Но Света, задумчиво крутя стаканчик с кофе, сомневалась, хочет ли она привыкать к этой эквилибристике между правдой и «правильной интерпретацией фактов».
Сегодня проходило еженедельное «стратегическое» совещание – торжественное и священное действо, где маркетологи демонстрировали свою способность превращать обычную воду в дорогое вино с помощью правильно подобранных слайдов. Свету, по счастливому стечению обстоятельств (для кого-то, но точно не для неё), попросили заменить заболевшую секретаршу Максима Витальевича. Видимо, где-то «наверху» решили, что она слишком спокойно жила последнее время.
Максим Витальевич, включил проектор и начал презентацию:
– Господа, к нам обратилась компания «ЭкоФинанс» с запуском приложения «ЭкоИнвест». Нам предстоит разработать комплексную стратегию продвижения, акцентирующую экологичность их платформы и пользу для устойчивого развития. Потенциальная капитализация нашего вознаграждения – семизначная. При упоминании гонорара глаза присутствующих жадно заблестели. Света, имевшая неосторожность накануне изучить техническую документацию приложения и бета-версию программы, ощутила противный холодок в желудке. Она уже знала, что этот «зеленый революционер» финтеха оказался обычной инвестиционной платформой, наспех перекрашенной в модный эко-цвет – как если бы угольную электростанцию украсили парой солнечных панелей и обозвали объектом возобновляемой энергетики.
– Простите, можно вопрос? – слова вырвались прежде, чем инстинкт самосохранения успел захлопнуть ей рот. Все головы повернулись к ней с выражением крайнего удивления.
– Я обратила внимание, что «ЭкоИнвест» фактически не отсеивает компании с плохим экологическим следом. В их «зеленых» портфелях есть нефтяные гиганты и химические концерны…
В переговорной повисла тишина. Света физически ощутила, как температура в помещении словно опустилась на несколько градусов. Игорь, заместитель Максима Витальевича, метнул на нее такой взгляд, что ей захотелось провалиться сквозь землю.
– Светлана, – он вздохнул с такой глубиной, что мог бы конкурировать с театральными трагиками, – Твоё усердие просто поразительно для… ассистента. Но, душа моя, ты ещё не поднялась на ту высоту понимания нашей индустрии, с которой открывается истинная картина. Видишь ли, мы здесь не проводим экологический аудит – мы создаем коммуникационные стратегии. В современном финтехе слово «экологичный» – это не техническая характеристика, а маркетинговый инструмент для привлечения определенных сегментов аудитории, готовых платить больше за приставку «эко». Спасибо за твою… трогательную заботу о деталях, но эти скучные технические аспекты мы великодушно оставим разработчикам клиента.
Алла, руководитель проектной группы, даже не взглянув на Свету, мгновенно подхватила:
– Я предлагаю концепцию презентации в модном эко-ресторане. Живые растения, элементы из переработанных материалов, официанты в костюмах из органического хлопка. Слоган: «Инвестируй в зеленое будущее – получай зеленые дивиденды». Максим Витальевич, я подготовлю предварительную смету сегодня же.
Света опустила глаза в ноутбук и продолжила механически записывать происходящее для протокола, стараясь стать как можно более незаметной. Сейчас она остро сожалела, что вообще открыла рот – ассистенты должны сидеть тихо и выполнять поручения, а не высказывать мнения.
Вадим, еще один кандидат на должность «высвобожденного ресурса», попытался вернуться к неудобной теме:
– Я тоже заметил серьезные проблемы с безопасностью пользовательских данных в этом приложении. Они собирают избыточную информацию и хранят транзакции в открытом виде, что противоречит не только…
– Вадим, – Максим Витальевич прервал его с изяществом гильотины, – не будем погружаться в технические детали. Сфокусируемся на маркетинговой составляющей. Кстати, напоминаю, что со следующей недели начинается оптимизация, как сказали «сверху», человеческого капитала, – красивое определение для увольнений вызвало волну нервозности. – Некоторые позиции будут высвобождены для обеспечения большей эффективности. Я постараюсь, чтобы это не коснулось нашего отдела.
Света, продолжая печатать с видом примерной школьницы, бросила взгляд на Веронику, которая незаметно покрутила пальцем у виска и беззвучно скривилась в выразительной гримасе.
– Жду от всех по три концепции продвижения «ЭкоИнвеста» к завтрашнему утру, – завершил планерку Максим Витальевич.
– Светлана, задержитесь на минуту. Зайдите ко мне, нужно обсудить протокол.
Вероника бросила на неё сочувствующий взгляд, а Игорь едва заметно ухмыльнулся. Собрав документы, Света направилась к кабинету руководителя, мысленно готовясь к выговору.
Когда она вошла, Максим Витальевич закрыл дверь и жестом указал на кресло возле своего стола.
– Присаживайтесь. Чай будете?
– Н-нет, спасибо, – растерянно ответила она.
Максим Витальевич сел в кресло.
– Я настоял на вашем переводе, потому что заметил в вас то, чего не хватает многим нашим сотрудникам – аналитический склад ума в сочетании с филологической точностью к формулировкам. Вы умеете видеть суть за словами.
Он сделал паузу и внимательно на неё посмотрел:
– Именно поэтому я не удивлён, что вы так точно определили суть «ЭкоИнвеста».
Света подняла глаза, не скрывая удивления.
– Вы абсолютно правы, Светлана, – спокойно продолжил он. – Это классический гринвошинг, и вы все правильно поняли.
– Но тогда почему на совещании…
– Почему я не поддержал вас? – он слегка улыбнулся. – Потому что вы задали правильный вопрос в неправильное время и в неправильном месте. Видите ли, у вас филологическое образование, и я уверен, что вы знакомы с идеями стоиков. Вы же читали Марка Аврелия? Ну конечно, читали…
Света кивнула, все ещё не понимая, к чему он ведёт.
– «Не в нашей власти изменить обстоятельства, но в нашей власти решить, как мы к ним относимся», – процитировал Максим Витальевич. – В бизнесе иногда приходится принимать не самые приятные решения и действовать внутри заданных рамок.
Он отпил чай и продолжил:
– Руководство компании ожидает от нас работы с «ЭкоФинансом». Это крупный клиент, от которого зависит квартальный бонус всего отдела и, возможно, отсутствие сокращений. Я не могу публично подвергать сомнению проект.
– То есть мы просто должны закрыть глаза на откровенную ложь? – тихо спросила Света.
– Нет, – неожиданно твёрдо ответил Максим Витальевич. – Мы должны относиться к ситуации стоически. Принимать то, что нельзя изменить немедленно, и менять то, что в наших силах.
Он откинулся в кресле:
– Я прошу вас относиться ко всему происходящему именно так. На публичных совещаниях – играйте по правилам. Но в документах – будьте предельно точны. Я ценю вашу наблюдательность и честность и буду использовать эту информацию для реального улучшения проектов – пусть и не всегда открыто.
– А если это не сработает? – спросила Света.
– Тогда мы хотя бы сделали все, что могли в рамках существующих ограничений, – пожал плечами Максим Витальевич. – Как говорил Сенека, «судьба ведёт того, кто хочет и тащит того, кто не хочет». Мы можем либо сопротивляться системе и быть раздавленными, либо действовать внутри неё, постепенно меняя её к лучшему.
Света задумалась. В этих словах был определённый смысл, хотя и не совсем тот, к которому она привыкла.
– Кстати, об «оптимизации человеческого капитала», – добавил Максим Витальевич. – Не беспокойтесь, ваша позиция в безопасности. Я ценю сотрудников, способных видеть суть вещей. Просто учитесь выбирать правильное время и место для вопросов.
Выходя из кабинета, она ощутила странное смешение чувств. Мир маркетинга по-прежнему казался ей искусственным театром компромиссов, но теперь у неё появилось ощущение, что внутри него можно сохранить собственные принципы и даже потихоньку менять сценарий. Может быть, в этом и заключается настоящий стоицизм?
После того как высокое собрание разошлось придумывать, как лучше нарядить обычную инвестиционную платформу в зеленые одежды, Света осталась наедине со своим стыдом и протоколом. К ней подплыла Вероника с двумя стаканчиками кофе – как спасательный круг к тонущему.
– Держи, тебе сейчас нужнее, – сказала она, протягивая один стаканчик. – Не переживай так. Здесь все прекрасно знают, что такое «ЭкоИнвест». Но ты, как ассистент, совершила смертный грех – озвучила очевидное.
– Я чувствую себя такой идиоткой, – пробормотала Света, принимая кофе как лекарство. – Должна была молчать и делать своё дело как приличная мебель.
– Скорее, ты просто пока не освоила правила игры в этом цирке, – улыбнулась Вероника с видом человека, повидавшего все оттенки корпоративного лицемерия. – Первое правило ассистента: никогда не высказывай умных мыслей на общих собраниях – их либо торжественно проигнорируют, либо виртуозно украдут, а потом еще и премию за них получат. Лучше напиши аналитическую записку, отправь Максиму Витальевичу и, что гораздо важнее, сохрани копию для себя. Когда твою идею украдут – а её обязательно украдут, если она хоть чего-то стоит – у тебя будет доказательство твоего авторства. Конечно, оно тебе не поможет, но хотя бы моральное удовлетворение получишь.
– А ты давно здесь работаешь? – спросила Света, вспомнив, что так и не поинтересовалась этим вопросом у своей спасительницы.
– Полтора года, – вздохнула Вероника с выражением человека, который уже смирился со своей судьбой. – Знаешь, сколько за это время я видела «высвобождений ресурсов»? И каждый раз в первую очередь летят головы тех, кто слишком честный или слишком заметный. Как ассистент, ты должна быть невидимкой с идеальными отчетами – что-то вроде эффективного привидения. Не высовывайся, делай свою работу, накапливай опыт и контакты. Думай о себе как о шпионе в тылу врага – ты здесь не навсегда, а чтобы собрать информацию и потом использовать её на благой стороне силы. Потом сможешь найти что-то более… этичное. Хотя, конечно, этичный маркетинг – это примерно как веганская колбаса: вроде и существует, но не совсем то.
Света кивнула, понимая, что Вероника даёт ей ценный совет. В конце концов, она всего лишь нижайшая ступень в пищевой цепочке отдела. От неё не ждут стратегических озарений или моральных оценок, как не ждут философских трактатов от офисного принтера.
После изнурительного рабочего дня, вернувшись домой, Света с такой силой захлопнула дверь, что с полки в прихожей чуть не упала фарфоровая статуэтка – память о дедушке.
– Что стряслось, Светочка? – бабушка выглянула из кухни, вытирая руки о цветастый фартук. – Ты будто с войны вернулась.
– Хуже! – Света скинула туфли и, даже не переодевшись, прошла на кухню, где тут же рухнула на табурет. – Меня сегодня так унизили…
Бабушка молча поставила перед внучкой чашку горячего чая с мятой и села напротив. Эти вечерние чаепития были их ритуалом с тех самых пор, как маленькую Свету оставили на попечение бабушки. Когда-то они обсуждали школьные дела, потом университетские, а теперь вот – рабочие.
– Расскажи все по порядку, – тихо произнесла бабушка, заранее зная, что внучка выплеснет на неё целый поток возмущения.
И Света рассказала. О том, как Игорь Данилович украл идею у Никиты и выдал за свою. О том, как цинично он предложил обманывать людей в «ПродуктивоПро». О его снисходительном тоне и унизительном поручении принести кофе.
– Понимаешь, – Света нервно крутила в руках чашку, – я ведь не наивная школьница. Я знаю, что многие приукрашивают действительность. Но одно дело – показать продукт в выгодном свете, и совсем другое – откровенно врать! Да еще и называть это «профессиональным созданием технологических иллюзий»!
Бабушка слушала молча, лишь иногда кивая, давая внучке возможность выговориться.
– И что самое ужасное, – продолжала Света, уже почти переходя на крик, – все вокруг считают это нормой! «Не принимай близко к сердцу», «У нас так принято», «Все через это проходят»! Что это за мир такой, где воровство идей и обман клиентов – это нормально?
Бабушка тяжело вздохнула.
– Знаешь, – наконец заговорила она, – меня это не удивляет ничуточки. Мир всегда таким был, и ничего тут не попишешь. Просто жулики по-разному обманывают, хитрее стали, вот и всё.
– Но разве так должно быть? – возмутилась Света.
– Должно, не должно… – бабушка почесала седую голову, – Оно так есть, и всё тут. Хоть ты тресни.
Света смотрела на нее с непониманием. Думала, бабушка её поддержит, а та вон что говорит – как будто всё так и должно быть.
– И чего теперь? Рукой махнуть? Самой врать начать? – спросила она с обидой.
– Я такого не говорила, Светка, – бабушка погрозила пальцем. – Я только про то, что нечестные-то часто больше имеют. Вона, посмотри на нас, – она обвела рукой старенькую кухоньку с облезлой мебелью. – Я всю жизнь честно горбатилась. Ни копейки чужой не взяла, хоть могла бы приворовывать. И что? Еле концы с концами сводим, копейки считаем.
Света опустила глаза. Она, конечно, знала, как тяжко бабушке пришлось, когда та с маленькой внучкой осталась одна. Зарплатёнка-то – кот наплакал.
– Кабы я тогда схитрила малость, – продолжала бабка Лена, – может, и жили бы мы сейчас получше.
– Бабуль, ну что ты такое говоришь! – всполошилась Света. – Ты самый хороший человек, кого я знаю. Ты меня научила, что честь – это главное!
Бабушка улыбнулась и погладила внучку по щеке сухонькой рукой:
– И не жалею я ни капельки. Но жизнь, Светка, – штука непростая. Иной раз выбирать приходится: или по совести жить, или посытнее. Я свой выбор сделала. Теперь твой черёд.
Долго они молчали, только часы на стенке тикали да суп на плитке булькал.
– Знаешь, бабуль, о чём я думаю? – наконец сказала Света. – Я подумывю на экономиста выучиться. Второе образование получить.
– На экономиста? – удивилась старуха.
– Ага, – кивнула Света, – Мне надо понять, как эта кухня денежная устроена. Как там всё крутится-вертится.
– Знаешь, по мне так ты правильно удумала. Мать твоя, царствие ей небесное, всё говорила: упрямая ты как ослица, но башковитая, что сова. Экономика эта твоя даст тебе понимание. А уж как им распорядиться – тебе решать.
– Именно! – воодушевленно воскликнула Света, впервые за весь вечер рассмеявшись.
Поздно вечером, когда бабушка уже спала, Света сидела за компьютером, изучая программы экономических факультетов различных вузов. На столе лежал раскрытый блокнот, где крупными буквами было написано: «План действий». Она твердо решила, что получит экономическое образование, которое станет не просто дополнением к её творческим навыкам, но и фундаментом для понимания бизнес-процессов изнутри.
Однажды Максим Витальевич вызвал Свету к себе в кабинет.
– Светлана, у меня для тебя первое серьезное задание. Ты у нас работаешь третий месяц, и я ни разу не пожалел, что переманил тебя из телемаркетинга. – Он поправил очки и взглянул на неё поверх монитора. – Нужно подготовить презентацию для потенциальных инвесторов о результатах последней кампании «ИнноваТрек». Данные – в облачной папке проекта. Жду результат к пятнице.
Света детально изучила предоставленные материалы. С каждым новым графиком и таблицей её энтузиазм угасал. Фактические метрики выглядели удручающе: пользовательская активность приложения для отслеживания продуктивности «ИнноваТрек» упала на 23% после последнего обновления, число новых скачиваний сократилось вдвое по сравнению с прогнозом, а показатель удержания клиентов едва достигал 34% вместо планируемых 70%.
«Как это вообще можно красиво упаковать?» – подумала Света, покусывая колпачок маркера. Чувство беспокойства нарастало. Она была новичком в IT-маркетинге, но даже ей было очевидно: презентация таких результатов инвесторам может похоронить все надежды на следующий раунд финансирования.
На следующий день она набралась храбрости и постучала в дверь кабинета Максима Витальевича.
– Максим Витальевич, я просмотрела материалы, и там… – она замялась, подбирая слова, – показатели значительно ниже прогнозируемых…
Максим Витальевич поднял глаза от планшета и спокойно улыбнулся:
– Светлана, – перебил он мягко, но решительно, – я не прошу тебя менять цифры или фальсифицировать данные. Просто… адаптируй подачу материала. – Он встал и подошел к доске, где маркером быстро начертил кривую. – Смотри, если мы представим падение как часть естественного цикла развития инновационного продукта… – он нарисовал восходящую линию после спада, – то это уже не проблема, а этап роста. Помнишь наше правило? «Нет плохих результатов, есть неправильная интерпретация данных».
Света неуверенно кивнула.
– И ещё, – добавил Максим Витальевич, возвращаясь к столу, – сделай акцент на микросегменте возрастной группы 25—34 года с высшим техническим образованием. У них метрики намного лучше. Представь это как наш целевой «идеальный пользователь» и спроецируй их поведение на более широкую аудиторию в будущем. Используй термины вроде «зрелость продукта», «естественная сегментация рынка», «фокусировка на высокоценных пользователях».
Следующие три дня Света провела, перерабатывая презентацию под новым углом зрения. Она создала серию слайдов, где негативная динамика была изящно замаскирована под «стратегическую трансформацию» и «качественное изменение пользовательской базы». Создала внушающие доверие диаграммы, где падение общих показателей оказывалось незаметным из-за выделения микротенденций среди узких сегментов пользователей. Разработала целую теорию о том, как текущие изменения в продукте привлекают «более качественную» аудиторию с «высоким потенциалом монетизации».
Каждый вечер, завершая работу над очередной частью презентации, Света испытывала смешанные чувства. С одной стороны, она видела, как технически верные, но тщательно отобранные данные складывались в совершенно иную, гораздо более оптимистичную картину. С другой – её не покидало чувство некоторой неловкости. Она не лгала в прямом смысле слова, но определённо создавала впечатление успеха там, где цифры говорили об обратном.
В пятницу утром она отправила готовую презентацию Максиму Витальевичу и через час получила приглашение зайти в его кабинет. Входя, она нервно сжимала планшет в руках.
– Светлана, я впечатлён! – Максим Витальевич широко улыбался, листая слайды на большом экране. – Вот это я называю профессиональным подходом к данным. Отличная работа! Особенно удачно выделение сегмента технических специалистов как приоритетной аудитории – это гениально. Инвесторы это обожают: конкретный, идентифицируемый пользователь с высоким доходом.
Он отложил планшет и посмотрел на Свету:
– Именно такие люди нам и нужны. Умение видеть возможности там, где другие видяттолько проблемы – бесценный талант в этом секторе. С понедельника ты будешь работать непосредственно с группой презентации продукта инвесторам. И могу тебя поздравить – годовая премия, думаю, тебе понравится…
– Спасибо, Максим Витальевич, – растерянно ответила Света, чувствуя странную смесь гордости и дискомфорта.
Выйдя из кабинета, она пошла к своему рабочему месту, погруженная в противоречивые мысли. «Я действительно не соврала… просто представила данные в максимально выгодном свете. Разве не в этом суть маркетинга? И ведь я не изменила ни одной цифры…»
Весь оставшийся день Света продолжала мысленно спорить сама с собой. Ответственная часть её сознания настаивала, что она создала искажённую картину реальности, которая может привести к ошибочным бизнес-решениям. Прагматичная часть возражала, что в современном мире все так поступают, и это просто часть игры.
«В конце концов, – рассуждала она, возвращаясь домой, – если бы я показала голые цифры без контекста, это тоже было бы неполным представлением реальности. В любом продукте есть проблемы и потенциал. Я просто сделала акцент на потенциале…»
Вечером, после ужина, лежа на кровати в обнимку с любимым плюшевым бегемотом, Света пыталась примирить профессиональный успех с лёгким чувством стыда. «Может быть, так и выглядит настоящая карьера? Постоянные компромиссы между идеалами и реальностью?»
Она вспомнила восторженный взгляд Максима Витальевича и его обещание карьерного роста. «Ничего страшного я не сделала, – убеждала она себя. – Просто работа. В конце концов, никто не пострадал. А компании нужны инвестиции, чтобы развиваться и совершенствовать продукт…»
Но где-то глубоко внутри оставался неприятный осадок. Она понимала, что сегодня она перешагнула некую невидимую черту. Раньше она считала, что в профессиональной сфере всегда будет руководствоваться принципом абсолютной честности. Теперь же реальность оказалась сложнее: в этом мире, как выяснилось, существовали разные оттенки правды.
Уже засыпая, Света подумала: «Работа есть работа. И если я хочу чего-то добиться, то придется научиться жить по определенным правилам». С этой не самой утешительной мыслью она провалилась в сон, где ей снились диаграммы и графики, которые волшебным образом трансформировались из падающих линий в растущие при простом повороте головы.
Но по-настоящему переломным моментом в ее карьере и внутреннем мире наступил через год работы в отделе, когда некая компания «АльфаСофт» запустила новое образовательное приложение, нацеленное на студентов.
– Наша целевая аудитория – студенты во время сессии, – начал объяснять на планерке руководитель отдела, демонстрируя макеты нового продукта на экране. – Основной посыл: «Помогает сохранять концентрацию при интенсивной подготовке к экзаменам». Приложение будет предлагать систему краткосрочных интенсивных занятий, мини-игры для запоминания материала и механику трекинга процесса обучения.
Света внимательно изучила техническую документацию и результаты тестирования продукта перед релизом:
– Но судя по этим данным, приложение построено на психологических механизмах, вызывающих цифровую зависимость. Вот эти уведомления каждые 15 минут, яркие визуальные награды, постоянное сравнение с другими пользователями… После двух часов непрерывного использования у тестировщиков, как они сказали, появились признаки информационной перегрузки и тревожности.
Игорь Данилович отмахнулся:
– Душечка, мы не заставляем никого сидеть в приложении часами без перерыва. А в рекомендациях укажем «делать перерывы каждые 45 минут обучения».
– Напечатаем это маленьким шрифтом в самом конце условий использования, которые все равно никто не читает, – подхватила Алла Вячеславовна, постукивая ногтями по столу. – А в рекламных материалах сделаем акцент на повышении успеваемости. По статистике, каждый третий студент готов пожертвовать здоровым образом жизни ради высоких оценок.
В течение недели Света редактировала пресс-релиз и материалы для запуска продукта, уже сознательно обходя этические проблемы и подчеркивая «инновационные методики обучения, основанные на нейронауке» (хотя научное обоснование было минимальным и расплывчатым). Она расписывала преимущества «умной системы адаптивного обучения», не упоминая, что алгоритмы были настроены на максимальное удержание пользователя в приложении, а не на эффективность учебного процесса.
Формулировки легко слетали с клавиатуры: «революционное решение для цифрового образования», «научно обоснованный подход к усвоению информации», «увеличивает эффективность обучения на 70%» – цифра, полученная, как обычно из «кладовой» Игоря Даниловича.
Поздно вечером, отправив финальную версию материалов и получив восторженное одобрение от Максима Витальевича, Света выключила компьютер и какое-то время сидела за своим столом в опустевшем офисе.
В темном экране своего погасшего монитора она увидела отражение – но это была не та Света, которая пришла в «ГлобалТех» больше года назад с горящими глазами выпускницы филфака, верящей в силу правильно подобранных слов и чистоту коммуникаций. Перед ней сидела уверенная в себе девушка – с модной стрижкой, в приличной блузке и с дорогими смарт-часами, купленными на последнюю премию, которая более чем оправдала ее скромные ожидания.
«Когда именно это произошло?» – подумала она, всматриваясь в свое отражение. За последний год она стала мастером словесной эквилибристики, виртуозом в упаковке сомнительных продуктов в привлекательную обертку, экспертом по созданию безупречных презентаций из посредственных результатов. Каждый маленький компромисс, каждая «оптимизированная» формулировка, каждый умышленно пропущенный недостаток продукта – все это постепенно меняло её.
Глядя в черный монитор, она вспомнила изречение Ницше: «Если долго смотришь в бездну, бездна начинает смотреть на тебя». Как точно это описывало её превращение. Год назад она смотрела на корпоративный мир с высоты своих идеалов и этических принципов. Теперь эта бездна практически полностью поглотила её, растворяя в себе без остатка.
Взяв телефон и установив это приложение, она запустила его и зарегистрировалась как тестовый пользователь. Яркие краски, динамичные элементы интерфейса, постоянные микровознаграждения – всё было разработано так, чтобы захватить внимание и не отпускать.
