Жена на один год
Подруга была в своем репертуаре. Ни дня без приключений. Ни одного мероприятия без сюрприза.
– И как «балласт» отнесся к такой роли?
Я не стала спрашивать, зачем она вообще притянула сюда Панова. Еще пару лет назад можно было купиться на желание подруги устроить мою личную жизнь. Дай ей волю, она бы целый кастинг организовала на роль Мистеров «Первый поцелуй», «Первое свидание», и «Первая ночь». Причем везде лоббировала бы своего протеже – капитана волейбольной команды.
Но сейчас я уже четко видела, что эти двое без ума друг от друга. Горят чувствами! Лишь какие-то глупые опасения мешают им быть вместе и заставляют сторониться один одного.
– Мой «балласт» от твоего имени совсем мозг теряет. Он даже готов был бантик себе на шею повязать или забраться в подарочную коробку.
Словно верному псу, Наташа махнула Лешке рукой. Тот вмиг прекратил рассматривать мой дом. Поднял челюсть. И оказался возле нас.
– Тебе понадобилась бы большая коробка. Это очень крупный подарок, – отмахнулась я, когда огромная тень Панова нависла над нами обеими.
– Милая, да только попроси! – вмешался он. – Я и из торта выпрыгну! В костюме Адама!
– Ага, с мячиком и сеткой вместо набедренной повязки.
Уже и не верилось, что когда-то я боялась этого добродушного милого парня. Всего один поцелуй с Никитой каким-то магическим образом избавил от страхов. Он сработал как прививка.
Даже сам Панов, словно почувствовал изменения. Хоть он и продолжил ловить меня в темных углах университета, но больше не пёр напролом, не пытался взять измором и отпускал сразу же, как только я уставала от его внимания.
После поцелуя мы стали равными в этой игре. Лишь Наташа, которая так и не узнала о Никите, все напирала и сватала. Будто для себя старалась.
– Как дела, красавица? Соскучилась? – даже сейчас в голосе капитана не было особого энтузиазма.
– Ты ведь знаешь, я всегда скучаю по тебе.
Вспоминать поцелуй все же не стоило. Только я о нем подумала, как настроение вновь рухнуло на отметку «плинтус», и улыбка друзьям вышла кривой.
– Скучаешь, это хорошо! – Лешка взял меня за подбородок, словно имел право на такие личные прикосновения и, глядя в глаза, произнес: – Значит, под бой Курантов загадаешь правильное желание.
– Уж не тебя ли?! В полный рост! – Наташа залилась хохотом. Немного громче, чем обычно. Выдавая себя с потрохами.
– Меня загадывай. Только меня, – Лешка, казалось, даже внимания на нее не обратил. – А я потом как джин все исполню.
Наверное, не стоило Наташе привозить этого клоуна. Самой ей, скорее всего, тоже будет скучно среди наших важных гостей. Но я все же была рада.
Эта радость как прочная нитка хирурга легкими стежками стянула края свежей раны. Каким-то магическим образом уняла боль на настоящем шве. И мне даже стало казаться, что я все вокруг не такое уж черно-белое.
Но Татьяна Егоровна подоспела вовремя.
– Хорошие мои! Ой, какие вы красивые и молодые! – Хищный взгляд моей «мамы» прошелся по мускулистой фигуре Панова. – Но не стоим здесь. Не задерживаемся. Скоро к нам еще гости придут?
Она как-то странно подмигнула мне и кивком головы указала на соседний дом.
– Наш Никита, оказывается, жениться собрался! – шепнула она мне. – Я только что его невесту встретила. Красивая девушка. Умная. Обещала тоже к нам зайти и жениха своего привести, когда он закончит все свои дела.
Оставалось порадоваться, что Наташа подарила мне Лешу. Другой подарок, материальный, сейчас выпал бы из рук и разбился.
– Я уж думала, он никогда не женится. Вечно в делах. Но тридцатник и самых закоренелых холостяков ломает, – теперь Татьяна Егоровна устремила свой взгляд в сторону окна нашего дома. Как раз туда, где стоял ее муж. – В тридцатник в них просыпается тяга к гнездованию, и тогда главное – подловить вовремя, пока они этой тягой не переболели.
Закончив фразу, «мама» повернулась ко мне. Осмотрела с ног до головы, будто видела в первый раз. И нежно холодными пальцами погладила по щеке.
– Но тебе об этом думать рано. Отдыхай, родная. Развлекайся. Твое время еще не пришло.
Глава 8
Никита«Наверное, не следовало ехать на Новый год в Питер», – эта мысль как назойливая муха не давала мне покоя в дороге, пока вел машину. Она же крутилась в голове весь день, пока в спешке решал питерские вопросы.
Их за два года скопилось, хоть отбавляй. На радостях, что владелец компании будет в городе, управляющий заставил всю администрацию выйти на работу тридцать первого. Офис загудел как пчелиный улей. И уже к обеду от договоров, протоколов и кофе мне захотелось послать всех подальше и уехать домой к невесте.
О том, какого размера нимб у Алины, оставалось только догадываться. Мне все же досталась святая женщина. Она не сказала ни слова поперек, когда я сообщил о поездке в офис. Не звонила и не отвлекала, пока я боролся с управляющим и документами. А вместо сотен сообщений с угрозами и просьбами прислала лишь одно короткое: «Позвони мне, когда сможешь говорить».
Уже только за одно терпение ее следовало звать замуж и обещать беречь от всех напастей. Эксклюзивный вариант жены! Не знающий, что такое претензии, упреки и споры. Уютный и надежный. Тыл, которого у меня никогда не было.
Раньше, еще два – три года назад, я и не задумывался, насколько это хорошо. Вспоминал, как отец буквально на руках носил мать и не смотрел на других женщин. Как они и дня не могли прожить друг без друга. Делились проблемами: рабочими, и личными. Вместе отмечали любые, даже самые маленькие успехи. В том числе мои!
Порой они казались одним целым. Но мне тогда подобная близость была чуждой. В голове крутились разные планы. Времени хватало лишь на работу. Женщины приходили и уходили, не задерживаясь. А Новый год в кругу семьи был хорош лишь готовой едой и возможностью выспаться, пока остальные празднуют.
Два года назад от всего этого как отрезало. Отправил в свободное плавание Кристину. Увяз по горло в новом проекте. А потом встретил Алину. Взрослую, умную, красивую и открытую настолько, что сам не заметил, как открылся навстречу.
С ней оказалось просто во всем. Работа незаметно стала не всей жизнью, а лишь ее частью. Кроме дел появились уютные вечера вдвоем и вкусные завтраки со смехом, шутками и жаркими обещаниями. Кроме партнеров и коллег в реальность вернулись старые приятели и дружеские посиделки с анекдотами и рассказами из беззаботного прошлого.
Любить Алину было так же естественно, как дышать. Уже спустя полгода вместе мне стало казаться, что мы знакомы с десяток лет. Вопрос: «Жениться или нет?» – даже не стоял на повестке дня. Без всяких вопросов я купил кольцо и сделал предложение.
Для полного счастья не хватало только познакомить Алину с моей семьей… ввести в прайд. Но семьи не было. В наличии имелся лишь старый дом, который я все никак не мог продать. Но стоило заикнуться о нем, моя святая женщина сама попросил отвезти её в Питер и познакомить с моей прежней, семейной жизнью.
* * *Мысли об Алине, которая все еще одна дома, взбодрили лучше четвертой чашки эспрессо. Сложив в папку оставшиеся документы, я намекнул управляющему на необходимость закруглиться и достал свой телефон.
Пока моя будущая жена не зачахла от скуки в канун Нового года, ее срочно нужно было спасти.
– Привет, родная, – произнес я, как только она ответила на звонок. – Ты как? Еще не сбежала от меня назад, в Москву?
Учитывая, в какой день я оставил ее одну, сбежать Алина имела полное право. Но моя дорогая невеста, как всегда, только радовала.
– Еще пару часов, и пойду искать тебе замену! Говорят, в Новый год самые счастливые встречи. Как думаешь, в твоем поселке найдется достойная альтернатива?
– Нет, лучше встреть меня! – Я глянул на часы. – Через час… максимум полтора буду дома.
– И даже без работы на дом?
Алина все же уже слишком хорошо меня знала.
– Обещаю, этой ночью всей моей работой будешь лишь ты.
Папку, которую я уже положил в портфель, пришлось вынуть.
– Никита… – В трубке послышался смех. – Бумаги уже достал? Или после того, как положишь трубку, сбагришь кому-нибудь из подчиненных?
– У тебя здесь камера?
Она все же была фантастической.
– Я потом покажу тебе, где у меня камера.
Я не видел Алину, но готов был спорить, что сейчас ее свободная ладонь лежит на груди. Как раз там, где билось сердце.
– Наверное, я неизлечим, – пришлось сознаться. – Вот ты встряла!
– Хроник! – подтвердила эта чудесная женщина. – Но я, кажется, нашла способ, как с гарантией заставить тебя отдыхать всю новогоднюю ночь.
– Ты уже оценила мою кровать? Как тебе матрас? Думаешь, ночь продержится?
– Не-е-ет. Я познакомилась с твоими потрясающими соседями, и они даже пригласили нас к себе на Новый год.
За спиной у меня никого не было, управляющий тоже вышел минуту назад. Но все равно – по голове словно лопатой ударили.
– А какие соседи? Справа от крыльца. Или слева?
Настроение принялось стремительно катиться к отметке «ноль».
– Со стороной могу запутаться. Географ из меня так себе. Но разговаривала я с Татьяной Егоровной. Совершенно изумительная женщина! – восхитилась Алина. – Она передала, что нас ждут и обидятся, если не придём. У них будет и ёлка, и праздничный стол, и живая музыка… Ты не против, что я согласилась?
Последнюю фразу Алина произнесла так тихо, будто боялась услышать ответ.
– Я не планировал ни к кому идти. Мы ведь хотели отметить вдвоем.
Лучше было сказать ей «нет» и не дурить нам обоим голову, но что-то удержало.
– Но мы хотя бы на часик?
– Алин…
– Пятнадцать минут. Поздравим и потом уйдем.
– Солнце…
– Она обидится.
Последний аргумент прозвучал как выстрел. Контрольный. В лоб. Все мои аргументы столпились в голове, совсем как работники в коридоре. Но против этого «обидится» я был безоружен.
– Я куплю что-нибудь в подарок по дороге. Но мы только поздравим и уйдем, – пока из меня не свили макраме, пришлось поставить свои условия.
– Я тебя люблю. Знаешь?
Грустный тон в трубке сменился на радостный. Слушать его такой было настоящим удовольствием.
– Знаю. И я тебя.
Поводов для волнения вроде бы не было. Вряд ли пара минут с соседями могла как-то повлиять на наш праздник. Но словно заноза, какая-то мысль упрямо застряла на подкорке.
– Жду, – бросила на прощанье Алина.
А я закрыл глаза и шумно выдохнул. Прогоняя нелепые мысли, какие-то дурацкие ощущения и полузабытые воспоминания.
* * *С новогодним настроением в этом году совсем не ладилось. Чтобы купить подарки, пришлось отстоять огромную очередь. Потом еще полчаса я проторчал в пробке. А когда приехал домой, на столе ждала записка: «Меня увели праздновать. Никакие просьбы не помогли. Буду ждать тебя у соседей».
Всю дорогу я еще надеялся уговорить Алину остаться дома. Придумывал аргументы. Но теперь с надеждой пришлось распрощаться. Вместо того чтобы снять с себя галстук и устроиться перед камином, я поменял рубашку и подхватил подарки. А вместо того чтобы притянуть к груди будущую жену – пошел в чужой дом давить из себя радостную улыбку.
Как вскоре оказалось, не один я был таким «счастливым». СанСаныч встретил меня у порога депутатского дома примерно с тем же выражением лица, которое я видел в зеркале перед уходом. Даже Демон за сеткой вольера выглядел точь-в-точь как начбез.
Никогда раньше я не интересовался, сколько им обоим лет. А тут впервые задумался. СанСаныч хоть и выглядел лет на пятьдесят, был того же возраста, что и мой отец. Они вместе служили и знали друг друга с детства.
С возрастом собаки дела тоже обстояли странно. Иногда мне казалось, что Демон был здесь всегда, как и сам начбез. В какой-то прошлой жизни он, еще молодой и безбашенный, наотрез отказывался давать мне лапу. А стоило кому-то из охраны выпустить его из вольера, носился за всеми подряд. Даже за меленькими перепуганными девочками.
– Здорова, Лаевский.
Пока я вспоминал далекое прошлое, СанСаныч разморозился и соизволил со мной поздороваться.
– И тебе не хворать.
Я встал рядом с этим высоченным мужиком и вдохнул хвойный морозный воздух. Пожалуй, только ради этого аромата можно было селиться в поселке. В загазованных Москве или Питере о такой свежести оставалось лишь мечтать.
– Хозяйка говорит, ты жениться собрался. – СанСаныч похрустел шеей и искоса глянул на меня.
– Татьяне Егоровне только в Моссаде[1] работать или МИ-6[2].
– Она женой Петровича служит. Думаешь, это проще?
– Вряд ли.
Я посмотрел на новенькую машину депутата, которую водитель как раз загонял в гараж. И усмехнулся.
– Но в любом случае, с помолвкой тебя, – начбез сегодня был как никогда разговорчив.
– Спасибо.
– В Питер хоть не переезжаете?
– Нет. Только на Новый год приехали. Дома побыть.
– Дома побыть – это правильно. Дом – это корни. Иногда надо бывать. А что не переезжаете – хорошо. Нечего вам тут делать.
Возможно я ошибался, но последняя фраза прозвучала двусмысленно. Вообще весь наш разговор напоминал беседу двухлетней давности. В такой же снегопад. На таком же крыльце, только не депутатского дома, а моего. Дежавю какое-то.
Додумать эту мысль мне не позволили. Словно узнал, все что хотел, СанСаныч похлопал по плечу и, не прощаясь, направился к домику сторожей. Такой же молчаливый, как и его пес. И такой же хмурый.
* * *В самом доме атмосфера веселья сбивала с ног прямо у порога. От шума, музыки и ярких украшений рябило в глазах и звенело в ушах. От количества незнакомых или слишком знакомых лиц головная боль потихоньку начала сдавливать виски. Лишь твердая убежденность, что мы с Алиной здесь ненадолго удержала от позорного побега.
Нужно было переждать. Передать подарки. Найти Алину. И, выдержав свои пять, минут, отправиться в закат.
План казался простым до безобразия. От него на мгновение ослабла даже невидимая удавка на шее. И я смог, наконец, присмотреться внимательнее.
Первой в глаза бросилась, конечно же, хозяйка. Татьяна Егоровна сверкала золотом и бриллиантами, словно вторая елка, а ее звонкий хохот, вероятно, был слышен даже в вольере.
Николай Петрович не отставал от жены. Депутат цвел как майская роза. Свежий загар скашивал ему минимум десяток лет. А зычный бас, как с трибуны, так и заставлял прислушиваться.
На фоне этих двоих остальные гости неумолимо мерки. Лишь редкие единицы заставляли взгляд останавливаться на себе, но никого из них я не знал.
Ни длинноногую блондинку со здоровенным парнем. Они смотрели друг на друга искоса, жарко, будто не знали, придушить или зацеловать.
Ни высокого, похожего на последнего Джеймса Бонда мужика, который ни на шаг не отступал от хозяйки дома.
Ни тоненькую, странно ссутулившуюся девушку возле елки.
Что-то подсказало мне, что не такой уж она была и незнакомой. Но рассмотреть подробнее я не успел.
– Вот это чудо, ты пришел! – На глаза мне легли чьи-то ладони, и теплое дыхание обдало щеку.
– А ты уже не ждала?
Я одним движением повернул Алину к себе и сгреб под бок, любуясь. Глаза сияли, на губах играла улыбка, а щеки украшал румянец.
– Я тебя всегда жду.
– Умница. – Не в силах удержаться, я незаметно погладил ещё плоский живот невесты. Уже месяц, как там рос мой малыш. Мы никому не рассказывали, но и самим до конца не верилось.
– Не устала? – шепнул на ухо.
– Мне здесь хорошо. Такие замечательные люди. Ты не говорил, что твой сосед депутат. Сам Николай Петрович Муратов! А его жена владелица банка.
– Обычные соседи.
– Конечно. Только я как золушка рядом с ними. Ни платья приличного, ни обуви. Все в Москве осталось.
– Можно было остаться дома. Мы ведь так и планировали.
– Это ты у нас домосед. А мне все здесь так нравится… Столько интересных людей. Настоящий сказочный Новый год.
– Это ты сказочная. – Мои губы коснулись ее лба.
– Лаевский, я у тебя не сказочная, а вполне реальная. И обычная. – Будто что-то потеряла, Алина принялась оглядываться по сторонам. Замерла лишь когда взгляд остановился на девушке возле ёлки. – А вот она сказочная. Я таких красавиц вживую никогда не видела. Ты знаком с дочкой Николая Петровича?
Словно у меня спросили, сколько километров от Земли до Солнца, я на миг опешил. Взгляд скользнул в сторону незнакомки. Прошелся по высокому лбу, чуть вздернутому носу, пухлых губах и изгибах… совсем не плоских, как мне показалось минуту назад. Скорее утонченных. Женственных. И будто что-то живое больно царапнуло за грудиной.
Только после того, как тряхнул головой, я смог ответить.
– Да. Уже лет… Восемь.
– Интересно, она хотя бы догадывается, какая удивительная? – Алина положила мне голову на плечо и вместе со мной стала разглядывать Леру.
– Почему тебя это вдруг заинтересовало?
– Никит, я конечно не юрист, а всего лишь переводчик. – Аккуратный указательный палец ткнулся мне в грудь. Как раз в солнечное сплетение. – Твоего аналитического мозга у меня нет, но глаза на месте. Все мужчины в зале едят ее взглядами. Мне кажется, даже собственный отец…
Между бровей Алины пролегла складка, а мне будто кто-то врезал по печени. Ногой.
– Алин, нет. Бред… – Я даже на миг не хотел пускать в голову мысль об интересе Николая Петровича к приемной дочери. Кровь стыла от одного лишь намека. – Он не родной. Леру удочерили в двенадцать лет. Но я не думаю, что Лера его интересует. У него хватает, кем и чем интересоваться.
– Ты так уверен? – Тревога во взгляде Алины сменилась настороженностью.
– Да. Абсолютно.
– Но…
– Никаких «но». – Я заставил невесту отвернуться от ёлки. – Закрыли тему. – И чтобы окончательно прекратить этот разговор, потянул ее к столу с закусками.
* * *Как бы мне ни хотелось поскорее убраться, «пять минут» категорически не желали заканчиваться. Соскучившаяся по общению, Алина только и успевала заводить новых знакомых. Татьяна Егоровна и Николай Петрович по очереди устраивали мне допросы и требовали бывать дома чаще.
Музыканты играли все громче. А моя головная боль буравила мозг все яростнее.
Не знаю, сколько прошло времени после моего прихода. Явно больше положенного. Закуски в меня больше не вмещались. От мельтешения и вспышек фотокамер начали побаливать глаза.
Нужно было брать Алину под мышку и уводить. Камин, плед и тишина уже ждали. Но радость на лице невесты останавливала. Для нее этот незапланированный праздник оказался настоящим чудом. Глаза сверкали, улыбка не сходила с лица. Преступлением казалось вести ее сейчас в наш холодный неукрашенный дом.
Не мог я подойти и сказать: «Все!»
Мог лишь сам незаметно накинуть куртку и выйти подышать. В холод. В тишину.
* * *Улица встретила влажностью и морозом, пробирающим до костей. Искушение вернуться в тепло появилось уже в первую минуту. Но я поднял шарф повыше и засунул руки в карманы куртки.
Назад пока было нельзя. Не в тот шум и гам.
Не думал никогда, что к тридцати превращусь в занудного старика, с трудом выдерживающего звездные вечеринки и готового променять праздничный стол на обычный бутерброд в тишине, перед камином.
Наверное, Алина была права – профессия все же наложила на меня свой отпечаток. Оставалось лишь догадываться, в какого мозгоклюя я превращусь к сорока, и сноба – к пятидесяти.
Впрочем, до этого еще нужно было дожить.
От последней мысли я усмехнулся, и взгляд невольно остановился на крыше собственного дома.
После гибели родителей, казалось, что никогда не смогу смотреть на него так спокойно. Взвою от тоски. А сейчас будто что-то внутри притупилось.
Дом стал просто домом. Местом, где когда-то мне было хорошо, куда постоянно возвращался, и где ждали самые близкие. Желание избавиться от него притихло. Осталось лишь понять, зачем содержать пустующий дом. Но некоторые вопросы я уже научился оставлять без ответов.
Возможно, это был бзик. Возможно – страх окончательно проститься с родителями. У психологов, наверняка, нашлась бы какая-нибудь стройная теория. Только мне пока было не до них.
Сейчас хотелось чувствовать, что дом рядом. Греться изнутри светлыми воспоминаниями, которых оказалось гораздо больше, чем я подозревал. Дышать. В одиночестве. И полной грудью.
Давненько у меня не возникало таких желаний. Москва с ее пробками и сумасшедшим графиком работы не способствовала. А здесь, в поселке, как прорвало.
От удовольствия даже глаза закрыл.
Позволил морозу забраться под шарф, сковать лицо и запорошить снежинками с головы до ног.
Вдохнул поглубже.
Выпустил ртом струйку пара.
Расслабился…
И вдруг неожиданно понял, что радуюсь покою не в одиночестве.
Возле вольера в пушистой меховой шапке и белом, сливающемся со снегом, пуховике сидела девушка. Сквозь прореху в сетке она чеса за ухом пса и что-то тихо ему приговаривала.
Из-за свиста ветра до меня почти ничего не долетало. Расслышать удалось лишь отдельные слова: «Почему», «Ждала», «Дура», «Теперь»… Но не залюбоваться было сложно.
В прошлый раз в мое отсутствие соседская девчонка превратилась в девушку. Нежную, робкую и губительно-сладкую. А за последние два года стала молодой женщиной.
Ума не приложу, как я не узнал ее в зале. Лера. Валерия. Будущий врач и талантливый художник, который променял свою страсть на свободу от ненавистного пианино.
Где были мои глаза?
Сейчас, рядом с Демоном, Лера безумно напоминала себя прежнюю. Ту, какой я увидел ее в первый раз. Разница была лишь в эмоциях, хорошо читавшихся на лице даже в тусклом свете уличных фонарей.
Тогда это был страх, теперь – растерянность. Тогда она боялась Демона как огня, теперь – жалась к нему сквозь сетку и говорила так, будто не было никого ближе на всем белом свете.
Наверное, самым правильным было уйти. Не стоило вмешиваться в чужое одиночество со своим непрошенным «здравствуй». Но когда у меня с этой девчонкой получалось правильно?
– Ты уже не боишься клыкастого чудовища? – опустив приветствие, произнес я и подошел поближе.
Плечи в пуховике вздрогнули. Спина выпрямилась в струну. И Лера медленно повернулась. Красивая! Нереальная… Словно до этого несколько раз я видел наброски, а сейчас впервые смотрел на чистовик.
– Когда-то один незнакомец сказал мне, что он нестрашный. Я поверила.
– Тебе не говорили, что незнакомцам верить опасно?
Без приглашения я присел на корточки рядом и тоже просунул руку к Демону.
– Он показался мне хорошим.
Большие, серебристо-серые глаза сверкнули. Уголки алых губ опустились вниз.
– Я думаю, ты ему польстила.
Наши ладони на миг соприкоснулись. Взгляды остановились на пальцах. И мне в бок словно разрядом тока шарахнуло. Как оголенный провод поднесли!
– Я познакомилась с Алиной, – Лера первой убрала руку. Легонько тряхнув кистью, она спрятала ее в карман пуховика и воровато оглянулась на меня.
В ответ я, вероятно, должен был что-то сказать. Но от всех этих жестов и эмоций уши слегка заложило, и последняя фраза пролетала мимо.
– У тебя очень красивая невеста. Она мне понравилась. Поздравляю вас. – Длинные ресницы дрогнули.
– Да… Спасибо. – Я с трудом сглотнул непонятно откуда взявшийся ком в горле. – А ты… Как у тебя дела? Все еще не жалеешь, что пошла на медицинский?
– У меня все замечательно. Ни о чем не жалею. Спасибо.
В отличие от прежней, знакомой мне Леры, эта не стала растягивать губы в улыбку, словно слово «спасибо» без него не произносится.
Эта смотрела ровно. Без эмоций. Лишь в глазах что-то похожее на усталость выдавало ее ложь.
– Тогда я тоже рад за тебя.
Таким идиотом я не чувствовал себя очень давно. Года два минимум. Голова четко осознавала, что несу какую-то чушь. Со стороны нас даже представлять не хотел. А правильных мыслей не было.
Прежние невинные разговоры об учебе и рисовании теперь выглядели совершенным бредом. Язык не поворачивался что-то уточнять или рассказывать свое.
Не та это была девушка и совсем не та девочка, каких я помнил. Этой молодой женщине не нужно было выпрашивать поцелуй в качестве подарка или бояться получить «нет». Она сама была подарком. Чистым, ярким, и слишком изысканным, чтобы пачкать ее образ своими ненужными мыслями.
– Тогда с Новым годом. – Будто ей даже сидеть рядом неприятно, Лера поднялась.
– И тебя.
Краем глаза я заметил, как она поддерживает живот. Почти как Алина, хотя поддерживать там еще было некого.
Мысль, что Лера тоже может быть в положении, на секунду выбила почву из-под ног. Я вспомнил и подозрение Алины касательно Николая Петровича, и улыбку, с которой смотрел на Леру незнакомый бугай. Когда только обратил на это внимание!
Руки в карманах сами собой сжались в кулаки. Уже зная, что этим вечером у меня с СанСанычем состоится второй разговор, более серьезный, я глубоко вдохнул. Но уже секунду спустя Лера выбила почву снова.
