Беда для боксера

Конечно, то, что девочка пришла с этим уродом, немного коробило… Верней, много. Много коробило! Но тормозить я уже был неспособен.

С другой стороны, может, и хорошо, что она – из таких? В кровать затащу, покатаю на себе вволю, насмотрюсь, натрогаюсь, надышусь… Глядишь – и отпустит. И пройдет стороной беда…

Михасик нашелся в тот же день, в моднявом клубешнике. С другой телкой.

На вопрос, куда прежняя делась, скривился и вякнул, что дура она и динамо. Верней, не динамо, это он не захотел, и вообще…

Но по роже было понятно, что расстроился зверек. Еще бы, такая девочка – и послала.

Мне аж бальзамом по битой роже – послала. Не захотела. И вообще… Не его она. Просто однокурсница.

На рекламе учится. На последнем курсе.

Больше мне ничего не надо было от него.

Голова работала ясно, план выстраивался быстро. И был вполне рабочим. С бабами у меня вообще все всегда работало. И тут никаких препятствий не предвиделось.

Знал бы, что это – самый последний день моей свободной жизни без головной боли и постоянного нервного напряга… Да что бы я сделал? Ничего. Уже ничего.

– Слышь, я давай тебе скину контакты фирмы одной, – предлагает Фома, – они делают такие… Типа сюрпризы бабам на всякие праздники бабские. Свидания в необычных местах и так далее…

– Думаешь, поможет? – не особо надеюсь, потому что уже понял все, можно сказать, до самого дна словил… Но мало ли, а вдруг? В конце концов, меня часто по щени на ринг роняли. Всегда вставал. И тут встану. Потому что не кусок говна, а Олег Жаров. Это имя пока еще много кто знает. И уважает.

Она вот только не уважает…

Лелик… Она меня назвала Лелик. Презрительно так получилось, но мне было похер. Главное, что называла. Разговаривала.

Первый-то раз вообще мимо прошла. Словно я – невидимка.

А я – нихера не невидимка!

Во мне – два метра роста и сто десять кило чистых мышц!

И вообще! Я – заметный!

Стоял когда возле ворот универа, где моя беда училась, с букетом огромным наперевес, все заметили! Все! И даже на телефон снимали!

Ждали, когда выйдет та, ради которой Олег Жаров нацепил костюм и притащил здоровенный букет метровых роз!

А я стоял, краснел, потел… Но с места не уходил. Мало ли, пропущу еще…

Не пропустил.

Она вышла из дверей, начала спускаться по ступеням крыльца…

А я, как дурак, замер, рожу не контролируя. Потом пересматривал записи, их много в тот день в сети выложили, и удивлялся, до чего физиономия у меня в тот момент была на редкость дебильная.

Идиотская улыбка, глаза – по монете. А еще я побрился, дурак, неудачно, кое-где порезы встречались. Правда, с учетом следов от вчерашнего боя, эти порезы особо и не заметны были…

Короче, такой жуткий гоблин с клумбой наперевес.

А она… Она – принцесса. Королевна. Перед глазами эта сцена постоянно, как она медленно, красиво, спускается по ступенькам. Платье длинное. Волосы – волной. Облаком.

Глаза… Невозможно смотреть. Больно. В горле дерет, пересыхает…

Красивая такая.

Стою, дурак дураком, смотрю… А она…

Она даже не заметила.

Мимо прошла.

Так, взглядом мазнула, поморщилась, словно собаку блохастую увидела… И все. И дальше.

А я остался стоять.

Дурак дураком, да.

Она села в машину к какому-то очередному мажору, рассмеялась весело в ответ на его шутку…

И укатила.

С этого-то момента и настигла меня беда.

Глава 2

И эта беда мне спать не дает, есть не дает, жить не дает!

Драться… Драться – дает! Только это и получается хорошо! Потому что надо же куда-то ярость выместить, злобу свою бешеную.

В тот день, когда она в первый раз мимо меня прошла, даже не взглянув, я, кинув веник у ворот, свалил в сторону клуба исключительно на парах своей боевой ярости.

И там расхерачил три груши. А вечером еще и парочку физиономий парней, решивших, что зря я порчу инвентарь.

В целом, вечер провел с пользой.

Вот только голова не отрубилась, и мысли постоянно были всякие тупые. Типа того, что конкретно сейчас она делает? С этим мажором? Или с кем-то другим? И надо бы этот момент жестко прояснить…

Я не оступился, нет. Я не умею просто отступать.

Ловко она уронила меня на маты, неожиданно.

Но я встал.

И кинулся в бой.

На следующий день я опять стоял у ворот универа с веником уже не роз, а каких-то жутко дорогих розовых хреновин.