Эпицентр торнадо как лучшее место для свиданий

– А чего ты там делаешь?

– Ну раз уж у нас двухнедельный тайм-аут, то я тоже решила спонтанно отдохнуть.

–Куда летишь ?

– Потом расскажу…

– Так, Ельцова…

– Короче, статистика у нас прекрасная…– Марина всегда мастерски переводила темы разговора. – Рекламодатели очень довольны. Но, мне светская птичка на хвосте принесла, что наша звездулька бьется в истерике… Теперь все знают, что она увела мужчину у глубоко беременной женщины.

– Я её за язык не тянула… я просто уточнила по датам, – хитро хихикнула Катя.

– Понимаешь, как комично это сочетается с её главной ролью в сериале? Обожаю тебя, Покровская…

– И я тебя , Ельцова…

– Всё! Побежала! Мой гейт на табло появился. Целую.

– И я тебя !

Автомобиль остановился у парадной двери мрачноватого старинного дома, казавшегося нежилым. Лиза выскользнула из салона самостоятельно, Кате открыл дверцу водитель. Было достаточно зябко и пасмурно. Катя и Лиза двинулись к входу в дом, на пороге которого их никто не встречал. Создавалось впечатление, что их совсем не ждут. Катя смело дернула ручку двери и вошла внутрь, Лиза последовала за матерью. Водитель быстро занес чемоданы и будто испарился. В гостиной было пусто. Само пространство представлялось каким-то отталкивающим, холодным и нелепым. Кожаный диван, больше подходящий для офиса, стоял в центре, на стенах висели дешевые натюрморты с цветами. Розы на этих картинах напоминали пельмени ручной лепки, а хризантемы – туалетные ершики. Во всем чувствовалась рука и отвратительный вкус нынешней хозяйки – катиной мачехи Ларисы, которая внезапно будто из вне материализовалась перед Катей и Лизой. Маленькая почти всегда недовольная женщина с пережженными черными волосами. "Подкачала свои тонкие губешки,"– мелькнуло в голове Кати, когда её взгляд скользил по лицу жены отца. Она ещё помнила Ларису в другом статусе: пугливой горничной, только приехавшей в Москву из маленького города одной из бывших республик Советского Союза. Катя была всего лишь на пять лет младше своей мачехи, но почему-то видела в ней злобную старушонку, несмотря на все старания косметологов.

– Что-то ты не по погоде оделась, – кивнула Лариса на катин костюм.

– Привет, Лариса… Где отец? – Катя проигнорировала язвительное замечание мачехи.

– В саду.

– Какую комнату я могу занять? – внезапно и бесцеремонно прервала молчание за долгое время Лиза.

– На втором этаже вторая справа по коридору, – ответила Лариса. – Разберешься?

Лиза молча взяла свой чемодан и быстро зашагала наверх по лестнице.

– Надо заниматься воспитанием, – процедила Лариса.

– Надо, но увы я должна работать, – сказала Катя уже на пути в сад, мысленно добавив: "Твой-то гаденыш хорошо воспитан!"

В душе Катя была безмерно счастлива, что ей не придется терпеть компанию своего единокровного братца, который в тот момент наслаждался в Москве отсутствием материнского контроля. Выбирая между контролем над сыном -шалопаем и контролем за денежным мешком, которому внезапно понадобился чек-ап по состоянию здоровья в швейцарской клинике, Лариса отдавала предпочтение второму.

Катя вышла в сад. Её отец Виктор Ильич сидел в плетеном кресле, оставшемся от прежних владельцев дома. Катя на момент замерла. Легкий холодок пробежал по её спине и это была отнюдь не реакция на температуру окружающей среды.

Память Кати выдала стоп-кадры:отец огромной серой тучей нависает над ней, удар и во рту появляется солоноватый привкус крови, отец тащит её за волосы, игнорируя истошный крик, переходящий в визг, в конце-концов она летит в холодный темный подвал, предназначенный для хранения продуктов, слышны звук закрывающегося замка снаружи и удаляющиеся тяжелые шаги отца.

Катя подняла глаза: прямо перед ней сидел тщедушный сморщенный человек, который теперь не мог сделать шага без одышки и иногда спал сидя. Катя плюхнулась в соседнее кресло:

– Привет, пап.

– Здравствуй, – отозвался Виктор Ильич приглушенным голосом.

– Спасибо за приглашение и за то, что организовал встречу в аэропорту,– Катя улыбнулась, хотя на самом деле не испытывала никакой благодарности к отцу, а в глубине её сердца и вовсе тлела ненависть к нему, готовая вспыхнуть ярким пламенем при любом попадании горючего.

– А где Лизка?

– Пошла в свою комнату.

– Даже не поздоровалась… Дурные гены…

– Просто переходный возраст, -внезапно резко оборвала Катя отца и, улыбаясь , продолжила. – Как-то с погодой совсем не повезло…

Утро следующего дня у Кати началось с бесконечных сигналов телефона- звонков, сообщений из мессенджеров и соц.сетей. Это был день её рождения. В светских телеграмм-каналах её заклятые подруги-конкурентки настрочили приторно-медовые поздравления. Около десяти часов утра в дверь уже звонил русскоговорящий курьер, который привез огромную корзину красных роз. Катя приняла подарок прямо в пижаме и без всякой интриги открыла прикрепленную открытку. Цветы прислал Эдик. Хороший, похожий на тюфяка, московский адвокат. Они с Катей находились в конфетно-букетном периоде. Эдик ухаживал очень скучно и банально. Катя смиренно принимала эти ухаживания, решив, что, возможно, этот пресный и тягучий как жевачка, потерявшая вкус, мужчина сделает её по-настоящему счастливой. Иногда она думала о том, как ей надоело нестись по жизни словно по трассе Формулы 1, всегда опасаясь заноса на повороте.

–Красивые, – Лариса спускалась по лестнице, не отрывая взгляда от цветов. – Эдуард?

– Ага, – Катя погладила бутон.

Катю до скрежета зубов раздражала привычка мачехи называть всех полными именами, будто она надменно дистанцировалась от окружающих и пыталась придать своей персоне веса.

– Екатерина, – Лариса подошла к падчерице ближе. – Мы сегодня хотим поужинать в ресторане по-семейному в честь твоего дня рождения. Водитель вас с Елизаветой отвезет. Будьте готовы к шести. У нас с Виктором кое-какие дела. Встретимся там.

– Может, просто дома выпьем игристого? Я не планировала сегодня никаких выходов, – Катя прикрывала улыбкой отвращение.

– Выпьем в тихом уютном ресторанчике на берегу озера. Это и выходом не назовешь. Всё будет по-домашнему.

В катиной руке зашевелился оживший телефон: звонил Эдик по FaceTime. Катя снова улыбнулась мачехе и быстро понеслась наверх, чтобы иметь возможность поговорить в более интимной обстановке. В дверях своей спальни Катя смахнула вправо синюю стрелку и увидела лицо Эдика, слегка по-детски пухловатое и оттого кажущееся наивным, несмотря на серьезность рода его занятий.

– С днем рождения, – Эдик сдержанно улыбнулся, словно контролируя проявления своих чувств.

– Спасибо, Эд, – Катя ответила ему тоже улыбкой, но открытой. – Букет прекрасный.

– Хотел прилететь и поздравить тебя лично… Но дела. Отпразднуй хорошо сегодня…

– Да не будет никакого празднования. Только семейный ужин.

В дверь кабинета Эдика постучали и кто-то что-то вполголоса сказал. Разобрать сказанное было невозможно. Эдик кивнул тому, кто остался инкогнито, и повернулся снова в камеру:

– Мне надо бежать…

– Пока, пока! – проворковала Катя.

– Целую , – безэмоционально попрощался Эдик и отключился.

Катя свалилась на ещё не заправленную и не остывшую после сна постель. Раздался стук в дверь.

– Да, – отозвалось громко Катя.

В комнату вошла Лиза. В руках у неё было нечто, завернутое в крафтовую бумагу. Судя по растрепанным волосам и мятой старой майке с персонажами сериала «Во все тяжкие», в которой так любила спать Лиза, девочка только открыла глаза. Катя подскочила и села по-турецки, внимательно глядя на дочь.