы сразу смыться и понаблюдать из-за угла, что с ней будет, когда бабахнет;

– То он просто весёлый, позитивный, музыкальный, с добрым и тонким чувством умора друг, коллега, помощник – и часто непредсказуемо разный, но всегда интересный и удивительный.

И каждый день приносил какое-нибудь новое открытие, как будто это был и вправду его любимый, растущий и познающий свою первую жизнь, ребёнок, так незаметно и прочно ставший частью его жизни, чему Алтей был несказанно рад, и о чём не мог даже и мечтать.

Взросление. Созревание. Рождение

А прошло с тех пор 90 дней, с момента прорастания семени Гвайдьера.

И вот геоидно-тороидальная физическая форма плода достигла уже примерно 6-ти метров в диаметре, а полевая структура этого «тыкво- тора» занимала около 9-ти метров. При этом разум существа с именем Гвайдьер находился одновременно в каждой части поля своего растительного объекта, и вместе с этим нигде конкретно.

Всё его тело было единым энергетически-полевым сгустком, заметно преобразившимся после 40-го дня в плазменные структуры, постепенно видоизменяя и трансформируя его органические биоткани, и сейчас, казалось, будто он слегка парит над землёй.

Его, некогда толстое корневище, напитав плод материей, казалось, начинало отсыхать, словно пуповина у новорожденного ребёнка. А его листья-лопухи преобразовались будто бы в лепестки лотоса из неведомой трансформационной материи: то имеющей свойства прочнейшего металла, меняющего видимость на скрытный, одновременно несущий функции броневых щитов; то как прочного стекло-металлоподобного покрытия, являя прозрачные свойства; то на мягкую и пластичную структуру, имитирующую формы различных назначений.

В них так же были генетически распакованы и инъектированы оборонительные и защитные средства от всевозможных любых деструктивных внешних воздействий, благодаря мимикрирующим квантово-кристальным матрицам, что составляла многомерно-многослойную структуру того, что ранее имело свойства и качества преобразователей солнечной энергии в материю.

Растение, которое теперь парило над поверхностью земли, став практически невесомым, и только лишь держась за всё более отсыхающий с каждым днём «поводок» и «якорь», добирая минеральные остатки из своей земляной «плаценты» – хотя больше переключая трансформированные системы преобразователей энергии напрямую, всасывая энергию из Эфира – универсальной энергетической среды и солнечного света.

Гвайдьер несколько дней не выходил на связь, то покрываясь какой-то плазменной чешуёй, то, будто бы ей «чихал», словно настраивал какой-то внутренний двигатель, что позволял ему левитировать над поверхностью, слегка покачиваясь в воздухе.

Его «пуповина» слегка искрила, как будто в ней происходили короткие замыкания, и вот в один день она обгорела и оторвалась, а сама тороидальная форма полностью покрылась полупрозрачным плазменным венчиком, розово-фиолетового цвета, излучая энергетический гул и гудение.

Каждый его энергоцентр был выстроен в соответствии с сакральной геометрией куба Метатрона, образующего меркабу света, состоящую из пересекающихся силовых линий 18-ти энергоцентров, и являющих собой, сотканной в локальную замкнутую энергетическую систему в универсальное, мобильное, антигравитационное средство для обитания в нём разумных форм жизни, в их многофункциональном пространстве для жизни или доме, способного на передвижение в виде разного рода перемещений, от полётов в любых плотностных средах, до мгновенных прыжков из любых пространств и подпространств.

Энергетический тор, будто бы сделал прощальный и благодарственный вдох матери-Земле, и в тот же момент связующая его и Землю пуповина отпала, освобождая небесный плод и новорождённое космическое существо для свершений своих жизненных миссий, для путешествий и открытий, для всего того, ради чего оно было задумано своими создателями.

Алтей, вместе, с молчащим и погружённым на несколько дней в свои внутренние процессы преображения, Гвайдом, словно гусеница, переходящая в бабочку, находился вместе с ним в неподвижной медитации, внутренне отвлечённо сопровождая своим вниманием процессы трансформаций друга, но не участвуя, а только находясь на незримой поддержке, на любой непредвиденный случай, который «отец-помощник» не отметал.

В то же время он создал портал к вознесённым Мастерам-Творцам для трансляции «отчётности» состояний, проходимых почти полностью развившемся плоду.

Они из плотностей своего пребывания были рады свидетельствовать раскрытие созданной ими многофункциональной программы жизни, и благословляли своё, теперь уже полностью сформированное дитя, активируя в нём дополнительные свойства, дары, способности, «одевая и обувая» его в полную, предназначенную для него «квантовую амуницию», превращающую своими небывалыми свойствами эту форму жизни в то, о чём многие люди по своей природе так мечтали, как обретение своего оборудованного множественными удобствами средства обитания, словно жилища, способного не только быть надёжным кровом с крышей, полом, стенами, окнами, внутренним убранством и жизнеобустраивающим функционалом, но и одновременно быстрым и независимым от среды перемещения средством передвижения и путешествий, без каких-либо ограничений и зависимостей, как от топлива, от высот, глубин, скоростей, пространств или плотностей, а так же времён. И без каких-либо других существенных ограничений, касаемых существования не только на планете, но и за её пределами.