– Наша Светлана будет работать преимущественно с текстовой аналитикой, Вадим. Но я уверен, вы найдете общий язык.
Геннадий – координатор с военной выправкой, держащий весь отдел в ежовых рукавицах своего планшета с расписанием проектов. Геннадий был динозавром из эпохи «до цифровой революции», который выживал исключительно благодаря своей способности запоминать, кто и когда проворонил очередной проект.
– Так, я уже внес вас в систему, – деловито сообщил он Свете. – Ознакомьтесь с регламентом, дедлайны у нас святое.
– В теории, – шепнул кто-то так, чтобы Геннадий услышал.
Дизайнеры представляли собой забавный контраст: Олеся с розовыми волосами и пирсингом против скромного Никиты в мешковатом свитере.
– Привет. Как думаешь, – тут же спросила Олеся, – красный или оранжевый лучше подойдет для заголовка про экологию?
– Э… зеленый? – предположила Света.
– Банально, но логично, – вздохнула Олеся, переглянувшись с Никитой.
– Зато сразу понятно, о чем речь, – пожал плечами тот. – Привет, кстати.
– И наконец, Вероника – твоя непосредственная коллега, – завершил представление Максим Витальевич. – Она тебе все покажет и расскажет.
Вероника, как впоследствии оказалось, была единственным по-настоящему искренним человеком в этом карнавале амбиций. Простая и дружелюбная девушка без маски и двойного дна, подошла к Свете с открытой улыбкой.
– Привет! Наконец-то у меня появилась напарница. Я так рада! – В её голосе не чувствовалось фальши. – Пойдем, покажу твое рабочее место. И не переживай из-за Аллы, она ко всем новеньким так относится первое время.
Пока они шли к рабочему месту, Вероника тихо добавила:
– Пока только один совет: не показывай сразу, что ты умнее их. Максим, конечно, ценит интеллект, но остальные… не всегда.
– Я уже поняла, – вздохнула Света. – В телемаркетинге было то же самое. Стоило мне предложить улучшить скрипт, как коллеги начинали шипеть, что я выпендриваюсь.
– Тут будет получше, но принцип тот же, – кивнула Вероника. – Максим умный и начитанный. Он уже заметил твой потенциал. Просто дай остальным время привыкнуть.
– Светлана, зайдите ко мне через час, – окликнул её руководитель. – Обсудим ваши обязанности и первый проект. Я думаю, вам понравится – там как раз нужен ваш аналитический склад ума и чувство языка.
– Конечно, Максим Витальевич. Буду у вас через час.
Она окинула взглядом свой новый «дом» и подумала, что, переехав из цирка абсурда, она попала в цирк с более яркими и талантливыми, но не менее эксцентричными персонажами. По крайней мере, здесь будет интереснее. И, возможно, в этом царстве корпоративных лис и павлинов ей все же удастся найти свою нишу, не скрывая слишком сильно свой интеллект.
– Кстати, у нас сегодня в три презентация для Нордвест-Ойл, – сказала Вероника, показывая Свете, как работает новая кофемашина. – Максим Витальевич наверняка попросит тебя посмотреть слайды. Только не указывай на ошибки при всех – он этого не любит. Лучше потом, один на один.
– Спасибо за совет, – улыбнулась Света. – Кажется, у меня будет интересный первый день.
Она еще не знала, что к концу дня ей предстоит не только отредактировать презентацию, но и спасти Максима Витальевича от конфуза, когда тот забудет ключевые цифры исследования. И что этот момент станет её первым маленьким профессиональным триумфом в новом отделе.
В непримечательной кафешке, стратегически правильно расположенной достаточно далеко от офиса, чтобы не наткнуться на коллег, но достаточно близко, чтобы успеть вернуться до конца обеденного перерыва, Вероника – ассистент с полуторагодичным стажем – начала свой неформальный инструктаж Светы.
– Итак, Максим Витальевич, – говорила Вероника, осторожно понизив голос и оглядевшись вокруг, – в принципе, нормальный руководитель. Не самодур. Но помешан на цифрах и таблицах – это его пунктик. Если когда-нибудь понадобится что-то у него согласовать или, не дай бог предложить идею – без графиков и диаграмм даже не пытайся. Хоть от руки нарисуй, но чтобы были. Он буквально физически не воспринимает информацию без визуализации.
Света внимательно слушала коллегу, мысленно благодаря всех богов за этот неофициальный брифинг.
– А Игорь Данилович? Он вчера так странно на меня смотрел, когда я предложила идею для презентации, – с беспокойством спросила Света.
Вероника тяжело вздохнула и наклонилась ближе:
– Игорь Данилович – отдельная история. Хитрый лис с диким чутьём на перспективные идеи. – Она понизила голос до шёпота. – И с полным отсутствием понятия об интеллектуальной собственности. Если ты придумала что-то стоящее – держи язык за зубами, пока не продумаешь, как застолбить авторство. Он мастерски умеет выдавать чужие мысли за свои, причём делает это так ловко, что сам, кажется, верит в своё авторство.
Отпив кофе, Вероника продолжила:
– В прошлом месяце Катя из бухгалтерии предложила новую систему учёта клиентских запросов. Буквально через три дня Игорь представил эту же идею на совещании, как собственную революционную разработку. Катя пыталась заикнуться о своём авторстве, но он так искренне удивился, словно впервые об этом слышит! И знаешь, что самое ужасное? Я почти уверена, что он действительно забыл, что это была её идея. В его мире любая хорошая мысль автоматически становится его.
Света нервно сглотнула:
– И что делать, если есть действительно что-то стоящее?
– Сначала приходи ко мне, – твёрдо сказала Вероника. – Мы придумаем, как её оформить и представить так, чтобы твоё авторство было очевидным. Отправь себе на почту, озвучь при нескольких свидетелях. У меня уже отработанная система, поверь.
Света благодарно кивнула:
– А что насчёт Аллы Вячеславовны? Она показалась мне такой… строгой.
Вероника закатила глаза, и на её лице отразилась целая гамма эмоций – от ужаса до смирения:
– Алла Вячеславовна – это ходячее стихийное бедствие в юбке. Я работала ассистентом у разных людей, но такую… – Вероника запнулась, подбирая цензурный эпитет, – …такую беспринципную особу встречаю впервые. Она подставит тебя не задумываясь, причём с таким невинным лицом, будто делает тебе одолжение.
Света слушала, широко раскрыв глаза.
– В прошлом квартале она взяла мой отчёт, небрежно переделала первую страницу, даже не удосужившись везде заменить моё имя на своё, и представила руководству как собственную аналитику. Когда обнаружились ошибки – а они были, я не святая – угадай, кто стал козлом отпущения? – Вероника горько усмехнулась. – «Это всё моя неопытная ассистентка напортачила, я даже не успела проверить» – вот дословная цитата. А я потом неделю сверхурочно исправляла то, что она сама и испоганила.
– Неужели с этим ничего нельзя сделать? – ужаснулась Света.
– К сожалению, Алла – двоюродная племянница председателя совета директоров. Так что приходится приспосабливаться. Главное правило – всё фиксировать. Пересылай ей информацию по почте, даже если передаёшь что-то лично. Делай скриншоты важных сообщений. Создай отдельную папку для переписки с ней – это может спасти твою шкурку.
Сделав еще глоток она продолжила:
– И никогда, слышишь, никогда не верь её обещаниям замолвить за тебя словечко перед руководством! Она использует это как приманку, чтобы ты выполняла её личные поручения. Мне она полгода обещала содействие в повышении, а потом я случайно узнала, что она активно продвигала на эту позицию свою подругу из другого отдела.
В следующие полчаса Света получила полный инструктаж по неписаным правилам: о вечном противостоянии между отделами маркетинга и продаж, о том, что пятничные совещания после трёх часов дня превращаются в фарс, потому что половина руководства уже мысленно на выходных, и о «волшебной» кофемашине в отделе телемаркетинга, которая непостижимым образом делает напиток вкуснее, чем все остальные. В этот момент Свете стало ясно, почему за кофе к ним стекались сотрудники чуть ли не со всех этажей.
– А ещё запомни: документация – твой лучший друг, – серьёзно сказала Вероника перед возвращением в офис. – Всегда документируй всё, что делаешь. Веди ежедневник задач с пометками, когда и от кого поступило поручение, и когда ты его выполнила. Поверь, это не паранойя. Это – страховка!
К концу обеденного перерыва Света ощущала смесь благодарности и тревоги. Неофициальный инструктаж Вероники оказался в разы полезнее всех корпоративных приветственных буклетов, вместе взятых.
Уже в первую неделю работы она убедилась в точности описаний Вероники. Большую часть времени она действительно занималась подготовкой презентаций по шаблонам для Аллы Вячеславовны (которая не упускала случая критически пройтись по каждому слайду, хотя сама не могла отличить диаграмму от графика), составлением отчётов по данным, полученным от разных отделов, и организацией встреч для Максима Витальевича, который мог по три раза менять время и место, но сердился, если в его календаре возникала путаница.
– Главное правило выживания, – поделилась Вероника за их вторым совместным обедом, – всегда выставляй в лучшем свете позитивные результаты и умей деликатно замаскировать проблемы. Но в отличие от Игоря и Аллы, делай это честно – не приписывай себе чужих заслуг и не перекладывай вину на других. И помни: мы, ассистенты, должны держаться вместе, иначе нас сожрут поодиночке.
Света улыбнулась, ощущая странное сочетание облегчения и тревоги. В запутанном лабиринте офисных интриг она обрела союзницу – верный компас в море профессионального цинизма. Впрочем, истинная глубина этой корпоративной Марианской впадины только начинала открываться.
Не прошло и двух недель, как она заметила, что презентациям для клиентов присуща удивительная эластичность – цифры и факты в них растягивались и сжимались с грацией профессиональной гимнастки. Однажды, наблюдая, как «коэффициент вовлеченности» чудесным образом вырос с 17% до «почти 52», Света набралась смелости задать вопрос непосредственно Алле Вячеславовне.
– Алла Вячеславовна, – осторожно начала Света, демонстрируя графики на планшете, – здесь небольшое расхождение с исходными данными. Мы действительно можем заявлять о таком успехе?
Алла Вячеславовна оторвалась от изучения своего безупречного маникюра и одарила Свету взглядом, каким, вероятно, палеонтолог рассматривает неожиданно заговоривший череп динозавра.
– Светочка, дорогуша, – произнесла она с интонацией учительницы младших классов, объясняющей очевидное, – ты, видимо, не совсем понимаешь суть нашей работы. – Она театрально вздохнула. – Клиенты платят нам не за скучную правду – её они и так знают. Они платят за красивую, вдохновляющую историю, которую потом с гордостью понесут своему руководству. – Она слегка наклонилась вперед. – Представь: приходит наш клиент к своему боссу с отчетом: «Мы потратили миллион на рекламу, а продажи выросли на жалкие семнадцать процентов». Как думаешь, его повысят? Дадут премию? – Она сделала драматическую паузу. – А теперь представь того же клиента, но с нашей презентацией: «Благодаря инновационному подходу мы достигли почти пятидесятипроцентного роста вовлеченности целевой аудитории!». Чувствуешь разницу?
Поудобней устроившись в кресле, она добавила с легкой усмешкой:
– Наша задача, золотце моё – создать иллюзию грандиозного успеха, даже если кампания с треском провалилась. Это как работа иллюзиониста: все знают, что кролик не может просто так взяться из шляпы, но все аплодируют, когда он появляется. Это негласное соглашение между нами и клиентами. Они хотят верить в чудо, мы его делаем. – Она взмахнула рукой, словно фокусник.
Света кивнула, испытывая странное чувство, будто только что прослушала лекцию по высшей математике корпоративной этики, где основной закон гласил: «Правда существует в состоянии суперпозиции, пока клиент не открыл презентацию».
Особенно яркой иллюстрацией этой философии стала работа над новыми проектами. Однажды Света присутствовала на встрече, где Игорь Данилович презентовал концепцию облачного финтех-решения для малого бизнеса «ФинФлоу». Зал для переговоров превратился в подобие театральной сцены, где главный актер разыгрывал спектакль о финансовой свободе и цифровой трансформации. – Уважаемые коллеги! – с пафосом, достойным Шекспировского Гамлета, начал Игорь Данилович. – Мы не просто создаем очередное облачное решение. Мы апеллируем к фундаментальному стремлению каждого предпринимателя к финансовой независимости! Он картинно взмахнул рукой, и на экране появились инфографики с восходящими трендами и счастливыми фотографиями владельцев бизнеса – настолько довольными, что создавалось впечатление, будто их компании только что вышли на IPO с рекордной капитализацией. – Наше фундаментальное исследование, – продолжал он, выделяя каждое слово так, словно вырезал его в мраморе, – абсолютно неопровержимо доказало: 87% предпринимателей! – тут он сделал драматическую паузу, – готовы инвестировать в цифровизацию, если увидят прозрачную аналитику по возврату инвестиций в течение первого квартала. Клиенты – представители инвестиционного фонда, заинтересованного в решении «ФинФлоу», завороженно смотрели на говорящего, периодически согласно кивая, словно китайские болванчики. – Мы не продаем просто программное обеспечение, – его голос понизился до интимного шепота, который, тем не менее, был слышен всем присутствующим. – Мы продаем уверенность в завтрашнем дне! Контроль над финансовыми потоками! Конкурентное преимущество в эпоху цифровой трансформации!
К концу презентации клиенты были настолько воодушевлены, что, казалось, готовы были сами стать бета-тестировщиками платформы, настолько она им представлялась революционной.
После того как комната опустела, Света, всё еще находясь под впечатлением от риторических талантов Игоря Даниловича, подошла к Вадиму, который всегда выглядел так, будто ему известна какая-то истина, недоступная простым смертным. – Вадим, – тихо спросила она, – а откуда взялась эта цифра про 87% предпринимателей? Я не видела такого исследования в наших материалах. Вадим оглянулся по сторонам с конспиративным видом и понизил голос до конфиденциального шепота:
– Я бы сказал… – он постучал пальцем по виску, – из этой креативной лаборатории Игоря Даниловича. – Он усмехнулся. – Мы не проводили подобного исследования. Максимум, что у нас было – несколько интервью с клиентами и немного собранных в интернете данных – статистически незначимая выборка.
Заметив ужас на лице Светы, он добавил с философским спокойствием:
– Но инвесторам понравилось, а это, как ты уже поняла – главное. 87% звучит убедительно, правда? Не девяносто – это выглядело бы подозрительно, и не восемьдесят пять – слишком ровно. А это – самое то. Математически точно звучит.
– Но это же… манипуляция данными? – неуверенно произнесла Света.
– О-о-о, – протянул Вадим – В нашей индустрии это называется «прогнозное моделирование с элементами рыночных гипотез». Манипуляция – слишком грубое слово. Считай это обоснованным предположением, основанным на экспертной оценке рынка и трендов цифровизации финансовых услуг.
С каждым днем Света всё отчетливее видела, что вся работа отдела строилась на искусном вранье – фактах, цифрах, эмоциях потребителей, ожиданиях клиентов. Это был целый оркестр лжи, где каждый инструмент играл свою партию.
Кирилл с нескрываемой гордостью рассказывал о своих «посевах» – оплаченных, якобы спонтанных отзывах о продуктах клиентов.
– Видишь этот восторженный пост о новом CRM-сервисе? – хвастался он, показывая какую-то страницу. – «Случайно протестировал эту систему, теперь не представляю, как бы мы работали без неё»! Более восьми тысяч просмотров! А на самом деле это фрилансер из Саратова, который даже не имеет доступа к этой системе. Но написано так убедительно, что даже я почти поверил, хотя сам составлял ему техническое задание!
Дизайнеры Олеся и Никита создавали интерфейсы, которые Света про себя называла «цифровыми иллюзионами» – они мастерски умели сделать так, чтобы функционал казался более мощным, интуитивным и продвинутым, чем был на самом деле.
– Смотри, – с энтузиазмом объясняла Олеся, – мы делаем контраст между темно-синим и оранжевым в такой пропорции, что мозг автоматически ассоциирует интерфейс с надежностью и инновационностью, даже если под капотом устаревший код. А если добавить вот здесь «AI-powered» – пятьдесят процентов клиентов будут уверены, что система использует продвинутые алгоритмы машинного обучения, хотя на самом деле это просто набор обычных операций без реального ИИ.
Но абсолютным и непревзойденным маэстро был, безусловно, Игорь Данилович. Света всегда с интересом наблюдала его удивительную способность к мимикрии – он менял свою сущность, как многопрофильный разработчик меняет языки программирования, в зависимости от того, с кем общался.
С клиентами он всегда был воплощением технологической дальновидности и профессиональной искренности:
– Ваша бизнес-модель буквально перевернула моё представление о вашем секторе! Я не спал три ночи, настолько меня захватила архитектура вашего решения!
С высшим руководством он превращался в серьезного, системного технократа:
– Если проанализировать метрики пользовательского опыта за последние два квартала, мы увидим закономерность, требующую стратегической корректировки нашего технологического стека…
Однажды Света стала свидетелем сцены, которая могла бы послужить идеальной иллюстрацией к учебнику «Маркетинговая этика в IT: чего делать не следует». Никита – неплохой, к слову, дизайнер, представил на планерке идею геймифицированного интерфейса для детского образовательного приложения.
– Представьте: в приложении есть система достижений с экологической направленностью, – воодушевленно объяснял он, демонстрируя макеты, – ребенок выполняет обучающие задания и одновременно развивает виртуальный сад. Чем больше заданий выполнено, тем разнообразнее становится экосистема. А компания обязуется поддерживать экологические инициативы, соответствующие виртуальным достижениям детей! Плюс в каждой подписке – промокод на получение наборов для выращивания настоящих растений от наших партнеров.
Игорь Данилович смотрел на Никиту с выражением лица, которое можно было бы описать как «терпеливое презрение».
– Никита, голубчик, – начал он, когда презентация закончилась, – ты, конечно, старался, это видно. Но, боюсь, ты совершенно не понимаешь нашу целевую аудиторию. – Его голос становился всё громче. – Какие, к черту, виртуальные сады? Какая экология? Ты думаешь, среднестатистического родителя волнуют эти «зеленые» идеи? Им важно, чтобы ребенок тихо сидел с планшетом, пока они занимаются своими делами! Да и разработчикам эта экологичность выльется в дополнительные часы кодинга. А зачем?
К концу этой тирады Никита выглядел так, будто его не просто раскритиковали, а публично лишили права называться дизайнером. Олеся сочувственно смотрела на коллегу, но привычно молчала. Остальные члены команды старательно изучали свои ноутбуки, избегая смотреть на него.
– Давайте двигаться дальше, – Игорь Данилович демонстративно закрыл вкладку с макетами. – У кого-нибудь есть идеи для интерфейса, которые не выглядят так, будто их придумали на собрании Гринпис?
Ровно через неделю Света присутствовала на презентации для клиента, где Игорь Данилович с вдохновением креативного гения представлял концепцию нового детского образовательного приложения.
– И вот он, ключевой элемент, который отличает наш продукт от всего, что вы видели раньше, – его голос звенел от гордости. – Инновационная система геймификации с экологическим компонентом! Ребенок выполняет задания, одновременно развивая собственный виртуальный сад. Каждая новая активность – новое растение или животное в экосистеме. А ваша компания, демонстрируя социальную ответственность, поддерживает реальные экологические проекты, соответствующие достижениям в приложении! Более того, мы предлагаем партнерскую программу с производителями наборов для выращивания растений – настоящая синергия цифрового и детского опыта!
Света чуть не поперхнулась водой. Это была дословно идея Никиты, разве что преподнесенная с большим пафосом и парой дополнительных слайдов, с красивой инфографикой об экологической ответственности. Она осторожно посмотрела на Никиту, сидящего в дальнем углу комнаты рядом с Олесей. Тот безучастно смотрел на экран с выражением человека, которого в этой жизни удивить было больше нечем.
После презентации, имеющей оглушительный успех, Света не удержалась и тихо спросила у Никиты:
– Но ведь это же твоя идея? Почему ты ничего не сказал?
Никита посмотрел на неё взглядом ветерана, объясняющего новичку очевидные истины IT-маркетинга:
– А какой смысл? В прошлый раз я попытался напомнить о своем авторстве интерфейса для одного приложения – в результате меня отстранили от проекта за «неконструктивный подход». Игорь Данилович обладает редким даром – он искренне верит, что все хорошие идеи генерирует он сам. Даже если пять минут назад он их высмеял, а через неделю представил как свои.
Олеся, сидевшая рядом, кивнула:
– В нашем отделе есть негласное правило: если твоя концепция хороша, будь готов к тому, что её присвоят. Особенно если ты просто дизайнер, а не руководитель направления.
– И все молчат? – недоумевала Света.
– А ты посмотри вокруг, – Никита невесело усмехнулся. – Мы все зависим от него. Премии, интересные проекты, карьерный рост – всё через него. Кому охота превратиться в дизайнера, рисующего однотипные баннеры для соцсетей, ради сомнительного морального удовлетворения?
Другой показательный эпизод разыгрался вокруг рекламной кампании программного обеспечения «ПродуктивоПро». Клиент, разработчик ПО, жаждал позиционировать продукт, как «интуитивно понятное решение для каждого», несмотря на то, что даже опытные пользователи испытывали трудности при знакомстве с интерфейсом.
На планерке Игорь Данилович решительно рубил воздух рукой:
– Я не вижу проблемы! Олеся и Никита сделают нам классные визуалы – счастливые пользователи, одним кликом решающие сложные задачи, умиротворенные лица, лаконичные интерфейсы – весь этот антураж простоты и эффективности! – Он щелкнул пальцами. – Добавим анимацию с мгновенным результатом буквально в два клика!
– Но интерфейс действительно сложный и требует длительного обучения, – осторожно заметила Света. – Разве это не будет… ну, вводить потребителей в заблуждение?
В комнате повисла тишина, словно она вдруг заговорила на каком-то языке, который никто не знал. Игорь Данилович медленно повернулся к ней, приподняв бровь с выражением IT-гуру, обнаружившего пользователя, не знающего, как открыть браузер.
– Душечка моя, – произнес он тоном, которым обычно говорят с новичком, – тебе, видимо, не объяснили главное правило маркетинга цифровых продуктов, так что я возьму на себя эту почетную миссию.
Он выпрямился, словно готовясь произнести речь, достойную Нобелевской премии:
– Мы не продаем функциональность. Никогда. Мы продаем эмоции, результаты, будущее. – Он сделал паузу, чтобы убедиться, что все проникаются глубиной этой гениальной мысли. – Люди не читают документацию, они покупают картинку – сочную и эмоциональную. Им не нужна скучная правда о каких-то там сложностях. Им нужна красивая сказка о том, как этот продукт изменит их рабочие процессы.
Он подошел ближе к Свете и снисходительно улыбнулся:
– Потребители хотят верить, что это приложение сделает их эффективнее, продуктивнее, успешнее. И наша задача – подарить им эту иллюзию. Это как облачные вычисления – никто не представляет, как они работают, но все с удовольствием пользуются термином. – Он театрально развел руками. – Маркетинг IT-продуктов – это профессиональное создание технологического волшебства. – А теперь будь золотцем, принеси-ка мне кофе. Двойной эспрессо без сахара – мне нужна ясная голова, чтобы создавать сказки, которые будут продавать наши продукты.
Когда Света направилась к кофемашине, ее догнала Вероника.
– Не принимай близко к сердцу, – тихо сказала она. – Игорь Данилович так общается со всеми новичками.
После двух месяцев работы Света с кристальной ясностью осознала, почему отдел маркетинга получил своё неофициальное, но удивительно точное название «фабрика иллюзий». Компании с запятнанной репутацией входили в эти двери грешниками, а выходили с реликвиями новых слоганов и символов, будто прошли обряд отпущения корпоративных грехов. Хоругви их новых кампаний развевались над миром потребления, принося благую весть об их продуктах.
Вероника – единственный островок относительной честности в этом море профессионального самообмана – однажды, сидя в кафе после работы, с улыбкой призналась:
– Знаешь, иногда я ловлю себя на мысли, что наша профессия – это высококлассное вранье, просто красиво упакованное в термины. Но платят хорошо, и в резюме смотрится отлично. Но не переживай – ты, как и я, привыкнешь.
