Прощаюсь навсегда.
За столом у мам тесно сомкнутые руки под столом.
Ты смотришь мне в глаза
И руку пожимаешь.
Уеду я на год,
А может быть на два,
А может
Навсегда
Ты друга потеряешь …
Еще один звонок
И уезжаю я.
Вера Ложникова прижала руку Никиты Кулигина к своей груди и так и сидела, прижавшись плечом к его плечу.
Последнее прости
С любимых губ
Слетает,
В глазах твоих больших
Тревога и печаль.
Еще один звонок
И смолкнет
Шум вокзала,
И поезд
Улетит в сиреневую даль.
Танцующих больше не было.
– Девочки, все вместе! – хор подхватил вместе со Свиридовым
Кондуктор не спеши,
Кондуктор понимает,
Что с девушкою я
Прощаюсь навсегда …
Свиридов сошел с возвышения.
– Слушай, Толя, когда же ты пригласишь меня? – Люба Докукина перехватила его.
– Любаша, миля моя, прости! Замотался, даже как-то забыл, что ты рядом! Пойдем, пойдем!
На эту пару сразу все обратили внимание – так слаженно и изящно тут еще никто не танцевал. Было даже непонятно – они танцевали под музыку или музыка дополняла их танец …
Кто-то выключил часть света и все стали прощаться.
– Спасибо, Толя. Это было здорово.
– Братец, ну что же ты делаешь? Такая душевная песня, так растревожил!
– Анатолий Иванович, как это хорошо! Пришли бы к нам в больницу, порадовали бы моих старушек …
Кто устремился погулять перед сном, кто …
Но вряд ли нашлись такие, кто в этот вечер не говорил и не слышал слов любви. Наверное, только Владислав …
ОТЧЕСТВО ДИМЫ
– Славочка … Все момент выбирала, когда сказать … Когда ты самый добрый …
– И когда я самый добрый?
Маленький погладил Веру, прикрыл ее простыней.
– Ну, я долго думала … Думала, что тогда … Но я сама мало что соображаю, когда … Но потом поняла …
– Ну!?
– Не смейся. Поняла, что если заговорю … тогда … о чем постороннем, то ты меня просто прибьешь … Как муху прихлопнешь, и все …
– Ну?
– Славочка … Я ведь Диминого отца любила … По настоящему любила, и ничего плохого о нем сказать не могу … Не ревнуй, ладно?
– Попробую …
– Нет, правда, – Вера села и простыня сползла, открывая ее грудь.
Маленький не преминул положить на нее руку и Вера покорно легла.