Рохля

Карадин. И вы даже записки не оставите тому несчастному?

Ролло. Какому еще «несчастному»? Тому негодяю, ты хочешь сказать?

Карадин. Это одно и то же.

Алекса. Мсье Карадин прав. Так принято. Ну что ж, папа, если ты встретишь Максима…

Вероника. Ой, какое смешное имя!… Простите меня!

Алекса… то объясни ему, что мое сердце отнюдь не разбито, что я постараюсь как-нибудь пережить эту историю, что я на него не сержусь, что все, что было между нами, было прекрасно, но что все рано или поздно кончается. Ну да ты сможешь выразить все это лучше меня.

Ролло. Гораздо лучше!

Алекса. И последнее, папа: верни-ка мне письма Максима.

Ролло. Нет, никогда!

Алекса. Я прошу не потому, что собираюсь хранить их. Анонимные письма не хранят.

Ролло (восхищенно). Браво, молодец, дочка!

Алекса. Но их и не используют.

Эдит (настойчиво). Притом, ты же сам знаешь, – ты не сможешь их использовать.

Алекса. Отдай их мне. Я их сожгу у тебя на глазах.

Ролло. Подумай! Ты требуешь от меня слишком большой жертвы.

Алекса. Я смогу оценить ее по достоинству.

Эдит. И потом, это будет такой благородный жест, не правда ли, Леон?

Ролло очень неохотно вынимает из кармана пачку писем. Поколебавшись секунду, отдает их Алексе.

Алекса (которая слишком хорошо знает отца). Их было восемь!

Ролло. Я уже совсем вышел из доверия! (Вынимает последнее письмо и протягивает его Алексе.)

Эдит, О, как это дурно с твоей стороны! Ты хотел утаить его!

Алекса. Восемь! Теперь все в порядке. (Бросает всю пачку в камин.)

У Ролло вырывается приглушенный стон.

Эдит. Тебе плохо?

Ролло. А что, видно?

Эдит. Я не знаю, видно ли. Я – вижу. (Берет его за руку. Потом поворачивается к Алексе и говорит ей.) Ты можешь идти к Жерому.

Алекса. Извини, мама, я подожду, пока они сгорят дотла.

Карадин (подбегает к Ролло, бурно радуясь). Нет, ей-богу, ты все-таки молодчина.

Ролло (сердито). Ну-ну, потише! Не набрасывайся как сумасшедший!

Алекса наблюдает, как радуется Карадин, и поворачивается к нему спиной.

Вероника. Странная вещь! Я почему-то испытываю облегчение.

Ролло. Да, странная вещь!

Алекса (надевая пальто). Немного же осталось от моей любви!" Ну и пусть. В следующий раз буду умнее! Ладно… общий привет, я ушла! (Выходит, помахав на прощание всем рукой.)

Вероника. Нет, решительно малютка мне нравится! Чего не скажешь о ее Максиме.

Ролло. Ты и представить себе не можешь, какой это подонок!

Вероника. А ты с ним знаком, а, Ноэль?

Карадин (взяв себя в руки). Что за дурацкий вопрос!

Вероника. Только что ты его так горячо защищал.

Ролло. У него были причины заступаться за него. Потому что этот Максим как две капли воды похож на него самого.

Эдит (поправляет). Только значительно моложе!

Вероника. Ах, моложе?! Приятно слышать, что он моложе.

Ролло. Тебе-то приятно! Для нас, к несчастью, этот факт ничего не меняет.

Вероника. Так кто же он?

Эдит (быстро). Вы его не знаете.

Вероника. А ты что скажешь, Леон?

Ролло. Ты не веришь Эдит?

Карадин (с подъемом). Мы его не знаем. Ясно тебе? И нечего настаивать!

Вероника (пристально поглядев на него). Эдит, ваша дочь была права, вы необыкновенный человек.

Эдит (смеясь). Ничего подобного, самый обыкновенный.

Вероника. Нет-нет! Вы немногословны, но, даже когда вы говорите, вы не бросаете слов на ветер. Я чувствую, что всем своим существом вы несете добро окружающим. Даже мне!