Ужасы жизни

Рано или поздно у нас должна была появиться своя Кармен Мария Мачадо. Или Кристин Рупеньян. Или Гвен Кирби. Или Мариана Энрикес. В общем, создательница коротких мозговзрывательных рассказов, в которых с женщинами творится что-то странное и непонятное, но при этом жутко интересное. И вот вам «Ужасы жизни» Маши Гавриловой, героини которых живут с мальчиком-плесенью, преследуются коленями и похищаются то конями, то драконами. В тот момент, когда на страницах книги наконец появляются драконы, ты выдыхаешь, потому что на фоне подозрительной дыни или друзей-тараканов драконы – сущность более-менее понятная.«Ужасы жизни» посвящены прежде всего дружбе. Практически все произведения сборника описывают, как распадаются или образуются дружеские связи, или, как героини выпадают из привычной компании. «Друг – жизнеобразующий человек» говорит рассказчица одной из новелл, «дружба – это магия, миф, жестокость, предательство» добавляет другая. Все предметы, животные, насекомые и даже рыбы рассматриваютс…Далее

«Красота – это мой главный ценностный ориентир, помимо еды и денег», – говорит героиня этой книги, и мы с ней соглашаемся. Красота сквозит в каждом предложении этого магического сборника рассказов про обычную жизнь, где есть мстительный прах подруги, мальчик – плесень, выращенный в кастрюле, активно-агрессивные рыбы и колени – убийцы. При всём вышесказанном, эти рассказы действительно про обычную жизнь и ситуации, в которых бывал каждый человек поколения миллениалов. И мы, 30-летние, узнаем в этих рассказах себя, хотя мы и не дрались с рыбами, не уезжали далеко- далеко на разумном коне, не вступали в абьюзивные отношения с драконом и не советовались с тараканами по поводу друзей (но это не точно). Голосом поколения миллениалов все считают Салли Руни с её романами «Нормальные люди» и «Разговоры с друзьями». Голосом поколения российских миллениалов я своим авторитетным мнением назначаю Машу Гаврилову за её тонкий, в 144 страницы, но исчерпывающий сборник сюрреалистической российской дейс…Далее

Книга написана таким автофикционным анемичным (в плохом смысле анемичным; стерильный язык у того же Даниэля Кёльмана или у Мэгги Нельсон и тем не менее Нельсон трогает за душу, а Кёльман изяществом) языком, что в какой-то момент хотелось черкать ручкой. Где-то текст содержит такие глагольные конструкции и повторения в духе Стайн, что Дойл бы позавидовал бы со своим весьма и весьма глагольным языком. Единственным стоящим рассказом я бы считал "Драгонеты", но о нем позже.Ночи стали бессоннее, мы стали спокойнее.Магический реализм в сборнике выписан больше в сторону аллегоричности-метафоричности нежели ради какого-то чёткого замысла, замысел быть может и был, только реализован он, простите за каламбур, автофикционально. Как и во всех моих любимых вещах (и здесь тоже) присутствует элемент студенчества и университетского романа, героини вечно что-то пишут, диссертации, общаются с научницами и крутятся в университетском раю (аду). Поскольку в Гавриловой течет кровь удмуртии, она выписывает в…Далее