Порог серости

– Что ты здесь делаешь? – раздраженно поинтересовалась она, едва сдерживая себя, чтобы не сорваться на крик.

– То же, что и ты, стою и разговариваю со своим клоном.

– Я здесь должна быть одна!

– Я тоже так думала, – мягко отвечала первая Настя.

– Так, уходи! Мне хочется побыть одной! – закричала девушка и кинулась к темноте.

– Мне, правда, очень жаль, но это невозможно, мы единое целое и должны находить общий язык, чтобы существовать вместе.

– Ты моя противоположность, ты не можешь думать как я, ты не можешь чувствовать то, что чувствую я! – Настя смотрела в темноту, оставаясь в кругу света, ее силуэт можно было разглядеть, но с трудом.

– Ошибаешься, я понимаю тебя лучше, чем кто-либо еще, просто я…

– Да, ты слишком мягкая, из-за этого ты не можешь осознать всю ситуацию окончательно, а я…

– У тебя та же проблема. Не замечала? Из-за твоих сильных эмоций ты очень часто принимаешь неверные решения, говоришь не то, что думаешь, только из-за порыва чувств, не обдумав сначала, а это и приводит к очень плачевным последствиям, – спокойная Настя медленно направилась к своей второй половине.

– Если я превращусь в тебя, то жизнь перестанет иметь смысл. Жить без эмоций. Куда хуже? Для чего тогда все это нужно? Разочарование, горе, обида. Порой радость…

– Порой? Ты не права, я умею радоваться, это потрясающее состояние. Я стараюсь не замечать негативных моментов, а чувствовать только положительное, – она уже подошла вплотную.

– Только положительного не бывает, надо трезво оценивать ситуацию, быть мягкими со всеми – невозможно, тогда они начнут пользоваться этим, и ты уже перестанешь быть самой собой. Отойди. Прошу тебя, отойди. Мне трудно, оставь меня одну, мне нужно подумать.

– Я тебе могу помочь, постой, – девушка дотронулась до плеча другой.

– Не можешь, оставь меня! – крикнула та, резко развернувшись и толкнув первую, ее лицо было заплакано, слезы текли по щекам, большими каплями собирались на подбородке, и падали вниз. – Я же нормально попросила, – произнесла она, ступив в темень. Ее тело растворилось в ней и исчезло, лишь отрывистые рыдания напоминали о присутствии где-то поблизости кого-то еще.

Отшатнувшись от толчка, Настя попятилась назад, провожая взглядом вторую. Она уселась на пол, и что-то мокрое упало на ее руки, а после все рукава, которыми она вытирала лицо, можно было выжимать.

Я открыла глаза. Тьма окружала меня, но в ней угадывались очертания моей комнаты. Значит, эта серая комната опять была во сне, почему же она производит на меня такое впечатление? Как будто все было наяву. А что именно мне снилось? Ох, какое неприятное ощущение внутри. Две меня спорили, а кто победил? Кажется, та, которая была более резкая и не хотела никого слушать. Но почему? Видимо, я сама так думаю, а что если… если это мои переживания? Я смотрела со стороны, я не вмешалась в их спор, а ведь все могло закончится иначе, если бы я их помирила. Но все-таки я не имела права… права вмешиваться в их беседу, ведь это была Я! Я, получается, состою из двух частей, как это ужасно звучит. Брр. Но ведь все люди таковы! В чем же причина, что было не так?

Я надолго задумалась, лежа в своей кровати в темной комнате, по потолку которой пробегали блики от фар проезжавших по улице машин. В голову ничего не шло. Что же могло быть не так? И тут меня осенило! Две половины могут всегда спорить, но они не должны доходить до крайностей. Как было это в моем сне.

Неужели я оставляю этот ужасный, скучный, пасмурный город? Да, я еду туда, где не будет этих небоскребов, бликов от стекол, которые режут глаза. Яркие краски, эмоции, которых мне сейчас так не хватает. Отдохнуть от учебы, вздохнуть полной грудью и забыть обо всех проблемах, оставляя место в душе только для радостного, только для позитивного. Как же я хочу поскорее увидеть реку и берега, а еще закаты и звезды… звезды. Их не нельзя разглядеть в городе. Слишком много подсветки и облаков в этом перенаселенном мегаполисе.

– Ребята, садимся в автобусы! – прокричала вожатая, недовольная неорганизованностью детей.

– Пока, – улыбнулась мама, – Насть, я тебя очень прошу, звони, мы же скучаем.

– Обязательно, – то ли радостно, то ли печально улыбнулась в ответ я, поцеловала маму и побежала к дверям автобуса. Что я должна сейчас чувствовать? Горечь расставания? Нет, этого нет. Не потому, что мне безразличны родители, конечно, не поэтому. Я их очень сильно люблю, просто иногда надо менять место, обстановку, людей вокруг себя, а к ним я скоро вернусь, не успев соскучиться. Красивые мамины печальные глаза провожали меня. Усевшись на место, я выглянула в окошко: родители весело махали мне руками и что-то пытались сказать, но из-за толстого стекла я ничего не могла расслышать и старалась читать по губам.

Машина тронулась. Фух, можно собраться с мыслями, подумать, поразмышлять, а потом еще успеть послушать музыку, времени достаточно. Только я откинула голову назад и закрыла глаза, как меня окликнули:

– Привет, – пока я была погружена в себя, ко мне успела подсесть какая-то девочка, ее глаза так и бегали по моему лицу, изучая каждую его черту.

– Привет, – немного недовольно ответила я.

– Нет, если ты не хочешь знакомиться, то так сразу и скажи, – насупилась она.

– О, что ты! – быстро поправилась я, неудобно получилось. Я всегда страдаю из-за выражения моей физиономии. Она может отражать все что угодно в то время, как я думаю о совершенно противоположном. А люди судят по внешнему виду, – Как тебя зовут?

– Ксюша, – личико девочки засияло еще сильнее, – а тебя?

– Настя, ты тоже на сплав едешь?

– Да, здесь, кажется, половина туда.

– Ага, а почему именно на сплав? Нравятся байдарки?

– Не то, чтобы я в восторге от них, я просто обожаю природу! Тишина и солнышко, – тут она закрыла глаза, припоминая что-то, улыбка ее стала еще шире. До чего мы дожили! Я поражаюсь – дети в Москве мечтают о солнце! Это ненормально, но такова реальность, а ведь кому-то нравится постоянно здесь жить, ходить на работу, их из города ни за что не выманишь. Ксюша распахнула свои красивые длинные ресницы и продолжила, – ой, извини, замечталась, так сложно жить, оторванной от природы, когда твоя человеческая сущность требует ее.

– Как я тебя понимаю, а какой ты класс закончила?

– Девятый. Такие экзамены, ужас, а ты что сдавала?

Тут я смутилась, мне опять дают меньше, чем есть на самом деле. Конечно, приятно, что выгляжу моложе, но иногда раздражает.

– Эм, я десятый, – робко ответила я. В принципе, получается, что мы с моей новой знакомой ровесницы, если только она в шесть не пошла.

– Да? А, ну, в прочем, этого ничего не меняет, – быстро произнесла она. – В походах все равны.

– Что верно, то верно, – подтвердила я.

Я так с Ксюшей разговорилась, что не заметила, как время пролетело. Оказалось, что она очень много знает, интересуется всем, а не зациклена на сериалах, как многие подростки. Она тараторила без умолку, и я успевала вставить слово только, когда она переходила от одной темы к другой. Но я не жалуюсь – это было мое первое общение за несколько месяцев, которое принесло мне такое удовольствие! В этой девчушке я невольно узнала себя, только не теперешнюю, а ту, что была год или два назад. Тогда все было иначе. Я, впрочем, не могу точно объяснить, что же именно поменялось, но я стала другой. Об этом говорит хотя бы то, что не я первая заговорила с ней. Девочка зажгла во мне какую-то искорку, которая угасла, и вот, она опять горит, нестабильно, огонь ее слаб, но тепло и свет идет, и это самое главное. Еще мы очень схожи по интересам: выезды в лес и подход к жизненным приоритетам. Найти родственную душу – всегда приятно. Помимо всего этого, она была действительно красива и не благодаря модельной внешности, наличие которой для многих считается самым главным, нет, у нее волосы были аккуратно собраны в хвостик, в ушах обычные сережки – гвоздики, но было что-то такое, что нельзя описать. Радость жизни, радость того, что она сейчас сидит в автобусе, едет туда, куда зовет неистово душа, это все отражалось на ее лице. Прелестные глаза, кажется, карие, открывались и закрывались так часто, что я порой не могла за ними поспеть, при этом каждый раз длинные, изящные черные ресницы то опускались, то поднимались, придавая обыкновенному процессу – морганию – загадочный смысл, у меня он ассоциировался с прибоем волн на море. Да уж, у меня всегда очень странные ассоциации.

Вот так мы ехали и болтали в непринужденной обстановке, а сзади играли мои любимые лагерные песни под гитару. Я не выдержала и стала подпевать, и Ксюша подхватила. Так хорошо.

Тихо. Где-то вдали слышны голоса ребят, продолжающих раскладывать в миски свой ужин, а я уже устроилась на травке на крутом берегу реки. Что может быть лучше? Я считаю что ничего. Река почти не двигается, она застыла в безмолвии, ни шороха, ни единого звука не доносится с ее стороны, она замерла, заснула, а может быть притворилась? Слабый туман начал окутывать ее гладь, медленно подбираясь и ко мне, а вдали виднелся прекрасный закат, ярко алый, растворяющийся в этой дымке. Небольшое дуновение ветра и верхушки деревьев качнувшись сразу же выпрямились, не давая никому властвовать над собой.

Я отправила в рот первую ложку. Макароны с тушенкой, да, деликатес. Почему деликатес? А где еще можно так приготовить это блюдо? В домашних условиях не получится, я уже молчу про пафосные рестораны. Макароны должны вариться в кане, обязательно на открытом огне, обдуваемые чистым воздухом, а вокруг непременно должен быть лес. Некоторые люди такое в своей жизни даже и не пробовали, я им сочувствую. Упустить такое.

Бульк. Я заметила быстрое движение над водой, видимо, это была рыба. Как ей здесь, наверное, хорошо. Никто не мешает, река чистая, в нее не сбрасывают производственные отходы и совершенно не за чем заботиться о своем пропитании, ведь в чистой воде все сбалансировано.

Мы удобряем землю, чтобы там что-то лучше росло, она впитывает в себя все, как сухая тряпка воду, не думая, насколько ей самой будет это полезно. Растения вырастают красивыми, большими, но значит ли это, что они безвредны? Конечно, нет, об этом нам забывают писать на упаковках в магазинах. Как же раньше люди обходились без химикатов, а ведь росло все. Природа истощается, виной тому человек. Нам так много твердят о защите окружающей среды в школе, но что делается для этого? Где пример, как именно надо поступать? Учителя рассказывают, но не выполняют элементарных правил, например, выбрасывают мусор не в урну, а так, где придется. Меня это поражает, зачем так делать, если можно потерпеть и донести фантик до мусорки через дорогу? И что же дальше произойдет с бытовыми отходами? Их погрузят в одну машину и отвезут на свалку, на свалку, где они пролежат не одно десятилетие, а может быть, столетие, пока хотя бы часть из них не разложится. А нагромождения мусора будут все увеличиваться и увеличиваться, пока… Впрочем, я не знаю, что именно произойдет. Мы улетим на другую планету или превратится наша планета действительно в свалку, как говорят многие ученые, или они все-таки перестанут говорить и начнут действовать, придумывая реальные методы утилизации, ведь это вполне реально. Только народ настолько ленив, что им легче думать, как все плохо, чем исправлять это «плохо».

Создать фабрики по переработке, что может быть проще? Или только мне, как подростку, так кажется? Если меня спросят: «Раз ты так размышляешь, то почему бы именно тебе не заняться этим?» Что ж, я не прочь, но я понимаю, что это не мое, что я не буду полезной в этом деле. Все, что надо минимально делать для сохранения природы, я и так делаю: не бросаю мусор, где ни попадя, стараюсь меньше использовать полиэтилен и меньше ездить на машине. Советую всем задуматься об этом, и не так, как нам преподносят эту информацию в учебных заведениях, а самому проанализировать и поразмышлять: а что будет именно с тобой? Ну, не думаешь ты о других, так хоть о своих близких задумайся, ведь именно им страдать.

Что-то я отвлеклась, в данный момент передо мной нет этой проблемы, и я счастлива. Мои глаза отдыхают, когда я гляжу не на городские, а на природные пейзажи, становится так хорошо и спокойно на душе, избавляешься от лишних мыслей, отбрасываешь прочь все темное и грязное, что сидит у тебя внутри.

– Можно присесть? – ко мне сзади подошла Ксюша. Кажется, все повторяется, дежавю прямо-таки.

– Давай, – рада ли я теперь? Меня опять прервали, хорошо это или плохо? Девочка стала моим спутником в этом путешествии. Она постоянно меня подбадривает, говорит «Не унывай» и улыбается, внимательно слушает, когда я ей пытаюсь излить душу. Ну, находит порой такая волна, когда хочется рассказывать о чем-то печальном и очень грустном, размусоливая каждую деталь, хотя знаешь, что это не принесет тебе никакого удовлетворения, только горечь и разочарование.

– Настюш, почему ты всегда такая хмурая? – Ксю положила мне голову на плечо и закрыла глаза, – Ведь свершилось то, что ты хотела, ты здесь, у нас потрясающий отряд и педсостав, надо радоваться этому.

– Ничего не ушло, – уныло отозвалась я, – все осталось внутри. А как ты понимаешь, что мне грустно?