Нет, чем плакать и пенять,
Будто можно те на эти
Как на рынке поменять.
Стихи были странные и непривычные, а строй их – совершенно незнаком ни Виктору, ни Виолетте.
Что ни век -
То век железный.
Но дымиться сад чудесный,
Блещет тучка.
Обниму
Век мой, рок мой
На прощанье.
Время – это испытанье,
Не завидуй никому.
Виолетта напряженно вслушивалась в непривычный строй стиха и в его тревожный смысл, вглядывалась в лицо Свиридова.
Крепко честное объятье.
Время кожа,
А не платье.
Глубока его печаль.
Словно с пальцев отпечатки
С нас его черты и складки
Приглядевшись
Можно снять.
– Толя, что это? Чьи это стихи? Почему я их не знаю?
– Когда они будут написаны, вы их услышите. Привет!
И он помахал рукой и вышел.
– Объясни мне … я не понимаю … Как это – когда они будут написаны? Значит, они еще не написаны?
– Скорее всего именно так. И не нужно рассказывать об этом …
ПЕРВАЯ ПАРТИЯ
До ремонтной смены еще было три рабочих, и за это время Скворцов умудрился не только составить новую программу для операторов, но и испытать новый режим у себя на установке с одним излучателем.
А в мастерской срочно варили переходный шлюз для загрузки контейнеров в газовой атмосфере, стеклодувы паяли ампулы для рабочих контейнеров, а сменный диск загрузчика переоборудовали под эти плоские стеклянные ампулы.
Для загрузки изотопа – а для этого Скворцов тоже успел написать регламент – приспособили изотопный лабораторный шкаф, и начали загружать первые рабочие контейнеры. И к моменту начала ремонтной смены новый загрузочный диск был готов и заряжен контейнерами с продуктом 7/8 для очистки.
Переход на новый режим не вызвал затруднений у операторов и через день были получены первые образцы очищенного продукта и следом за этим данные анализов – чистота продукта была достаточно высокой. За сутки установка давала больше ста грамм очищенного продукта 7/8 и задержка была за транспортными контейнерами – первые образцы стали поступать только на третьи сутки. Их сразу стали загружать готовым продуктом, запечатывать и приклеивать к ним паспорта.
И через неделю в Москву вылетел самолет с готовой продукцией – в обшитых поролоном ячейках стояли двадцать поблескивающих металлических контейнеров, каждый из которых содержал по 50 грамм очищенного изотопа.
А установка продолжала работать, Черномырдин рассчитывал калькуляцию нового продукта, и в центр ушла заявка на поставку сырья.
«ЗВОНОК» ИЗ ПРОШЛОГО
Брызга позвонил в середине дня.
– Анатолий Иванович, срочно приезжай. «Малява» пришла для Шистер.
Свиридов вызвал Диану и вместе с ней отправился в горотдел.
– Да, это мой личный шифр, – сказала Дина, просмотрев засаленное письмо с претензиями по отгрузке запчастей. – Сейчас расшифрую.
Она взяла карандаш и стала писать на листке бумаги что-то в столбик, а затем появился текст.
«Для личного контакта срочно теруправление дядя»
– И что это может означать?
– Это может означать только одно – хотят убедиться, что Шистер на свободе, и что она работает не под контролем.
– Значит, ей надо ехать?
– Ехать надо, но … Мне придется ехать с ней.
– В качестве кого? И как это легендировать?
– Думай, Назар, думай. Я тоже буду думать. А ты что скажешь, Дайяна?
– Это контрольный вызов. Полковник прав – ехать надо. Но я могу съездить и одна.
– А сумеешь ли ты определить, кто тебя там будет ждать? И просто ли ждать?
– Ну, я слишком ценный кадр, чтобы меня попытались убрать. Да и причин пока нет …