Концерт Патриции Каас. Далеко от Москвы

– Да, Евгения Павловна?

– Женя. Пока не скажешь

– Женя, дорогая, – ничего не скажу.

– Анатолий Иванович, сдавайся сразу! Я в свое время очень разумно поступил, сдавшись ей сразу!

– Слушаюсь, Дементий Кузьмич! Женечка, дорогая, так что же ты придумала?

– Смотри, какой способный – с первого раза и как здорово!

Белоглазова была очень хороша – с чуть тронутым макияжем круглым лицом, увенчанным косами, в декольтированном длинном платье. Свиридов обратил внимание, что дамы этого гарнизона одевались весьма прилично.

– Ты им спой. Гитару я обеспечу.

– А что спеть? Вы … ты знаешь их вкусы или любимые вещи?

– Им бы что-нибудь из их молодости … Нашей молодости. Если знаешь, конечно.

– Принято!

Наконец праздник начался – появился руководитель-тамада, генерал Белоглазов огласил приказ-поздравление, хлопнули пробки и все занялись делом.

– Анатолий Иванович, разрешаю тебе пригласить мою супругу на танец – я до этого не большой охотник, а она!..

– С большим удовольствием!

Он закружил Белоглазову в вальсе.

– Ах, Толя, смотри по сторонам! А то глаза у тебя такие, что … да еще в жаркую полтавскую ночку …– она смеялась и танцевала с удовольствием, не забывая "сплетничать", рассказывая Свиридову об окружающих их танцующих.

Довольно быстро стало шумно и бестолково, тамаду мало кто слушал, но выпивали все дисциплинированно, и Свиридов отправился путешествовать по залу, приглашая на танец приглянувшихся ему дам, и не забывая сканировать сознание окружающих.

Ему удалось вклинится без очереди и увести танцевать юбиляршу – ее приглашали нарасхват, и она с видимым удовольствием кружилась по залу.

– Вилена Игоревна, мне так повезло – в первый раз здесь и попал на такой чудесный праздник.

– Мы с Вадимом Викентьевичем так благодарны командованию за этот юбилей! Даже не верится! И не верится, что прошло столько лет – все было как-будто вчера…

– Мне Евгения Павловна успела шепнуть, что на самом деле вы знакомы с Вадимом Викентьевичем значительно дольше, что вы познакомились еще во время войны. Верно?

– Да, представьте себе! Мы впервые встретились в сорок первом, и оба очень понравились друг другу …

– И? Евгения Павловна говорила, что это какая-то весьма романтическая история…

– Романтическая? Возможно … Просто мы встречались за войну несколько раз, причем совершенно случайно … К концу войны я была начальником радиостанции, у меня в подчинении был целый табун молоденьких девочек … А поженились только после войны, да и то не сразу …

#А когда Вадюша в первую брачную ночь понял, что я девушка, что я ждала его, он целую ночь стоял на коленях и целовал мне ноги…# – это Свиридов узнал, чуть-чуть затронув ее сознание, и еще бережнее повел ее в вальсе.

– Вы изумительно танцуете, Вилена Игоревна! Вы учились или это врожденное?

– До войны родители пытались учить меня музыке … Когда-то я пела, но потом застудила горло … Но музыку люблю, люблю песни тех лет … А вот когда Вадим Викентьевич говорит, что песни не любит – так это неправда. Он очень любил, как пою я … Правда, и слышал-то меня он всего один раз в сорок втором году… Он полвойны прослужил ротным – это феномен, таких почти не было, их убивали сразу… А он – выжил, после каждого очередного ранения снова в свою роту …

– У вас, наверное, с тех лет есть любимая песня? Или вообще любимая песня – не обязательно тех лет?

– Вы знаете, есть. Но мне уже много лет не приходится ее слышать, я даже не знаю слов. Помню только, что были там слова "жизнь прекрасна, Маша"… Была это тяжеленная трофейная патефонная пластинка в самом конце войны и мне смертельно хотелось разучить и спеть это, а голоса уже не было …

– Я попробую подарить вам это воспоминание…

– А говорил мне, что он не кадровый. Да ты взгляни, как он идет, как он ведет Вилену!

– Женечка, за что купил, за то и продаю – Ефремов сказал, что он не из кадровых военных. А так – орел! Орел?

– Конечно, орел! Но ты у меня орлее, Демочка!

Улучить момент, когда полковник остался за столом один, было не трудно, и Свиридов подсел к нему.

Вадим Викентьевич с удовольствием рассказал ему и о военных годах, и об истории их знакомства с будущей супругой. Между делом Свиридов узнал и о той песне, которую с радостью вспомнил бы юбиляр.

– Вы знаете, ее пела сама Виленочка, еще в войну, где-то наверное году в сорок втором или начале сорок третьего …

А Свиридов продолжал знакомиться с заполнявшими зал мужчинами и женщинами, и делал это частенько с помощью женщин.

Встретив откровенно заинтересованный взгляд он пригласил молоденькую миловидную девушку. Она с удовольствием пошла с ним танцевать.

– Вы у нас первый раз? Я вас раньше не видела. Как вас зовут?

– Да, я у вас впервые и случайно. А зовут меня Анатолием. А вас?

– Диана … Владиславовна.

– Ну, до Владиславовны вам еще дорасти надо. Вы на том прекрасном рубеже, когда еще хочется казаться старше, опытнее, солиднее…

На ее подвижном личике недоумение и обида сменились радостью и удовлетворением.

– Вы так молоды и прекрасны, что кроме божественного имени вам ничего не нужно для подтверждения вашей исключительности…

– Ну, уж так и ничего!

Она качнула сережками, поправила браслет.

– Именно – ничего. Это все мишура, и не всегда она достойна оттенять вас. И не заставляйте меня хулиганить, а то мне придется заявить, что прекраснее всего вы …

– Ну, договаривайте, договаривайте!

За коротенький танец Свиридов узнал не только все о ней самой, о ее близких, о ее женихе, но и о множестве других, в той или иной степени знакомых Диане людей. И, главное, пользуясь ее сознанием, как шлюзом, сумел побывать в информационном поле еще нескольких человек.

– Она – свистушка, но безвредная. Хвостом вертит, но до серьезного не допускает. – так охарактеризовала ее Белоглазова. – Ты знаешь, какая у нее фамилия? Коврижко. Правда, она тоже такая же сдобная? Нет, не то, чтобы она не хотела … просто ей больше удовольствия доставляет само ухаживание, флирт, обожание, а не постель. Но учти – готовых на все у нас тоже в избытке, так что ты берегись!