Бывшие. Без тебя

Оно тебе просто не нужно.

Какое удовольствие, если ты с постели не можешь встать? Не хочешь есть, двигаться, думать. Вместо прогулки береёшь в руки телефон. Бездумно листаешь ленту. Читаешь что-то, что не вызывает у тебя никаких эмоций. Ни хороших, ни плохих.

Ты по факту пустой и тебя это никак не заботит. Будущее кажется настолько мрачным, что вера в успех бесследно рассеивается. Остаются только боль от собственной никчемности и пустота.

Всё, чем бы ты ни занимался, тебе противно и неприятно, как и ты сам.

За последнее время я всего несколько раз гуляла с Колей за пределами участка мамы. Сил ехать куда-то не было. Да и не хотелось мне появляться на людях. Мы вместе с сыном лепили куличики в песочнице. Плавали в бассейне. Рисовали на уличных мольбертах. Он гонял мяч по газону. Но каждая из этих прогулок была недолгой. Совсем недолгой. От силы меня хватало на полчаса. А потом мы возвращались в нашу комнату и я, преисполненная тоской, слушала, как он весело провёл время с папой на последней прогулке. Много бегал и смеялся. Ел мороженое. Катался на машинках. Летал по парку, когда Серёжа, бегая, держал его на высокоподнятых руках.

Трудно чувствовать себя полноценной, когда самый любимый человечек тебе говорит грустно: «А с папой всегда весело…»

К тому же в моей памяти наше совместное прошлое было единственным ярким пятном. И без шансов вернуться туда.

У нас с Серёжей есть… был любимый парк. Наши первые свидания прошли в нём. Я показала ему, где пряталась, когда родители ссорились. Оставаться дома и слушать бесконечную ругань не было сил. Я собирала вещи и вместо занятий с репетиром шла туда, чтобы побыть в одиночестве. Так продолжалось, пока учитель математики не сдал меня маме. Тогда собственно и появились ограничения. Мама контролировала мои передвижения ещё до того, как это стало модным у большинства.

Прогулки в парке в компании Серёжи имели для меня особую ценность. Казалось, мы с ним вместе находимся в моём мире, частью которого Серёжа не против был стать. Несмотря на всё те же разбитые лавочки и голубей, гадящих сверху на каждый свободный участок земли. Центральную часть парка облагородили. Установили аттракционы, а моя любимая часть, у реки, так и оставалась неизменной много лет.

Вспоминая те моменты, я чувствовала себя на самом дне.

От реального, живого мира меня отделяла пропасть. Как жить нормально, я просто забыла.

Я упорно отталкивала Серёжу и Сафи. Мне казалось, что всё дело в стыде перед ними. Посмотреть им в глаза и умереть от собственной глупости. Неприятно недотягивать в глазах близких для тебя людей. Я их не заслужила…

Если бы не Яра, я бы навряд ли решилась поделиться самым сокровенным с человеком, которого видела в первый раз в жизни.

Оказалось, что ничего страшного нет. Геннадий Викторович меня не обидел. Не смотрел с пренебрежением, не отмахивался от моих проблем, как от глупости. Руки и ноги после нашей встречи остались при мне.

Немного, совсем капельку, но я воспряла духом после нашей с ним встречи.

Мы с ним встретились и позавтракали в небольшом кафе. В неформальной обстановке обсудили мои проблемы. Договорились, что в следующий понедельник – через пару дней – я приеду к нему в клинику, и он снова оценит моё состояние. Пока что мужчина сделал всего несколько пометок для себя.

Он постарался смягчить эффект своих слов. Но по его глазам я поняла, что ничего радужного перед собой не увидел. Оно и понятно, я, глядя в зеркало, тоже не видела там ничего, что могло бы меня радовать.

Пустота, живущая во мне, стала пробиваться наружу.

В его глазах мелькнул ужас, когда я рассказала о том, что принимала таблетки бесконтрольно.

Люди, находящиеся в депрессии, при необдуманном принятии антидепрессантов выходят в окно. Препараты дают желаемую энергию. А планы покончить с собой зарождаются в голове задолго до этого.

Никто не знает, что за демоны живут в наших головах. Их формы причудливы. Несмотря на миловидную внешность, общение с ними влечёт за собой катастрофические последствия.

При клинической депрессии они то и дело тебя посещают.

Забавно, что самых страшных из них выпустила на волю моя мама. Нет, конечно, я сама, но при её непосредственном участии.

Геннадий Викторович сказал предварительно, что мне понадобится три-четыре месяца на восстановление. Острое состояние будет снято в первые недели – меня перестанут по сто раз на день накрывать волны адреналина, сменяющиеся приступами неконтролируемого животного страха.

Уже что-то.

Селективные ингибиторы обратного захвата серотонина сделают своё дело, если я постараюсь им помочь. Здоровый образ жизни – от еды до мыслей. Физическая активность – большой теннис и бассейн. Новые увлечения. Общение с «экологически чистыми» людьми и ограничение токсичных источников быстрого дофамина.

Глава 14

Мария

Ранним утром, приняв душ, выхожу в спальню. Проснулась в семь утра в надежде немного порисовать, пока вокруг тихо.

С первого этажа доносится странный шум. Ещё раз смотрю на Колю.

Сыночек сладко спит, крепко прижав к себе плюшевого зайца. Они с Марьяшей обменялись своими игрушками и вот уже несколько дней засыпают с новыми друзьями.

На кончиках пальцев бесшумно направляюсь к двери и так же тихо выскальзываю в коридор.

Теперь голоса становятся различимы.

К Нагорным приехал Дима.

Непроизвольно прикладываю руку к груди. Сердце норовит выпрыгнуть.

Озноб по коже прокатывается лавиной холода. Захлёбываюсь в чувстве раскаянья. Мне стыдно и больно. Страшно встречаться с Серёжиным старшим братом. Но я ведь обещала Саяре, что буду стараться измениться. Перестану прятаться в панцире от проблем.

«Нужно с чего-то начинать,» – убеждаю себя.

Не успеваю спустить на первый этаж, как слышу строгий голос Димы:

– А Сергея тебя не жалко? Только Машу? Ты, блд, помнишь, в каком он был состоянии? Если бы Гориева не позвонила, сидел бы он уже!

Не вижу его, но уверена, рычит сквозь сцепленные зубы.

Эмоциональный взрыв такой силы в себе ощущаю, что вмиг начинают течь слёзы. В ушах шумит шторм.

Миллионы вопросов зарождаются во мне.

Что случилось?

И причём тут Саф?

Почему ни она, ни Саяра ничего мне не сказали?!

В который раз за последнее время начинаю медленно умирать. Не могу справиться с собой.

Стараюсь и не могу.

Мама права была – я слабая. Рядом нужен кто-то сильный, чтобы я могла вывозить происходящее.

У меня был. А я сама, собственноручно всё испортила. Неужели я думала, что проживу без Серёжи?

Первыми прорываются в сознание гадкие мысли. Они настолько ужасны, что я прикрываю лицо руками.