Боюсь тебя любить

Ботинки все еще мокрые. Но на такси я этого почти не замечу. Да, поездка влетит в копеечку, но оставаться с Токманом наедине у меня больше нет сил. И так чувствую себя сумасшедшей.

Да, я сама себя не понимаю и веду себя нелогично. Думаете, я этого не знаю? Знаю, конечно. Просто страшно. Страшно снова оказаться обманутой.

– Мне вообще все равно, – продолжаю нести всю эту чушь, засовывая платье и колготки в пакет, что валялся на тумбе в прихожей.

Ваня тем временем закрывает дверь. Вот так просто. Словно не слышит моих слов, запирает чертову дверь.

– Что ты делаешь?

– Ничего, – вытягивает руку и кладет ключ на самый верх шкафа.

– Это незаконно!

– Плевать. У тебя тушь размазалась.

– Где?

Ведусь и, как полный профан, подаюсь к зеркалу, а значит, и ближе к Ваньке.

– Ничего тут нет…

Токман хватает меня за руку. Подтягивает к себе. Его пальцы перебирают мои волосы, опускаются на спину, после чуть ниже.

Хлопаю его по культяпке и вжимаюсь в стену. Хотя он на все это никак не реагирует. Скорее, наоборот, становится только активнее. Между нами пара миллиметров. Я чувствую его дыхание. Еще немного, и наши губы соприкоснутся.

– Я не разрешаю себя целовать. Слышишь? Не разрешаю, – писклявым шепотом.

– Сама себя можешь и не целовать.

Ванька загнал меня в угол. Это, видимо, и планировал.

Ну и где моя отвага? Где это шилопопное желание сбежать? Его нет.

Я снова зависаю на его глазах и тембре голоса. Таком спокойном, полностью уверенном в себе. Иногда мне так не хватает этой уверенности…

– Стой, – касаюсь ладонью его губ, как бы выставляя барьер. – Я придумала желание.

– Ты его уже использовала, когда катилась с горки, – убирает мою руку чуть грубее, чем я ожидала.

– Но это же нечестно.

– Кто вообще в нашем мире говорит о честности?

– Чего ты от меня хочешь?

– Поцелуй.

– Ладно. Только один, – киваю и разжимаю кулаки. Смотрю ему в глаза и жду, когда поцелует. На самом деле даже злюсь, что до сих пор ничего не происходит.

Вот вам и все мысли о том, что я не знаю, как себя вести. Все я знаю, только трушу. Ставлю между нами дурацкие стенки, которые Ванька, кстати, так виртуозно разбивает в мелкую крошку.

– Ты не поняла. Сегодня целуешь ты.

– Нет, – мотаю головой.

– Да.

Миллиметры между нами превращаются эм-м-м… есть еще более мелкая величина? Так вот, это она.

Становится жарко. Я чувствую выступивший пот на шее, часть которой прикрыта волосами.

Он держит меня за руку, и мир переворачивается. Эта близость – настоящая болезнь. Секунды, и я уже не контролирую свой разум. Подчиняюсь сердцу.

Прикрываю глаза и тянусь к нему. Хочу почувствовать мягкость губ, но вместо этого сталкиваюсь с пустотой. Распахиваю веки и ошарашенно пялюсь на Ванькину физиономию. Он отстранился.

– Ты, кажется, собиралась к Соньке, я вызову тебе такси.

Что? Токман вручает мне ключ и уходит на кухню, оставляя меня одну. Растерянную, ничего не понимающую, да еще и с выпученными глазами.

Отчетливо слышу, как он разговаривает по телефону, и, кажется, вот именно теперь окончательно путаюсь в происходящем.

Меня просто сжирает злость. Хочется наорать на Токмана, потому что снова выставил меня в самом ужасном свете.

– Что это вообще было? – захожу в кухню и кидаю в Ваньку до этого мирно лежащее на столе полотенце.

Глава 23

Иван

– Что это вообще было?