Любовь к маленьким

Ничего не произошло. Замерев, они смотрели друг на друга, но пауза была не долгой, Маша вынула из под мышки подслушивавшую их голову, отошла поставила её на стол и снова вернулась к Андрею.

– Попробуй ещё раз…

– Хочу увидеть план спасения. – Словно заклинание повторил Андрей.

Тишина. Григорий отошедший от невольного столбняка, снова робко попросил:

– Фома прошу остановись, у вас ничего не получится, не слушай ты эту сумасшедшую, лучше сдайся и может быть, ещё есть шанс всё утрясти, может…

– Глухой, заглохни! Я же просил тебя не чудить… молчишь, значит получается, прибор меня слушается.

– Анри ты просто мой герой, молодец нельзя давать им спуску. Попробуем ещё разок, просто будь более решительным и не бойся командовать. Я готова.

Третья попытка оказалась счастливой. На короткий миг план гениальной Мари, Маши, Маринэ высветился в Андреевой голове. Андрей, окрылённый успехом впервые улыбнулся, подошёл к столу сел на него рядом с головой Макса. А, Маша села в кресло поверх механического тела.

Внимательно всмотревшись в странные световые диаграммы на крышке стола, чудесным образом поумневшая девушка быстро нажала несколько символов. Гризли подпрыгнул и устремился к голове, схватив её он отлетел в сторону. Всё пространство вокруг стола засияло лазурным светом.

Сияние поглощало еле видимые объекты, внутри сверкнула молния. На полу кабинета остались беспорядочно сваленные полумёртвые тела охранников. Рядышком возвышался превращённый в статую начальник Глухой – Гризли, в руках словно Медузу Гаргону он держал голову Макса, безумно вращающую выпученные глаза.

4. Как весело молчать.

Он и не думал говорить о том,

как весело молчать.

Катились с гор поджав хвосты -

те кому нечего терять.

Вокруг галдели крутаны -

стиляги горнолыжных школ

и кувыркались пацаны,

пробив родительский подол.

Он их не думал поднимать,

кто встанет сам, тот и орёл…

в молчанку веселей играть,

обед – уменья соблюдать.

Стихи Пушкина к Мордашову

Звон перерастал в шипящий свист, свист выплёскивался в шум океана, рассыпающегося выбросами лавы. Буро – бордовые пятна выплывая из слепой тьмы, бешено бухали громадными барабанами в глухие бетонные стены. Пережить такую боль было невозможно, что же делать…

Кричать и звать кого-то на помощь? Кто–то же должен помочь, если так невыносимо больно? Неужели некому разделить с ним этот кошмар?

Внезапно в голове, что-то булькнуло и…УФ…УХ ты…О, вот… Я думаю! Странно, боль прошла, но почему я ничего не вижу? Глаза открыты… а… Тьма, темень – тьмущая! Прорезая внутреннее пространство, выплыл свет. Бурое пятно треснуло ослепив неумолимым сиянием, крик боли вырвался из груди, хватая ртом воздух приподнялся на руках.

У меня есть тело, как это понимать – «У меня», «Я»? Имя «Я»? Нет, стоп – Вспомнил, меня зовут Андрей, по-моему я только, что заново родился. Да, это не смешно… Заново, почему здесь так темно и сыро, что это ещё за яма? Глаза стали понемногу адаптироваться к полному мраку.

Твёрдое пространство холодило спину, нужно приподняться. Вдруг неясная серая тень пугающе нависала над ним, возбуждённое сознание рисовало громадного монстра, застывшего перед броском.

Что–то или кто–то внимательно всматривался в курьера. Чудовище росло и вдруг с диким воплем ринулось на Фомина. Острые когти вонзились в щёку, столкнули с твёрдого покрытия на мягкую землю, «нечто» запрыгнув сверху, мёртвой хваткой вцепилось в тело. В ярости Андрей вывернулся, отпрыгнул в сторону, но новая атака неизвестного существа сбила его с ног. Они снова покатились по мягкому полу, нападавшие «нечто» наносило режущие удары.

Выбрав момент, интуитивно увернувшись от очередного выпада, бывший спецназовец наугад нанёс несколько ответных ударов.

Чудовище, взвыв, отпрянуло в сторону, последовал глухой звук падающего тела. Осторожно приблизившись к поверженному страшиле, он попытался на ощупь произвести опознание наподдавшего. Какого же было его удивление, когда оказалось, что на него нападала женщина. Ощупав её груди и бёдра у него не осталось никаких сомнений, чудо – юдо исчезло, всего лишь навсего женщина. Память опрокинутая во тьму не давая никаких шансов понять, где он находится и что, это за амазонка пытавшаяся вырвать его сердце.

Хотя бы какой ни будь источник света. Возможно, что-то бы и прояснилось,если бы можно было всё ощупать. Глаза пуская в мозг, непонятные мыльные пузыри, серые кольца, только путали картину окружающего тёмного пространства. Фомин стал обшаривать громадный постамент, повторяя про себя, как заклинание

– Кто же я такой, зовут Андрей ну и что? Ну и что? Зовут Андрей, ну и что за?

Внезапно его руки прикоснулись к приятному на ощупь цилиндрическому предмету, который тут же вспыхнул северным сиянием. Прибор легким мурлыканьем практически сразу же защекотал слух, напоминая кошку вернувшеюся к хозяину. Фомин глупо улыбнувшись неясным воспоминаниям, взял поющий факел подошёл к девушке, присел рядом и внимательно стал рассматривать вроде бы знакомое лицо.

Посапывая, как ребёнок слегка вздёрнутым носиком, она во сне что-то шептала красиво очерченными губами. Волосы, пушистым ореолом прикрывая брови, путались в ресницах. Андрей склонился над этим чудесным созданием, ещё недавно пребывавшим в образе чудища.

Ему захотелось прикоснуться губами к её закрытым векам, прижать к себе стройное женское тело, обнять и никогда не отпускать. Вспыхнувшие в нём инстинкты, силой возбудили необычайные фантазии. Дотронувшись кончиками пальцев до её щеки, он убрав волосы слегка погладив маленькое ушко, потом приподнял её голову от земли.

В этот момент девушка открыла веки. Вглядываясь в эти излучающие нежность глаза, он начинал осознавать, смешную необыкновенную радость и чистоту, ему показалось, что с подобной близостью до этого момента ему ещё не приходилось встречаться. Их тела наполнила приятная лень, лень – которой не нужно было бороться в яростной схватке желания, наоборот все движения были плавными и медленными. Ощущение того, что всё это происходит с ними впервые, не покидало ни на секунду, обнаженные Адам и Ева исследовали каждую частичку тела друг друга.

Прикосновенья губ тонкой паутинкой сплетало на теле каждого из них ловушку из невероятной страсти. Страсть сплетая тела то раскачивала их в качелях, то подвешивала над землёй в гамаке, потом вдруг разбрасывала в разные стороны на батуте сексуального восторга. Словно дети, играющие в запретные игры, они поедали время и силы отпущенные свыше.

Изолированные от внешнего мира, лишённые груза воспоминаний прожитых лет и каждодневных амбиций под названием « Это необходимо сделать», «Нужно стремиться к успеху» – Всё это было отброшено и вот уже их блаженная близость переросла в любовь. Ярость сливающая тела в единый организм поработила настолько, что объединённое сознание уже давно потерявшее связь с внешним миром не замечало источников раздражения, а было всего лишь на всего подставкой для их восхитительного действа.

Грэйв не понимая эмоциональных команд нового хозяина, искрился испуская молнии и фейерверки, шипел и свистел. Электронный механизм по-видимому на свой лад пытался облагоразумить людей, но, в конце концов, устав или потеряв всякую логическую нить, включив защитный режим от перегрузок и самоуничтожения, стал наигрывать классические мелодии.

"Бесконечность тоже имеет границу, она всегда граничит с новой бесконечностью." С. А. Мордашев

Разум постепенно восстанавливал свои позиции, распластавшись на полу разгорячённые тела тяжело дыша, возвращались к реальности.

Машенькино взорвавшееся страстью тело, искрилось от мельчайших капелек пота под цветомузыку испускаемую Грэйвом. Восторг пережитого наслаждения не давал покоя её женской сущности. Девушка беспричинно смеясь, прижималась к мускулистому телу перебирая тоненькими пальчиками волосы на Андреевой голове и тихо, словно боясь испугать наслаждение нашептывала ему на ухо:

– Смешной, знаешь ты очень смешной, я когда увидела тебя первый раз, ты ещё вышел из этой громадной, чёрной машины, маленький такой смешной, как взъерошенный воробушек. Такой взъерошенный, маленький… и серьёзный, мне тебя так жалко стало, ну вот, сразу надулся… Я же не знала, какой ты на самом деле… герой.

– Они нас найдут, так просто от них никто не уходит. Здесь даже моё геройство не поможет. Я должен разобраться с этими чудесами в чемоданах, это хоть какой то шанс.

– А ещё ты сильный, ловкий, я таких мужиков сто лет не встречала. Все какие то ватные, как бабы или чурбаны неотесанные… Ты тоже конечно не подарок, зато ты мой… Ну какой же ты смешной, мне так с тобой весело, голова словно снежинка, а я как отмороженная, наверное несу всякую ерунду?

– Интересно, какой же там код? Взламывать замки нельзя, боюсь, что всё само уничтожится, или ещё хуже заминировано… Код, код, какой же на них код? Идиот сто раз таскал эти торбы, ну кто бы знал, что так случится?

– Мне даже кажется, что ты мне снился в детстве. Серьёзно ну, что ты так смотришь, не надо… Я боюсь, когда ты вот так смотришь… Сейчас начну кусаться хи, хи, хи… Маленький мой, хорошенький, солнце моё нежное, приляг, давай просто полежим, знаешь так, как два ленивых плюшевых медвежонка. Не сейчас же прямо они нас убьют, я схожу с ума от твоих рук, сильной груди… Ты ею меня просто расплющил, асфальтоукатчик да и только, ну поцелуй меня Андрюшенька…

– Ты кем работаешь – каким то программистом?