Ангел скорой помощи

Человек, взявший трубку, долго не понимал, чего от него хотят, а на заднем плане слышались голоса и шумы, промелькнул детский заливистый смех, и Ян заключил, что квартира коммунальная.

Он еще раз спросил Софью Бахтиярову, человек подумал, наконец воскликнул: «А, новая жиличка!» – и отправился на поиски. Ян ждал-ждал, пока в трубке не раздался писк, предупреждающий, что время заканчивается. Он принялся лихорадочно шарить по карманам, но новой двушки не нашел, и разговор прервался.

Из телефонной будки Ян вышел немного озадаченный, не зная, как трактовать этот знак судьбы. Бороться или сдаться?

Рядом стоял киоск «Союзпечати», и Ян быстренько купил шариковую ручку, предмет для врача крайне необходимый, но с рубля получил сдачу только двадцатикопеечными и пятачками, ни одной двушки или хоть гривенника.

Задумчиво подбросил в руке увесистую горку мелочи. Кажется, послание очевидно – не судьба. Но можно посмотреть и с другой стороны: высшие силы тонко намекают, что он не ценил щедрых подарков, которыми его осыпала жизнь, проворонил свое счастье, и теперь нужно хорошенько потрудиться, чтобы его вернуть. Вступить, так сказать, в единоборство с роком. Как в сказке Иван-царевич жил-жил себе в довольстве, но не ценил своего счастья, сжег лягушачью шкуру, и вот, пожалуйста, хочешь вернуть любимую – пили теперь за тридевять земель и убивай Кощея.

Ян засмеялся, приосанился и поехал по новому адресу Сони.

Она жила теперь в центре, в узком и высоком доме с фасадом из серого кирпича и неприветливыми окнами, похожими на бойницы.

Поднявшись по мрачной лестнице на второй этаж, Ян оказался перед массивной двустворчатой дверью, выкрашенной в тот противный цвет, которым всегда красят плинтусы и перила в общественных учреждениях. По косяку змеилась россыпь дверных звонков с табличками, на которых от многих слоев краски фамилии почти не читались. Сониной фамилии не было, и только сейчас Ян понял, какого дурака свалял. Если он ненароком позвонит в чужой звонок, то ему откроют, но Соня сделается врагом всей квартиры, как человек, который не бережет покой соседей. А если она вышла замуж, то внезапный визит одинокого мужчины и вовсе поставит ее в двусмысленное положение.

Немного помявшись перед дверью, Ян спустился пролетом ниже и сел на широкий подоконник. За стеклом сгустились сумерки, и в доме напротив зажигались окна, роняя длинные полосы света на асфальтовое дно двора-колодца.

Где-то свет еле пробивался сквозь занавески, а где-то была видна вся вечерняя жизнь. В одной кухне уютно светила зеленая лампа с бахромой, и в ее круге за столом сидели двое людей, как показалось Яну, средних лет. Женщина в пестром халатике и бородатый мужчина. Они пили чай, наливая заварку из красного пузатого чайничка в белый горошек, и Ян видел, как они улыбаются друг другу и, наверное, счастливы тем самым маленьким и ничтожным счастьем, которое так презираемо великими людьми и которого труднее всего достичь.

«А тебе не дано, – вдруг пронеслось в голове с холодной пугающей ясностью, – не будешь ты никогда сидеть в тепле, радости и уюте, хоть тресни, хоть развались».

Он потряс головой, отгоняя мысли, больше похожие на предсказание, растерянно огляделся, и тут внизу хлопнула тяжелая дверь парадной, на лестнице раздались легкие быстрые шаги, и появилась Соня.

– Ян? – непонятно было, удивилась ли она.

Колдунов молча улыбнулся, так приятно было на нее глядеть. Глаза сияют, густые волосы распущены по плечам, а в руках авоська, из которой выглядывает горлышко молочной бутылки.

– Весьма неожиданная встреча, – улыбнулась Соня так, что Ян не понял, рада ли она ему.

– Пригласишь?

– Что ж, пойдем.

Пожав плечами, Соня достала из кармана неправдоподобно большой ключ и отперла дверь. От сырости деревянная створка разбухла и поддалась не с первого раза, пришлось Яну сильнее дернуть за ручку.

Войдя, они оказались в широком темном коридоре, который сразу стал давать такие сложные ответвления, что Ян оставил всякую надежду выбраться из этого лабиринта самостоятельно. Миновали большой холл, через который были протянуты веревки с постельным бельем, и зрелище это почему-то привело на ум Яну парусную регату.

По стенам висели непременные тазы и корытца, на очередном повороте Ян чудом увернулся от прыгнувшего на него черного кота с белой грудкой. По упитанной наглой морде и холодному взгляду любому становилось ясно, что это кот, а не кошка.

В огромной кухне, куда Ян из любопытства заглянул, глаза рябило от газовых плит, а в центре пола располагалась весьма солидная дыра. Колдунову захотелось посмотреть, проходит ли она насквозь, на этаж ниже, но Соня повела его дальше.

Ян не бывал у Бахтияровых в гостях, но и без того понятно, что этот быт разительно отличается от того, к чему привыкла профессорская дочка Соня.

Комната у нее оказалась маленькая и узкая, не больше купе поезда, наверное, до революции в ней жила прислуга.

Из мебели вмещалась только односпальная кровать, такая же, как у Яна на Звездной, и крошечный письменный стол с табуреткой. Солдатский, казарменный быт, но по легким занавескам, кактусу на подоконнике, симпатичному пестрому покрывалу и плюшевому медведю на подушке можно было понять, что здесь живет девушка.

Соня с улыбкой указала на табуретку. Ян сел.

– Чаю? Кофе?

– Да нет, пожалуй. А хочешь, сходим в кафе?

Соня покачала головой и сказала, что сегодня больше не собирается на улицу.

– Как тебя занесло в эту дыру? – не утерпел Ян.

– Занесло вот. Сняла комнату.

– Зачем?

– Так, захотелось в двадцать пять лет пожить самостоятельно.

– То есть ты не вышла замуж?

Соня фыркнула:

– Конечно нет. Я же тебе говорила, что в принципе не хочу.

– Я думал, ты специально.

– Нет, зачем мне тебе врать? – Соня улыбнулась. – Просто мне действительно нравится быть одной.

– А мне что-то в последнее время нет.

Соня картинно развела руками:

– Хозяин – барин. А тебя как занесло в эту дыру, дорогой Ян?

– Соскучился, – не стал он кривить душой, – очень захотел тебя повидать. Позвонил домой, мама твоя сказала, что ты тут больше не живешь, но я проявил дедуктивные способности.

– Да, мы с ней в последнее время не ладим, – Соня нахмурилась, и Яну показалось, будто она хочет заплакать.

– Хочешь, за вином сгоняю? – быстро предложил он.

– Ян, дорогой, давай сразу расставим точки над «i», чтобы не было у нас с тобой непонимания. Я не против встречаться с тобой для удовольствия, но ты, как я поняла, созрел для серьезных отношений. А этого я не могу и не хочу тебе дать.

– Давай попробуем, вдруг передумаешь?

– Я, конечно, не льщу себя надеждой, что разобью тебе сердце, но время ты точно потеряешь, – Соня ласково погладила его по плечу: – Поверь, я так говорю с тобой не из кокетства, а потому, что действительно хорошо к тебе отношусь.

Ян кисло улыбнулся:

– Точно-точно не передумаешь?

– Нет.

– Прости, что спрашиваю, но если бы тогда…