Бабушка, которая хотела стать деревом

Давно сделала для себя вывод, что Машу Трауб(как и еще несколькo женских авторов) нужно читать редко, иначе получается не чтение, а сплошные расстройства, т.к. на круг-то сюжет один, особо вариаций и нет. Вот и выходит, что будто читаю одно и то же, только с разными именами. В этот раз я свои ошибки учла, прошел достаточный перерыв. И мне сборник почти весь понравился. Прочитала с удовольствием. Но самой незабываемой для меня стала "Репетиция"! Я почти всё время смеялась, чуть ли не до слез. Это же надо было так суметь придумать и показать весь этот театр абсурда да еще в армяно-еврейских декорациях! "Бабушка..." тоже смешной рассказ/повесть, но после "Репетиции" чуть проигрывал, что ли. Уж очень похоже, будто (а может и есть) продолжение читаешь. Так легко с юмором о семейных отношениях приятно читать. И еще из незабываемого из этого сборника :"Мама написала расписку: «Получила одну живую девочку. Дата, подпись» – именно в такой чудовищной формулировке"...Да, и меня такая формулировк…Далее

По-моему, Маша стала слишком часто повторяться. Вот все эти сюжетные ходы про несносную бабушку, которая строит всех пожряд, курит, играет в карты и постоянно нарушает общественный порядок, я уже читала. И не раз. При этом она имеет дочь-терпилу, которую в детские годы то бросала на чужих людей, то морила голодом и холодом на Севере, а теперь выросшая дочка кормит-поит мамашу, вытаскивает из разных передряг и ещё подстраивается под неё. Нет, я понимаю, старость надо уважать, у меня самой мама в преклонном возрасте, с дурным характером и я стараюсь её не обижать, но иногда отпор давать надо. Старики — они же как дети! А ещё про армянскую (или грузинскую?!) семью с Салоном красоты я точно где-то. Причем, рассказы-то разные были! Как-то неправильно это. А сборник хороший. Читаешь и отдыхаешь. Если бы ещё не повторяющиеся сюжеты...

Обычные рассказы в стиле автора. Затянутые, накрученные-наверченные по ощущению в стиле дежа-вю. Прочитать, конечно, можно, а можно пройти мимо – ничего не потеряешь… Настолько все вторично, что поневоле задумаешься о глубокой детской травме автора.