Концерт Патриции Каас. 7. Неужели это возможно. Недалеко от Москвы, продолжение

– Ну и прекрасно. Кто следующий?

– Мы с Петей обсуждали этот вопрос. Думали, он пойдет в иняз, а он хочет заниматься историей. Думаем, на исторический факультет.

– А языки? У Пети большие способности к языкам!

– Все правильно, Вера Кирилловна, но он считает, что языки – языками, а культура – культурой, и постигать культуру лучше через историю.

– Но тогда может быть не исторический факультет, а МГИМО? Там сейчас есть похожие факультеты … – это сказала Даша. – Там и языки, и история, и культура …

– Тогда с Петей нужно будет подъехать в МГИМО. Толя, ты съездишь?

– Конечно. И возьмем с собой Веру. Да не тебя, а Ложникову. Как, Вера, поедешь с нами?

– Поеду.

Будущее Александра Кузовенина особых сомнений не вызывало – его интересы во многом совпадали с дисциплинами, которые широко были представлены в инженерно-физическом институте. И в его желании поступать именно в этот институт основная заслуга принадлежала Баранову и Потаповичу. Родители Саши Екатерина Михайловна и Василий Герасимович были согласны с выбором сына.

– Ну, кто следующий? Можно нам с Васей высказаться? – спросил Дима Толоконников.

– Слушаем вас, молодые люди.

– Вы так сказали – молодые люди, Вера Кирилловна …

– Вася, это было сказано без подтекста, поверь мне. Просто вы все так выросли, что обращаться к вам как прежде – мальчики – становится неудобно. И мне очень интересно, что вы придумали.

– Не то, чтобы придумали … А подумали. У нас у всех свои сферы интересов, свои увлечения, но у нас есть и общие свойства, объединяющие нас и объединяющие нас с некоторыми взрослыми. Мы общаемся и друг с другом, и с нашими старшими друзьями, обмениваемся информацией, советуемся. Вот мы с дядей Толей … прошу прощения, с Анатолием Ивановичем не раз обсуждали мои способности и возможные области приложения моих способностей. Да и у Димы тоже были такие беседы … И знаете, что получается? Получается, что вряд ли мы сможем сейчас сразу определить область наиболее полного приложения наших способностей и интересов, а сперва нам нужно стать культурными людьми, образованными членами нашего общества … А уж потом …

– Вася прав, мы это много раз обсуждали. И появилась мысль попробовать поучиться нам в очень престижном ВУЗ’е – в МГИМО.

– Но там тоже разные факультеты, – после недолгого молчания сказал Свиридов. – Хотя образование этот институт дает широкое и глубокое.

– Только конкурс там – ого-го …

– Если дядя Толя сводит нас туда на собеседование, то вопрос конкурса может просто отпасть …

– Сережа прав. Но МГИМО не сможет заменить медицину …

– Так и не всем же идти в МГИМО!

Встреча с ведущими специалистами МГИМО состоялась, и после короткого совещания ректор сообщил о единогласном решении ректората и всех кафедр о готовности принять на обучение молодых людей, не достигших еще совершеннолетия. Больше всего ведущие преподаватели этого самого престижного ВУЗ’а Москвы оценили высочайший культурный уровень и разносторонние знания будущих учащихся – с ними иногда было даже затруднительно беседовать …

ОТКАЗНИЦА

– Командир, сэр! Тут в больнице молодая мамаша отказывается от ребенка. Не могли бы вы вмешаться?

– Я приеду к середине дня, Дайяна. Что за женщина?

– Жеребко Христина Артемовна. Работница с завода. Без мужа. Тридцать один год. Три аборта. Живет одна, в однокомнатной квартире. Была замужем, муж ее бросил три года назад. Я жду вас, командир, сэр.

Утечкина встретила Свиридова у входа и проводила в палату родильного отделения.

На кроватях лежали три женщины и Дина подвела Свиридова к койке у окна.

– Христина Артемовна Жеребко, – представила пациентку Дина.

– Добрый день, Христина Артемовна. – поздоровался Свиридов и движением руки отпустил Дину. – Я пришел узнать у вас причину отказа от ребенка.

– Мое дело – не хочу ребенка и все.

– А когда носили его в себе, то хотели? Могли бы сделать очередной аборт.

– Поздно было. Он … ушел, сказал, что ему дети не нужны …

– А вам? О чем вы думали, когда зачали ребенка?

Жеребко отвернулась к стене.

– Должен вам сказать, что вас мне не очень жалко. Мне жаль маленького ребенка, который не будет знать матери и отца. Вадим Козин на слова поэта Дементьева написал «Грустное танго», посвященное молодой матери, бросившей своего новорожденного. Послушайте.

И Свиридов как бы про себя негромко запел.

Уходит женщина от счастья.

Уходит от своей судьбы.

А то, что сердце бьется чаще, -

Так это просто от ходьбы.

Она от сына отказалась.

Зачем он ей в семнадцать лет!

Не мучат страх ее и жалость.

Лишь только няни смотрят вслед.

Женщины на кроватях прислушались.

Уходит женщина от счастья.

Под горький ропот матерей.

Ее малыш – комочек спящий –

Пока не ведает о ней.

Она идет легко и бодро,