Концерт Патриции Каас. 5. Жизнь продолжается. Недалеко от Москвы, продолжение

Было принято решение установить непосредственный контакт с этими гражданами, которыми впоследствии оказались:

Мария-Антуанетта Дуглас (урожденная Дюпюи), родившаяся в Канаде в семье эмигрантов из Франции, и Сайрус Венс Дуглас, уроженец города Боулдер, штат Колорадо.

Оба работали на лабораторной установке, и после происшествия были признаны инвалидами и отправлены на пенсию.

Проживают неподалеку от маленького провинциального городка, где примерно раз в неделю проводят вечер в небольшом кафе на окраине.

Агент в этом кафе установил контакт с интересующими нас фигурантами, познакомился с ними и установил следующее:

Мария Дюпюи вышла замуж за Сайруса Дугласа до поступления на работу в лабораторию исследовательского центра, но при поступлении на работу факт церковного брака и брака вообще был ими скрыт, т.к. при приеме на работу отдавали предпочтение неженатым и незамужним.

Дугласы притворились любовниками и на работу были приняты – она лаборанткой, поскольку кончила физический колледж при Флоридском Атлантическом университете, он – специалистом по электронной аппаратуре. Поскольку Дугласы свои близкие отношения не афишировали, им позволили работать в одной группе.

Происшествия они не помнят, находились в бессознательном состоянии около недели, а затем еще три месяца в госпитале. Диагноз неясен. Установлена инвалидность, опять таки по неясной причине.

В памяти Дугласов мало информации по проводимым ими работам, и больше по личностям окружающих сотрудников. Оба хорошо воспитанные (не характерно для их круга) и контактные люди, тепло относящиеся друг к другу, живущие уединенно и не поддерживающие никаких контактов с бывшими коллегами. Могут быть перспективными в отношении установления контактов с бывшими и действующими сотрудниками научно-исследовательского центра».

В этом отчете не было никаких сведений о том, каким образом было установлено место проживания интересующих разведку людей, каким образом агент попал именно в нужное кафе, и каким образом произошло знакомство и контакт с семьей Дуглас.

Лишь несколько человек знали, что это был Свиридов, и контакт был реальный, без использования виртуальности.

Что же касается «посещений» научно-исследовательского центра в Логенс-Дейл и головного офиса в Нью-Йорке, то там Свиридов побывал, используя другое измерение – это давало ему возможность быть невидимым и неуязвимым, мгновенно перемещающимся и исчезающим.

Кроме «посещения» центра и офиса в реальном времени, Свиридов прошелся назад по времени, и именно поэтому отчет был переполнен научными и техническими подробностями.

Выводы отчета были однозначными – коллеги-соперники в своих исследованиях ушли в направлении, не имеющим перспективы, и поэтому не составляющего конкуренции отечественным исследованиям.

В выборе тупикового неперспективного направления исследований большую роль сыграли наши агенты, проникшие в центральный офис – супруги Антиповы, и в основном Маргарита Антипова.

При этом заброшенные приманки в виде материалов и изделий, поступившие у нас в открытую продажу и произведенные явно с использованием подобных секретных технологий, вызывают устойчивый интерес со стороны разведки США к проводимым у нас работам.

Приведенный в отчете перечень причастных к данным работам граждан США был показан Антиповым, и они дали свои собственные характеристики ряду известных им людей.

К отчету были приложены аудио– и видеоматериалы, создающие впечатление, что это не отчет о разведывательной операции, а учебный материал.

Но несмотря на неперспективность исследований многие материалы были оценены специалистами как полезные, а Маргарита Антипова среди видеокадров нашла себя, а среди текстовых документов – свои меморандумы с тщательно выполненными ошибками.

Если первый отчет о контактах с семьей Дугласов занимал всего три страницы, то отчет по Логенс-Дейл помещался в толстой папке, содержал около ста страниц и около часу видео– и аудиозаписей.

Вторая часть отчета – его техническая часть – была отделена от разведывательно-агентурной и передана специалистам. Отчет в целом опять был выполнен в двух экземплярах на пишущей машинке – один адресату, второй – в сейф Свиридова.

А посвященным стало понятно, почему Свиридов вдруг на двое суток лег в стационар медсанчасти – затраченная энергия требовала восстановления …

Я РАССКАЖУ ТЕБЕ

– Как ты хочешь – пройдемся или посидим?

– Давай походим.

– Тогда слушай мой отчет об одной из моих командировок … Вернее о том, чего нет в моем отчете.

Тоня взяла его за руку и они пошли по лесу, держась за руки как молодые – но теперь молодые обычно так романтично и невинно не ходили.

– Я должен был посетить один небольшой городок на западном побережье Штатов. И найти там супружескую пару с телепатическим способностями. Мальчик поймал их сигнал, потом подключились мы с Полиной. Владимир Альбертович предлагал мне помощь, но я воспользовался только памятью одного человека, который был прикован к постели.

– До этого он был лесорубом в Канаде, валил деревья, немного повоевал во Вьетнаме, попутешествовал по Южной Америке, а потом на горной реке заработал сложный перелом позвоночника. Но человек очень дружелюбный и веселый в жизни, но я с ним познакомился, когда он уже терял зрение и говорил с трудом.

– Я воспользовался его документами и его историей жизни, а попутно научился управляться с бензопилой и топором, научился управлять тягачом для вытаскивания хлыстов и многому другому, что умел он. В основном я пользовался его информационным полем – он говорил с большим трудом. Но его разговор дал мне его акцент канадца с французскими корнями.

– Знаешь, мне показалось несколько опасным пользоваться каналами конторы, и я познакомился только с адресами чрезвычайных явок, а потом исчез.

– Это когда ты позвонил?

– Ну да. А на самом деле я улетел в Питер, а оттуда один пьяненький финн вернулся на автобусе в Хельсинки из экскурсии, а потом другой финн улетел в Барселону, потом еще один перелетел в Гренобль, а оттуда в Нью-Йорк. А там прямой рейс в Оттаву, а оттуда на небольшой аэродром … В общем туда, куда мне было нужно.

– Там я уже без труда «слышал» их, тех, кто мне был нужен, и пришел в маленький ресторанчик на окраине, куда пришли они. Познакомиться с ними, пригласить женщину на танец было просто – мне сильно помог мой французский акцент. Оказалось, что женщина по матери – француженка, и разговоры на родном языке ее матери сильно облегчили мне задачу. Муж ее, добродушный старичок, французского не знал, был рад тому, что жена может поболтать на ее родном языке.

– Они немолодые? Они поняли, что ты «слышишь» их?

– На самом деле оба они не старые, но выглядят намного старше своих лет. Возможно, это какой-то побочный эффект от той аварии, в которой они побывали на работе. А они работали как раз с излучателями, аналогичными нашим. После аварии их долго держали в госпитале, а потом отправили на пенсию. Они купили домик за городом и уединенно живут там.

– Телепаты они неопытные, ни слушать меня, ни защититься от меня не умеют. И вообще складывается впечатление, что они так и не поняли особенности своего внутреннего языка – мысленного.

– А что-нибудь об их работе ты узнал?

– Практически ничего. Они совсем не знали истинных целей проводимой работы, выполняли все по заданной программе. А разговаривать о работе я и не пробовал, но узнавал все из их информационных полей. Так, посидели за бутылкой вина, поболтали на нейтральные темы и разошлись.

– Ты встречался с ними только один раз?

– Да, больше нужды не было – я все, что мне было нужно, уже знал.

– И кто из них представлял наибольший интерес?

– Женщина. Она работала оператором – по нашим понятиям, хотя там, у них работа организована по иному. А он занимался приборами – приборы практически те же. Обратный путь был простым – в Нью-Йорк, но там меня поджидала неожиданность. В зале аэропорта Кеннеди толстяку-ветерану вьетнамской войны стало плохо, а он оказался хорошим парнем и я немного помог ему. Он задыхался – последствия войны, практически терял сознание и я помог ему добрести до медпункта, а потом поменять билет … Он был из Норвегии, с самого северного побережья. А я даже успел на свой самолет в Париж.

– Ты был в Париже!?

– Да, там я провел целый день. И понял, почему многие любят этот город.

– Париж … Мы с Марго были там … так давно …

– Я обещаю тебе, что мы с тобой побываем в Париже.

ГРИША РИСУЕТ

– Неужели это Гриша? Радуйтесь, люди, нас посетил …

– Кончай, Димка! Вот трепач!

– Гришка, привет!

– Здравствуй, Гришенька!

– Привет нашему таланту!

– Здравствуйте, милые девчонки.

Обнявшись с болтливым Димкой Гриша прошелся между мольбертами.

Дотронулся до плеча бледной узколицей девушки.

– Анечка, здравствуй. Я подойду.

Девушка благодарно улыбнулась Грише.

– Доброе утро, будущие гении!

В студию вошел профессор Василевский и сразу заметил Гришу.

– Чем вызвано столь радостное для нас событие? Нас посетил сам Свиридов!

– Здравствуйте, Генрих Савельевич. И вы туда же …

– Не сердитесь, Гриша. Просто все мы рады вас видеть. Ведь это бывает не часто …

Профессор прошел между мольбертами, рассматривая работу студийцев.

– Сегодня мы с вами должны завершить наш труд. Продолжаем работу. Григорий Анатольевич в свободном полете, как обычно …

И профессор стал присаживаться к рисующим студийцам, обсуждать их работу, вносить коррективы.

А Гриша стал обходить мольберты по другому маршруту, чтобы не столкнуться с профессором, разглядывая рисунки на мольбертах и поглядывая на предложенную для рисования композицию.

Предметы, составляющие эту композицию, были просты, но их расположение вызывало у рисующих затруднения из-за частичного экранирования одного предмета другим. Гриша сразу подметил эту особенность композиции и для себя мысленно разъединил предметы.

Так он добрался до мольберта девушки Анечки и увидел, что именно экранирование предметов затрудняет процесс ее рисования.

– Ты видишь – у меня ничего не получается … Они налезают друг на друга …

– А это ничего, что они налезают. Смотри.

Гриша наложил на мольберт чистый листок бумаги и стал набрасывать рисунок.

– Смотри, я сперва изображаю все предметы так, как будто они стоят отдельно и друг другу не мешают. Видишь? А теперь я спрятал нижнюю часть вазочки за книгой. Видишь? Нижняя часть вазочки просто спряталась, она никуда не исчезла…

Гриша встал позади Анечки и положил руку ей на плечо, а другой рукой с карандашом показывал ей прием частичной экранировки.

И Анечка никак не среагировала на руку Гриши, и соседи за соседними мольбертами переглянулись – Анечка очень настороженно воспринимала любые прикосновения. Она считала себя некрасивой и обделенной вниманием мальчиков, а поэтому была всегда настороже.

А Гриша предложил Анечке нарисовать ее портрет одной из первых – после рисунка Лены в самый первый день – и они остались в студии. Анечка была благодарна Грише уже за одно его предложение, села на стул на возвышенности и стала расстегивать блузку.

– Ты не вздумай раздеваться. Тут слишком прохладно. Это я потом как-нибудь нарисую, хорошо?

Анечка с облегчением застегнула пуговки и села поудобнее. А Гриша стал с ней разговаривать, и они долго разговаривали. Анечка спохватилась:

– А что же ты не рисуешь?

– Вот теперь можно и порисовать … Только ты не подглядывай!

Лист с несколькими вариантами рисунка Гриша отдал Анечке, а на мольберте оставил портрет в крупном масштабе. Этим портретом наутро любовались студийцы, девушки ревниво поглядывали на Анечку, а профессор поставил Грише положительную оценку – их было у профессора всего две: посредственно и хорошо. Он поставил Грише оценку несуществующую – хорошо с двумя плюсами.

– Профессор, а почему ему два плюса? Разве мало одного?

– Один плюс за качество рисунка, а второй – за проникновение в душу модели. Он ее не приукрашивает, а она красива и вполне узнаваема. Попробуйте сделать так, как сделал Гриша.

А теперь Гриша наглядно и легко показал Анечке приемы построения такого на вид простого рисунка со скрытыми сложностями в композиции. И попался профессору.

– Так, кто тут отбирает у меня хлеб? Гриша? И как он вам объяснил прием преодоления сложности многослойной композиции? Рассказывайте!

Анечка довольно связно рассказала и показала то, что объяснял ей Гриша.

– Григорий Анатольевич, кто вас этому научил?

– Вы, Генрих Савельевич. Больше некому …

– А не могли бы вы … Не могли бы вы нарисовать эту композицию сзади, со стороны задника. Не переставляя и не заходя сзади?

– Почему бы и нет … Сейчас.

Все сгрудились за спиной у Гриши.

Он рисовал сейчас не в своей обычной манере – четкие, не требующие последующей корректировки, линии. Нет, он наносил легкие линии наброска, и предметы на рисунке казались прозрачными. А потом он прорисовывал видимые линии и легко убирал невидимые.

И композиция «наоборот», со стороны задника, появилась на его мольберте.

– Я думаю, это выглядит вот так, профессор.

– Только не объясняйте, как вы это сделали! Пусть все наши будущие гении сами догадаются и расскажут мне об этом! Итак, кто первый?..

РАЗНЫЕ РАЗНОСТИ

ГОСТЬ

Пискнул зуммер прямого телефона.

– Свиридов.

– С вами будет говорить Президент.

– Здравствуйте, Анатолий Иванович.

– Здравствуйте, Владимир Владимирович. Слушаю вас.

– Ваше приглашение в гости не отменяется?

– Никоим образом. Ждем вас в любое удобное для вас время.

– Я планирую посетить вас сегодня после двух часов дня. Примете?

– С большой радостью, Владимир Владимирович! Приезжайте!

– До встречи.

Сразу после этого разговора Свиридов снял трубку внутреннего телефона.

– Полковник Гнедаш!

– Доброе утро, Василий Андреевич.

– Доброе утро, Анатолий Иванович. Слушаю вас.

– Объявите боевую тревогу по номеру ноль один. Закройте периметр. По регламенту полный ввод положения тревоги два часа. О выполнении доложите.

– Слушаюсь, товарищ командующий! Боевая тревога номер ноль один, по выполнении доложить!

– Выполняйте.

– Тонечка, у нас сегодня гость. Нет, готовить ничего не нужно. Оденьтесь с детьми, возможно гость прибудет с женой. Ты поняла?

– Я поняла тебя, Толя! Все сделаем! Приготовить цветы?

– На всякий случай приготовь. И мой серый костюм.

К двум часам все приготовления были закончены.

Около взлетной полосы аэродрома стояли парадные автомобили, периметр ЗАТО был наглухо закрыт, а по территории прогуливались офицеры в штатском.

Сперва поступило сообщение о предстоящей посадке, затем в небе прошли два боевых вертолета, а затем на посадку пошли два совершенно одинаковых правительственных вертолета. Из одного быстро выгрузились сотрудники охраны в штатском, и к ним направился подполковник Валдис – тоже в штатском.

А из другого вертолета после двух охранников вышел Президент, поддерживая руку супруги, и выделялась черная форма двух офицеров с чемоданчиком.

К Президенту направился Свиридов с Тоней.

– Здравия желаю, товарищ главнокомандующий! Здравствуйте, Владимир Владимирович. Здравствуйте, Людмила Анатольевна.

– Здравствуйте, Анатолий Иванович.

Процедура знакомства заняла минуту, пригодились цветы, а затем Свиридов с Президентом сели в одну машину, а Тоня с Людмилой Анатольевной – в другую.

Поездка была недолгой и все высадились на площади перед домом культуры.

– Владимир Владимирович, вся особая подготовка к вашему визиту – вот этот план наших владений. Это территория ЗАТО. Вот тут сейчас находимся мы, или по нашей терминологии «город», вот то, что у нас называют «институт», вот «завод», вот «колхоз», вот лесная школа. Что бы вы хотели посмотреть?

– Вы обещали, что не будет корреспондентов и телевидения.

– А их и нет. Это наши видеооператоры, те, что делали фильм об эвакуации брошенных ракетчиков. Конфиденциальность нашей встречи гарантируется. А это – Женя Кульченкова, она автор текста к видеоролику о переселении их воинской части, она журналистка.

– Очень толковый фильм. Может быть, сперва мы можем посидеть вон там, в кафе? Спрятаться от солнца?

В кафе «У Полины» было пусто – середина дня, одним уже было поздно, а другим – еще рано.

К столу с гостями подошли Полина Федченко и Валерий Маслов, поздоровались и не подали вида, что удивлены столь важными гостями.

Заказы были разными и, подавая заказанное, и Полина, и Валерий называли гостей по имени и отчеству.

– Это специально подготовленные люди? – спросила Людмила Анатольевна.

– Полина – талантливый организатор, создает у нас целую сеть учреждений питания, а Валерий Маслов – майор в отставке, ее помощник и единомышленник. Наш бывший резидент в Португалии. Как видите, очень хорошо подготовленные люди.

– У вас в городе много военных?

– Почти все.

– А мы с вами не в одном магазине костюмы покупали?

– Что вы, Владимир Владимирович! У вас костюм фирменный, а мой мне жена сшила.

– Владимир Альбертович рассказывал мне много интересного о вас, Анатолий Иванович. Например, о придуманной вами схеме финансирования ваших объектов.

– Думаю, что особой моей заслуги здесь нет.

– Можно чуть поподробнее?

– Поскольку бюджетное финансирование значительно сократили, нам пришлось выкручиваться. Мы искали источники средств на развитие научных исследований и на развитие социальной сферы. Кое-что нашли. Для поддержания уровня жизни наших сотрудников мы хотели организовать благотворительный фонд, но …

НЕКИЙ ФОНД

– Тонечка, я сегодня хочу собрать друзей. Вы там с Улей нарубите какой-нибудь салатик, а в магазин я зайду и куплю все, что надо.

– На сколько человек рассчитывать?

– Саша с Леной, Полина с мальчиком и Семеном Гавриловичем, Гриша с Улей, да мы с тобой. Получается девять человек. Осилим?

– Спрашиваешь! Я Гришу отправлю за соками и пирожными, а ты купи остальное.

– Договорились.

Вечером за столом в гостиной Свиридовых расселись хорошо знакомые люди, которым не было необходимости «притираться» друг к другу. Один Семен Гаврилович чувствовал себя несколько неловко, но Мальчик быстро успокоил его.

Когда выпили обязательный тост «со свиданьицем» Свиридов сказал.

– А теперь начнем заседание нашего малого совнаркома – самый узкий состав.

– Из Толи прет очередная идея!

– Дай хоть спокойно пожевать Улиного салатика – вкусно ведь!

– Жуйте, жуйте. А я буду излагать. Помните, я высказывал мысль о создании специального социального фонда для поддержки лесной школы, ее выпускников и прочего социально незащищенного населения?

– Я помню, что ты даже начал предпринимать какие-то шаги для этого.

– И в результате оказалось, что расходы благотворительного фонда облагаются налогом в размере 38%.

– Это какой же с позволения сказать … дурак, не при детях будь сказано, придумал такое?

– Ну, умников наоборот у нас хватает, к сожалению.

– Так вот что я надумал. Кормить за здорово живешь чиновников у меня желания нет, поэтому фонд будет неявный, а скрытый.

– Как это, Анатолий Иванович? Нелегальный?

– Нет, Семен Гаврилович. Его просто не будет. А будет банковский счет физического лица, с которого деньги будут тем или иным способом распределяться для социальных целей. Например, стипендии выпускникам лесной школы, доплаты учителям и врачам, оплата жилья и так далее.

– Но на основании каких документов будут производиться переводы?

– А без всяких документов – счет-то физического лица, некоммерческий. Кому хочу – тому и плачу. Или вообще наличными.

– Так в чем проблема?

– Проблема в том, что у меня сейчас появились большие деньги, которые возникали от премиальных выплат. Я хочу открыть номерной счет в солидном банке и размещать там средства этого невидимого фонда. Пополнять этот счет могут физические лица, а для распределения средств предлагаю образовать распорядительный совет. Как?

– Насколько это законно? А, Семен Гаврилович?

– Как я понимаю, меня сюда пригласили в качестве специалиста … Такое решение не нарушает существующих законов – это раз. А наличие распорядительного совета исключает возможность корыстного использования средств – это два. То, что этот счет будет открыт частым лицом, снимает всякие ограничения на использование средств со счета – это три. И, возможно, распорядительный совет сможет даже планировать распределение средств … Но источники пополнения счета мне не совсем ясен.

– Таким образом остается только неясным источник для пополнения счета. Один из таких источников – взносы частных лиц. Я имею в виду в первую очередь себя, поскольку у меня часто возникают различные источники приличных доходов – всякие там премии и прочее …

– Знаем мы твои премии, – проворчал Баранов, – Будто мы не знаем, кто купил спортивную форму нашим спортсменам … и в лесную школу ты тоже вложил – будь здоров.

– Ты, что же, против?

– Я за, но с моим участием. У меня доходы поменьше, но ведь не бедствуем. Правда, Ленусик?

– Правда, Сашенька. Мы с Сашей хотим участвовать в этом деле.

– Толя, я тоже хочу внести посильную лепту.

– Молодец, мать! Я пока еще малокредитоспособен, но это же пока, а дяди Толин проект – долговременен. Я бы еще посоветовал …

#Открой отдельный счет для игры на бирже и зарабатывай на этом деньги – у тебя это должно получиться, дядя Толя.

– Тогда предлагается состав распорядительного совета – только дамы, которым я безусловно доверяю. Моя жена – Антонина Ивановна Свиридова. Елена Архиповна Карцева. Полина Олеговна Ерлыкина.

– Председатель распределительного совета Анатолий Иванович Свиридов …

– И член совета по вопросам финансового законодательства Семен Гаврилович Черномырдин. Есть возражения? Принимаем. Все работают на общественных началах, без оплаты, а все бумажные дела поручим Полине и Семену Гавриловичу – чтобы им легче было договариваться и не ходить друг к другу.

– Анатолий Иванович, я польщен таким доверием, но … Но что вы имеете в виду, когда говорите о … о Полине Олеговне, что нам не придется ходить друг к другу?

– Семен Гаврилович, я имею в виду только то, что вам для согласования вопроса нужно только пройти в соседнюю комнату – больше ничего. Или вы имеете что-либо против кандидатуры Полины?

– Нет, нет! Что вы, Анатолий Иванович, ни в коем случае!

– Тогда предлагаю выпить за благополучие невидимого фонда социальной поддержки!

РАСХОДЫ и ДОХОДЫ ФОНДА

– Мы все-таки организовали такой фонд, но негласный, существующий как частный банковский счет на мое имя. Зато у этого фонда есть свой распорядительный совет, действующий на общественных началах, и мы производим выплаты по самым различным поводам. Например, доплата учителям и медработникам, частичная оплата коммунальных платежей некоторым из наших жителей, доплата тренерам и руководителям кружков, оплата экскурсий для всех учащихся, дополнительное финансирование лесной школы-интерната, финансирование Дома культуры, школы и детского садика и некоторых других социальных объектов …

– Другой источник денежных средств – наши подсобные предприятия. Название весьма условное, так как этих предприятий на самом деле не существует. К примеру, в качестве приманки для слишком любопытных мы пустили в продажу особочистые материалы – германий, кремний и кое-что еще – на черном рынке, причем чистота этих материалов была намного выше, чем у других продавцов. Выявили интересные связи и при этом заработали неплохие деньги. Сейчас изготавливаем ювелирные изделия своего производства и продаем через магазины в Москве, Питере и Владивостоке. Изделия не только оригинальные, но с изюминкой – бриллианты искусственные, но лучше натуральных. Золото настоящее, а платина и серебро – наши, с установок. И уже клюнули, и даже разведгруппу у наших «закадычных друзей» из ЦРУ создали – видно уже очень интересно им, откуда это берется. Да и раскупают ювелирные изделия мгновенно, хотя цены мы установили очень высокие …

– Есть еще один источник доходов, но малопредсказуемый и нерегулярный. Это деньги, конфискованные … скажем так, у оптовых наркодельцов. По решению руководства ФСБ мы получаем половину этих средств, изъятых нами в виде наличных денег в ходе проводимых нами спецопераций …

– И как же вы расходуете все эти средства? На что этого хватает?

– Средства от подсобного хозяйства и от наркотиков идут на производственные нужды. Значительная часть финансирования объекта в городе «Солнечный» – из этого источника.