Геммы. Орден Сияющих

Норма за его спиной придушенно пискнула, но он решил взять начало переговоров на себя, так вернее.

– О, – вскинула брови Павлина Павловна. – Прямо-таки все? И как ощущения, не жмет?

– Лес, не надо!

– Нам известно, – как ни в чем не бывало продолжил он, – что вы преступным образом пытаетесь склонить владелицу спиц… спичечной мануфактуры Чемерицыну Ульяну Ильинишну к продаже оной мануфактуры!

– Опять! – всплеснула руками Павлина Павловна, отчего вода брызнула из носа леечки на паркет из белого ясеня. – Опять эта мануфактура несчастная, чтоб ей пусто было!

– Вот! – наступал Лес, внутренне ликуя. – Налицо преступное намерение.

– Да он не это хотел сказать! – вцепилась ему в рукав Норма. – Мы просто пришли спросить…

Госпожа Зимецка пронзила обоих льдистым взглядом и горделиво расправила плечи.

– Если бы я вас не знала лично, немедленно выставила бы вон и на форму бы не посмотрела. Каковы наглецы!

В образовавшейся паузе, пока меценатка гневно раздувала ноздри и снимала передник, Норма тихо выступила вперед.

– Но вы нас знаете, госпожа Зимецка. Знаете, как мы работаем.

Все шло точно по плану Леса.

– Ох, мало мне проблем! – Павлина Павловна медленно опустилась за свой белоснежный стол, украшенный костяными вставками и костяным же письменным прибором. – Сначала иск из Гильдии торгов, потом разбирательство с Имперской ассамблеей, теперь еще ваши щенячьи носы! Подумать только – якобы я нарушаю антимонопольный закон! Разве есть моя вина в том, что я лучше прочих веду свои дела? Что развиваю, расширяю их, даю людям рабочие места? Какое в этом преступление?

– Павлина Павловна, – Норма осторожно шагнула еще ближе, – мы вас крайне уважаем, но обязаны выяснить, кто вредит мануфактуре. И мы не от гильдии или ассамблеи, мы по приказу городничего…

– И губернатора, – поддакнул Лес. Теперь сестре вести беседу, но и важных аргументов лучше не забывать.

– Значит, Платон Демьянович и барон Анкерис тоже уже в деле, – протянула Зимецка, подперев щеку кулаком. – Видать, сильно я кому-то насолила… Но на это меня не поймать, здесь у меня все чисто, – вдруг решительно заявила она. – Сдалась мне эта мануфактура. Слушайте внимательно, а потом не говорите, что не слышали. Предложение о покупке мне сделала барышня, назвавшаяся наследницей хозяина. Причем она мне сразу не понравилась – подкараулила меня за полночь на выходе из дома, где я гостила. Неслыханно! Трясла документами, цену предлагала мизерную, учитывая перспективы развития. Я сразу заподозрила подвох, но предложила продолжить переговоры днем, на что получила решительный отказ. Затем девица скрылась.

– Но на этом дело не кончилось? – нахмурилась Норма.

Лес испытывал к Павлине Павловне стойкую неприязнь. Та вертела людьми, как хотела, используя почти неограниченную власть денег. Еще эти ее манеры, белые меха и тряпки, будто она помешана на цвете первого снега… Она и их, сыскных геммов, хотела купить, разве что вывернулась с пожертвованием, а они тогда были на мели. Но, наблюдая за реакциями сестры, он понял, что Зимецка не врет. Пока не врет.

– Разумеется, нет. – Меценатка надула губы. – Мы, ко… коммерсанты, отличаемся от прочих особо живым умом и любознательностью. Так и только так можно пинать этот заскорузлый мир вперед, к прогрессу. Я провела глубокую рекогносцировку.

– Чего? – не понял Лес.

А Норма поняла и ахнула:

– Вы шпионили за ними?!

– Голубушка, правильнее будет назвать это промысловой разведкой, – наставительно заметила Зимецка. – Я отправила своего человека под видом рабочего, и тот провел для меня расследование. Оказалось, в бумагах покойного владельца не все так прозрачно. Подождите, у меня где-то была копия, то есть список с одного любопытного документа.

Она подошла к украшенному перламутром и жемчугом вычурному бюро и, открыв его маленьким ключом, извлекла из ящичка свернутую в трубочку бумагу.

– Вот, полюбуйтесь. Завещание того самого алхимика, изобретателя фиолетового фосфора. Да, само открытие достойно внимания, но…

Геммы разом уткнулись в документ.

Норма зачитала вслух:

– «Все, что имею, завещаю Ульяне (Марьяне) Ильинишне Чемерициной…» Подождите, у нее что, двойное имя?

Павлина Павловна загадочно улыбнулась и забрала документ.

– Вовсе нет. Мое расследование на этом не остановилось. Я задалась тем же вопросом и выяснила, что никакой Марьяны не существует. Ее нет ни в реестре, ни в церковных книгах – нигде. Кроме как в завещании. Это и заставило меня усомниться в целесообразности покупки мануфактуры. Я только за честные сделки, а эта дурно пахнет…

– К слову о запахе, – вклинился Лес. – Раз уж вы так много разнюхали, может, знаете, зачем портить сырье?

– И раз вы отказались от сделки, почему хозяйка по-прежнему уверена, что может продать вам свое дело? – добавила Норма, теребя ленту в косе.

Павлина Павловна постучала себя длинным ногтем по напудренной щеке.

– Хм… Единственное, что приходит в голову, тот, кто учинил это с фосфором, неплохо разбирается в алхимии, иначе сделал бы что похуже. Видимо, не хотел вредить промыслу слишком сильно. А что до второго… – Она покосилась на Норму. – Это так важно?

– Не забывайте про иск, – надулась сестра. – Если не мы, гильдия все равно все выяснит.

– Хорошо, – вздохнула Зимецка. – Я сделала встречное предложение, снизив цену мануфактуры еще больше. Между прочим, мне ее еще восстанавливать, расширять, совершенствовать!

«Вот же бессовестная баба», – подумал Лес, но ему хватило сдержанности не произносить этого вслух. Все же кто бы что ни говорил, а тупицей он не был.

– Это все? Надеюсь, что да. Мне пора, у меня слишком плотный график. – И Павлина Павловна помахала руками, точно отгоняла назойливое животное от своих пышных юбок. – Идите, досаждайте расспросами кому-нибудь менее занятому!

– Пока все, – нехотя согласилась Норма. – Спасибо за ответы.

– Но мы можем прийти еще, – бросил на прощание Лес. А пусть не расслабляется!

– Не сомневаюсь, – закатила глаза Зимецка. – К слову, голубушка, что это вы все на мои туфельки поглядываете, мм? – И поболтала под столом ногами, обутыми в белые атласные черевички с алмазными пряжками. – Так нравятся?..

– Д-да, красивые, – выдавила Норма и выскочила из кабинета вон.

Когда они спускались по лестнице, уворачиваясь от снующих туда-сюда служащих хранилища, Лазурит вполголоса спросила брата:

– И зачем ты устроил эту сцену? Она же дико разозлилась, едва не выгнала нас!

– Эхе… – довольно ухмыльнулся Яшма. – Не выгнала бы, точно говорю. Вышла из себя, да, зато быстро раскололась и все выложила. А так бы юлила добрый час. Тебе оно надо?

Норма пробурчала что-то о сомнительных методах, но больше сердиться не стала. Все же она отходчивая, пусть и строит из себя порой саму строгость.

Снаружи их дожидались лошадь и Фундук. Вернее, лошадь старалась как можно сильнее оттянуть привязь и оказаться как можно дальше от кованого забора, где ее оставили, а вот кошкан затеял мериться силами с собратом, что охранял здание. Оба зверя утробно завывали, прохаживаясь вдоль прутьев, выгнув спины и распушив шерсть, отчего казались вдвое крупнее обычного. Изредка вой срывался на грозное шипение и демонстрацию длинных клыков или кто-то бил лапой по преграде, как бы досадуя, что не может добраться до оппонента, чтобы навалять ему как следует. На эту картину с живым интересом таращились стражники «Тезауруса» и, кажется, даже делали ставки.

– Отставить битву. – Лес привычно оттянул ездового кошкана за шкирку. Тот мгновенно угомонился, чем разочаровал стражей. – Зрелища не будет, – рыкнул на них Яшма и сел зверю на спину.

Норма, тем временем, с грехом пополам успокоила лошадь и взобралась в седло.

– Если ты такой хитровыделанный, давай предлагай, как быть дальше, – устало сказала она, равняясь с кошканом.