Алмаз Времени. Том I. Скитания
Не оставалось выбора. Сумеречный Эльф шепнул Сварту, слегка вздохнув:
– Даю добро. Убивай.
– Еще бы я у тебя разрешения спрашивал!
Сварт принял боевую стойку и готовился к броску. Похоже, он позабыл, что в руках сжимает паршивенький ножик, а не шикарные сабли.
Бандиты приближались, один выхватил револьвер, другой заточку. Сварт глянул на них, а на лице его возникла яростная улыбка, глаза исчезли за черной тенью, только новые очки, надетые в шахте, зловеще поблескивали безукоризненно круглыми стеклами.
Бандиты переговаривались, с гоготом обращаясь к незнакомцам, спрашивая, скорее издеваясь:
– Эй, очкарик! Кто такие? Что здесь забыли?
Они и не догадывались, на кого не посчастливилось им наткнуться в эту ясную теплую ночь. Как будто не заметили переполоха, вызванного побегом висельников. Похоже, не могли представить, что кто-то скрывается в их излюбленном месте расправ.
– Да, у нас тут дела, – сдержанно ответил Сварт, сгорая от предвкушения кровопролития. Ему очень хотелось поглумиться над этими ничтожными слабаками, потешить свое самолюбие.
– Ах-ха-ха! Зачем вы спрашиваете? – гаркнул один из молодчиков. – Мы все равно их убьем!
– А потом разделаемся и со Скерсмолом! Слышишь, трусливый урод, срок вышел!
Четверо бандитов приближались аморфными силуэтами. Кто тощий, как жердь, кто бесформенный, как тесто. Все носили засаленную одежду, и от каждого несло перегаром. Сварт поморщился, оценивая – нет, сухопутных крыс в команду он брать не стал бы никогда. Да еще таких ничтожных. Один из них выстрелил – промазал, пуля даже близко не пролетела. Похоже, от девчонки Мани и то было бы больше толку. А эти типы давно пропили свои куриные мозги.
Сварт хладнокровно размял пальцы. Презрение, которое он испытывал к новым врагам, сравнивалось только с презрением к червям. Стекла очков Сварта мерцали во мраке, ловя синие отблески полумесяца. Он неторопливо протер эти новые очки. И только тогда приготовился атаковать, непринужденно уклонившись от двух новых выстрелов. А потом ржавый револьвер у врага заклинило.
– Ату его! – крикнули враги, когда поняли, что остались без огнестрельного оружия.
Сварт сощурился. Бандиты нападали сразу вчетвером, однако капитан и не думал использовать нож. Одного он резко ударил под дых, другого ребром ладони по шее. До третьего добралась Стрен Дж. Мани.
Затратив больше усилий, чем следовало бы, она сначала резко стукнула врага ногой под коленом, потом двумя руками забарабанила по черепушке и, наконец, неслабым хуком слева вырубила, очевидно, даже выбив зуб. При этом оказалось, что это был как раз бандит с револьвером, который Мани немедленно забрала себе.
Сварт глянул на ее работу и даже одобрительно кивнул. Мани открыто улыбнулась, практически засветилась. Своих противников Сварт не убил, то ли из чувства противоречия перед Сумеречным, то ли от их ничтожности.
Сумеречный Эльф остановился напротив последнего бандита, тощего рябого паренька, который, увидев, какая судьба постигла его корешей, с ужасом выставил перед собой заточку. Ножик дрожал в похолодевших неверных руках. Сумеречный приподнял брови и угрожающе рассмеялся:
– Да я тебя на одну ладонь положу, другой прихлопну!
– А-а-а! – заголосил в панике бандит.
– Не уйдешь! – выскочила с гиканьем Мани, но ее опередил Сварт, походя оглушив последнего бандита.
– Капитан! Капитан! Вы великолепны! – проговорила Мани. И вовсе не из страха, совершенно честно. Отчего Сварт снова очень удивился.
– Надеюсь, они не запомнили наших лиц, – протянул он.
– Им никто не поверит. Они сами бандиты, – пожал плечами Сумеречный Эльф. – А этот тоже, кстати, с законом не в ладах.
Они подошли к пленнику, который, как гусеница, дернулся, сел и испуганно посмотрел на ненадежных спасителей. Сварт приставил к его горлу нож и спросил:
– Теперь назови хотя бы одну причину, по которой я должен тебя не убить.
Скерсмол нервно сглотнул, отчего кадык прошел вдоль тощей шеи, как подъемник. Его лицо показалось знакомым, впрочем, скорее он был на кого-то похож. У кого-то Сварт уже когда-то видел такой же узкий длинный нос, худощавые скулы и сальные черные патлы до плеч. У какого-то пирата. Не припоминал, у кого именно. Впрочем, это не волновало.
– А-а-а! Пощадите! – завизжал трусливо Скерсмол, и сходство с кем-то знакомым исчезло совсем, а потом торопливо затараторил: – Вы же пираты, да? Вы… Команду новую набираете? Да? Те самые пираты, которые сегодня на площади…
– Много говоришь! – приставил плотнее к шее нож Сварт.
– А-а-а! Я! Я! Я! У меня есть способность «подарка асуров»! Я могу быть навигатором!
– Так… Вот это уже интереснее. Почему ты тогда попался со способностью «подарка асуров»? – немного отодвинул клинок Сварт.
– Я… Моя способность бесполезна в бою! Но… Но зато я чувствую землю!
– Как докажешь? – продолжал допрос Сварт. Он не очень-то верил в то, что такой трус получил бесценную раковину со дна морского, в которой находится жемчуг асуров, дающий способности. Таким могли похвастаться только самые отважные мореплаватели.
– Пару дней назад вы ели кролика! Вы и тот господин! – сказал первое, что заметил, Скерсмол, затем продолжил, понимая, что определение запаха кролика и навигация не слишком-то связаны: – Сегодня западный ветер, влажность воздуха около пятидесяти процентов. Ближайший город в двух днях пути на север. Ближайшие острова: на юге – в трех днях пути на корабле, на востоке – в пяти днях пути на корабле при среднем ветре.
Сварт задумался, сам определил ветер, расшевелив свои знания в области географии и навигации. Скерсмол не ошибался. Но веры ему все равно не прибавилось.
– Что ж, – задумался Сварт и перерезал веревку пленника: – Скерсмол, отныне вы являетесь членом команды капитана Сварта Иренга и выполняете только мои приказы.
Скерсмол встал и вытянулся по струнке, подняв преданно голову:
– Есть, господин!
Но Сварт навис над ним, хотя они были примерно одного роста, оба длинные и жилистые. Скерсмол скорее тощий и очень сутулый.
– Если твои способности – выдумка и ты никакой навигатор, я уничтожу тебя. Только дай повод! – недоверчиво и предостерегающе прошипел Сварт.
– Не врет же! – раздался голос Сумеречного Эльфа, который затем довольно констатировал: – Ну, вот, видишь, у нас уже целых два члена команды! И, заметь, совершенно бесплатно.
– Да… Еще бы за них деньги платить, за таких-то… – глянул Сварт на вновь улыбавшуюся Мани и растерянного Скерсмола.
Сумеречный Эльф только считывал удивление Сварта и его отрывистые мысли. Капитан пока не собирался уничтожать новоявленную команду. И на том ему большое спасибо.
«Я ненавижу людей. Меня не смущает звание мизантропа. Но именно эта ненависть помогает мне жить и спокойно реагировать на все их самые мерзкие проявления. Самые подлые. Я просто от них ничего не жду хорошего. Никогда не ждал. Этих тоже ненавижу, видимо. Будут бесполезны – убью…» – подумал с какой-то невыразимой звериной тоской Сварт, когда с наступлением рассвета они снова отправились в путь, проверяя, нет ли за ними погони. Но, похоже, никто пока не вспомнил о шахте за городом, а бандиты не очухались.
Теперь они направлялись в другой город, находившийся на противоположной стороне островка. Скерсмол и Сумеречный, не сговариваясь, определили, что следующий пункт назначения в двух днях пути на север. Сварту пришлось поверить на слово.
– Будем надеяться, что погони нет, – несмело вздохнул Скерсмол, робко глядя на капитана, который не реагировал на бесполезные замечания нового навигатора.
«Надежда – отличное чувство. Жаль, что мне совершенно не знакомое», – подумала в свою очереди Мани, отводя взгляд. Но улыбалась, не притворно, искреннее: она радовалась тому, что жива.
Скерсмол с меланхоличным выражением лица, точно печальный философ, медленно осознавал новый поворот в своей судьбе. И, в целом, считал его не таким уж неудачным. В конце концов, ничего ему не светило на этом острове, тем более, в покинутом городе. А жизнь пирата не так уж страшила, как будто он уже был знаком с ней. Когда-то… Или из-за кого-то. Сумеречный Эльф точно знал, из-за кого, но пока не пришло время поведать Сварту всю правду о новой команде. Не было смысла, пока он пестовал свою безотчетную ненависть.
Грядущее готовило много странных поворотов, половину из которых не видел даже Страж Вселенной. А пока путники шли среди нового рассвета.
Глава 16.
На степной город надвигалась, как туча саранчи, свора бандитов. Точно бешеные койоты, они гнали своих лошадей.
Риппер и Ванесса, пригнувшись, выглянули из окна: жители в панике разбегались, прятались кто в домах, кто в подвалах. Некоторые пытались сбежать прочь из города. Хозяин салуна куда-то понесся наискосок по улице, прикрываясь упавшей от топота копыт ветхой вывеской.
А бандиты вползали в город черным мором. Первым они убили лаявшего на них рыжего пса у одного из домов, затем очередь дошла и до людей. Двое убегавших крестьян в запыленной одежде стали случайными жертвами бессмысленной жестокости.
Выстрелы доносились все чаще. Несколько смельчаков из города пытались дать отпор, вооружившись охотничьими ружьями и вилами.
Позднее всех жителей подоспели побитые кореша чернобородого. Началась настоящая перестрелка, бандиты рассыпались среди улиц, находя себе укрытия за ящиками и телегами.
Ватага чернобородого немедленно заняла несколько верхних этажей в ближайших зданиях, вели огонь оттуда. Дым от выстрелов поднимался в небо, сливался с душным сухим ветром степей, оседал пороховой пылью на колючих телах гигантских кактусов вдалеке, среди красных скал, где бродили дикие звери – койоты и рыси, а орлы-падальщики искали себе пищу и мало чем отличались от здешних людей.
– Собирай свой арсенал. Это ведь не твоя банда? – вкрадчиво обратился Риппер своим поскрипывающим разбитым голосом,
– Да, я не знаю этих ублюдков, – отозвалась не менее вкрадчиво Ванесса, яростно щуря бирюзовые глаза, точно пума на охоте.
– Неудивительно… – поправил шляпу Риппер, накидывая пончо и проверяя револьверы.
Крутанув барабаны и пересчитывая патроны, он убрал их в кобуры, пока не готовясь стрелять. Ванесса, напротив, торопливо распределила арсенал по своей одежде, но револьверы не убирала.
Перестрелка на улице становилась все более ожесточенной, неизвестные бандиты значительно превышали по числу людей чернобородого, который уже понес потери.
Но первыми, конечно, были убиты обычные жители, не побоявшиеся встать на защиту своего города. Песок на дороге окрашивался алым там, где они упали. Упали, но не сдались, не убежали, не спрятались.
Риппер со странным спокойствием рассматривал, как умирают люди, спокойствием, если не сказать больше – восхищением. Нет, он не желал никому гибели, не хотел и сам погибать, если это, конечно, вообще грозило, в чем Ванесса начала сомневаться еще с тех пор, как он совершенно без последствий перенес удар по голове.
«Все-то люди живут, суетятся… А потом приходит смерть. Самое торжественное событие в их жизни, хоть они даже не догадываются об этом. Каждый свиток должен иметь завершение, иначе он не имеет смысла», – размышлял Риппер, спускаясь по лестнице вниз, готовясь к перестрелке. И он улыбался.
Ванесса пыталась сбежать, кралась за спиной, считая, что о ней забыли, но спутник резко преградил ей путь, сказав вкрадчиво:
– Если не хочешь умереть, не советую вылетать первой. Это не просто бандиты.
С этими словами он вышел на улицу, распахнув коротенькие двери покинутого владельцем салуна. Пончо взметнулось, как плащ, когда Риппер вытянул руку и выхватил револьвер. Казалось, медленно, неспешно и плавно. Тело его двигалось стремительно, почти неуловимо для человеческого глаза. Он только вскинул оружие – выстрел уже убил наповал одного из негодяев, который целился в мирного жителя.
Бандит на миг подпрыгнул, как от жала пчелы, вскинул руки. А потом выгнулся, откинув голову набок, точно сонная лошадь, закатывая глаза с приоткрытым от боли и удивления ртом. Он замер на песке, упав на бок. Кровь только слегка стекала в пыль, окрасив клетчатую рубашку. Риппер рассматривал мертвого человека.
– Если не обычные бандиты, то кто? – удивилась Ванесса, тоже найдя себе цель. Она попала в прятавшегося за телегой врага, правда, не убила его, только ранила.
Она выругалась, и второй выстрел немедленно завершил начатое. Ванесса недовольно скривилась, досадуя, что приходится тратить больше одного патрона.
Расстояние до телеги было немалое, но стрелять она училась с раненого детства, братец Джей не давал ей иных игрушек, кроме револьверов.
Риппер подошел к убитому бандиту вплотную. Он спокойно рассматривал чужую смерть, рассуждая: «Мы, древние хранители, вовсе не убийцы, мы только прекращаем агонию. Да, именно так. Порой мы завершаем свитки. Правда, сейчас я исполнил обе роли».
Он не сожалел об убийстве и не воспринимал его, как убийство. И вообще жизнь для него была скорее условностью, необходимостью, долгом и, может быть, развлечением, ведь они, хранители в образе проекций, вряд ли по-настоящему жили.
Хотя на этот раз он «нырнул» слишком глубоко в свое человеческое тело и ощутил вполне реальную боль, когда плечо царапнула случайная пуля. Он не испугался, не ощущая смерть как смерть. Но мысли о Ванессе отрезвляли, возвращая к реальности.
Риппер злился на себя за странные периоды сна наяву: проекция все-таки временами давала сбой. Где-то на ветвях Большого Дерева застыл мастер Вейяча. Почти безжизненный, он изошел в проекцию, в это человеческое тело, искусный наряд для духа. И с каждым мигом все больше вживался в роль. Уже не доносились мысли Ванессы, и события настоящего воспринимались как реальность, а не как чтение свитка. Да и творилось вокруг такое, что невозможно было игнорировать и отстраняться.
Риппер снова вскинул оружие: на этот раз бандит целился именно в него. К изумлению Ванессы, скрывавшейся за выступом веранды, после совершенно меткого выстрела, поразившего сердце, враг не упал немедленно. Он даже не пошевелился, стреляя в ответ, но Риппер ловко уклонился, впрочем, не с такой легкостью, как обычно.
– Асуры, – мрачно заключил Риппер и выстрелил еще раз, уже попадая метко в лоб.
Враг зашипел. Вместо того, чтобы выгнуться и упасть, он внезапно почернел и весь как будто загорелся огнем, превращаясь в пыль, пепел. Вскоре от него ничего не осталось, кроме пустой кобуры и обугленных сапог.
Риппер выпрямился, повернулся к Ванессе, которая с оторопью глядела на место исчезновения врага. Она подняла глаза, Риппер ответил на ее немой вопрос:
– Асуры! Часть из них асуры. Пришли меня уничтожить. И тебя, если ты так хочешь отобрать у них книгу Аманды Вессон.
– Ха! Пусть попробуют! – не потеряла самообладания своевольная спутница: – Пусть! Я отомщу за брата, даже если придется проучить асуров!
– Тогда стреляй в сердце и в голову. Только так их можно убить. И только из моего оружия, – подошел к ней Риппер и щедро отдал один из своих верных револьверов.
Ванесса с недоверием торопливо приняла оружие. Револьвер оказался очень холодным и очень тяжелым, как меч. От него исходил точно могильный хлад, но вскоре рука привыкла. Его хозяин, правда, не сказал, как отличить демонов от простых бандитов. Вероятно, распознать их мог только он.
Между тем основная перестрелка приближалась, банда чернобородого отступала. Ее теснили все наползавшие, как волны цунами, враги. Даже снайперы с винтовками, занявшие верхние этажи, были убиты, будто противники точно знали их расположение.
Некоторые из врагов двигались неестественно быстро, подскакивали с легкостью на высоту трехэтажного здания, но этого никто не замечал, стараясь спрятаться за телегами и в проемах выбитых окон. Вскоре люди только изредка выглядывали из укрытий, экономя патроны. Там и здесь на улице лежали неподвижные тела. Асуры теснили обычных горожан, даже тех, кто умел обращаться с оружием. Одним из первых в неравном противостоянии пал сам шериф.
Мирные жители с ужасом затихли в подвалах и сараях, не зная, чем вызвана такая жестокость по отношению к ним, почему бандиты желают истребить их.
Ванесса решила, что скрываться за углом веранды занятие неблагодарное, и выскочила, короткими перебежками между укрытиями следуя за Риппером.
Она находила себе цели, однако асурами из них никто не оказывался. Рука быстро привыкла к оружию Риппера, который неторопливо продвигался вперед. Он просто шел, плавно и неслышно переставляя длинные ноги. Его пытались достать пули, но он хладнокровно уклонялся. На лице его застыла ухмылка – верный свидетель его жажды борьбы. И помимо уклонений от пуль он посылал ответные.
Ему хватало всего одного револьвера. На время перезарядки он исполнял невероятный танец, балансируя между летящими пулями, извивался, как змея, на месте. Ему нравилось не защищаться, а гулять по остро отточенной грани. Только Ванесса требовала защиты и напоминала, что тело собственной проекции не так сильно, как облик дракона.
Несколько раз он приближался к Ванессе и оттолкнул ее пару раз от летящих в нее пуль. Ох! Этот свиток с красным ободком. Слишком короткий. Но не этот день обрывал его.
Похоже, Риппер спас ей жизнь раз семь или восемь. Он сам сбился со счета. Но Ванесса старалась и ловко уничтожала бандитов из людского племени.
Все его цели, в которые она не попадала, оказывались асурами. Они наползали на Риппера, шипели, подскакивали, как в каком-то страшном ритуальном танце. Но он хладнокровно уничтожал одного за другим, прерываясь только на перезарядку револьвера. От него никто не ушел. И не сходила с его лица странная усмешка, спокойная и яростная.
Вскоре Ванесса отвечала такой же улыбкой. Ей удалось уничтожить из зачарованного револьвера двоих асуров. Но вокруг еще кишели орды врагов.
И вот они достигли самой гущи борьбы. Там уже стоило спрятаться даже искусным стрелкам. Пули носились, как осы из растревоженного улья.
Риппер и Ванесса яростно отстреливались, считая патроны, но их оставалась все меньше на кожаных поясах.
– Проклятье! – выругалась Ванесса, едва не лишившись головы.
Риппер сгреб ее в охапку, но сам схватился за ногу. Ничего, царапина, просто царапина. Но боль с каждым мигом все настойчивее уводила от драконьего тела, далекого и как будто чужого.
Вдвоем они скатились в какой-то пыльный овражек, яму возле главной улицы, образованную эрозией почвы. Теперь она послужила неплохим окопом. Но враги все равно сновали мимо, подстерегали на крышах. Ванесса метнула в кого-то отточенную звездочку. Бандит, охнув, рухнул с веранды банка.
А она довольно ухмыльнулась и спросила, взглянув почти с восхищением на Риппера, который двумя меткими выстрелами поразил целых три цели:
– Так как тебя зовут?
– Не лучшее время для вопросов. Я же говорил – Риппер…
– А имя? На всякий случай. Если придется тебя хоронить.
Они обменялись многозначительными взглядами. Риппер отвел глаза: раскрытие имени было новой ступенью в колодец невозвращения:
– Гриф. Гриф Риппер.
– Что ж, Гриф, сработаемся! – улыбнулась она.
А он, глядя на нее, терял свое неизменное слегка рассеянное улыбающееся выражение сурового и скорбного лица.
И они снова стреляли. Гриф Риппер вылетел из окопа, взметнулось пончо. Он целился в главаря, который оказался асуром. Скорее всего, асуры приняли обличье тех, кто был раньше в этой банде. А самих бандитов уничтожили, слившись с ничего не подозревавшими остатками неизвестной шайки.
Жестокость к жителям была спровоцирована, чтобы выкурить самого Грифа. Их главную цель. Он принес разрушения. Но он был равнодушен к людям, равнодушен к их страданиям. Почти. Он считал смерть неплохим избавлением от этих мучений. Но все-таки.
Главарь шайки оказался силен. Высоченный мускулистый асур ухмылялся, целясь в Риппера из мощной винтовки. И сам уклонялся от метких быстрых выстрелов противника, который не менее ловко уходил от крупных пуль, способных пробивать тонкие стены.
Ванесса заметила, что в спину ему уже целится другой бандит, а Риппер был слишком поглощен ожесточенной борьбой с главарем. Она не растерялась и выхватила вторую метательную звездочку, чтобы не привлекать лишнего внимания и не поднимать шума, пока затаилась в окопе. Она метнула мгновенно свое грозное оружие, тут же скрываясь за углом дома. И явно была довольна тем, что в какой-то мере вернула должок за свои восемь спасений Грифу. Она так ненавидела быть кому-то чем-то обязанной, даже когда был жив брат. Риппер еще улавливал ее чувства. Чувства свитка, который помог ему сбежать. Но реальность все больше отвлекала, требуя предельной концентрации.
Главарь-асур все стрелял из винтовки, Риппер скрывался в продырявленном насквозь множеством пуль салуне. Всей его скорости и мастерства не хватало, чтобы одним выстрелом достать асура, ведь враг изворачивался так же нечеловечески ловко и стремительно, как дракон-проекция.
Риппер судорожно пересчитывал патроны и следил за Ванессой, словно мешавшей самим своим присутствием, необходимостью ее защищать. А мог бы и не защищать, но он ненавидел оборвавшиеся свитки, ненавидел тех, кто вырывал страницы. Да и Ванесса была особым случаем. Даже если он не хотел признаваться себе в этом. Почему именно ее незамысловатый свиток? Свиток с красным ободком. Точнее, кровавым, учитывая, как бойко дрянная девчонка косила противников.
Но времени размышлять катастрофически не хватало. Ванесса бросилась наперерез главарю, пытаясь подстрелить его из револьвера Риппера. Скорость ее почти сравнялась со скоростью асуров, но все-таки она оставалась человеком.
– Ванесса!
Глаза Риппера расширились, когда он увидел, как взметнулась винтовка. Он должен был превзойти самого себя, опередить, предотвратить непоправимое. Иначе он не представлял, иначе он не простил бы себя. Себя? О себе он не думал.
Ванесса готовилась стрелять, но враг уже нажимал на спусковой крючок. Риппер с диким рыком дракона бросился наперерез, зная, чем грозит ему этот рывок.
Он сбежал с дерева, чтобы отыскать свитки, он ушел ради всего мира и не мог рисковать. Так говорил себе, но все эти сухие обещания рассыпались, когда главарь вскинул винтовку.
Риппер сбил с ног Ванессу, отбросив ее в сторону. Она кубарем откатилась за перевернутые ящики, только отчаянно вскрикнув:
– Гриф!
Поздно. Слишком поздно. В этот миг главарь выстрелил, и пуля нашла свою цель…
Глава 17.
Пуля нашла свою цель. Но Риппер был не настолько неопытен, чтобы позволить убить себя какому-то асуру. Слишком много битв прошел. И все же едва не лишился головы.
Пуля прошла навылет через правое плечо. На миг в глазах потемнело, сквозь эту муть доносился голос Ванессы. Голос, такой сладкий, взволнованный, в нем не оказалось ни капли ненависти, ни капли лжи и лицемерия. Не то, что накануне. И он не мог представить, как посмел предположить, что желает пустить ее кожу на пергамент… Нет, Ванесса тонула среди сумерек в глазах. Но, несмотря на боль и упоение отзвуками голоса, промедление оказалось бы гибельно.
Риппер перекинул револьвер в левую руку и выстрелил. Асур увернулся, откатился под ближайшее развороченное взрывом динамитной шашки крыльцо, перезаряжая винтовку. Гриф попытался достать его и там – три пули только задели доски
Ванессе в это время тоже не приходилось скучать. Он отстреливалась от бандитов, которые оставили Риппера для главаря. Асур ненавидел, когда кто-то вмешивался в его ожесточенные дуэли. Тем более, он чувствовал, что столкнулся с самим хранителем зимы.
Вместе с Ванессой отстреливались остатки ватаги чернобородого, который с перекошенным лицом зажимал окровавленный левый глаз, выбитый осколками от взрыва. Притом он сам неудачно применил динамит. Но сейчас это не имело значения.
Какой-то бандит подобрался к Ванессе со спины, вывернул руку так, что пришлось отпустить револьвер Риппера.
– А ты, шалава, пойдешь с нами, – гадливо хохотнул бандит.
– Ладно! Только сперва попробуй это!
Ванесса вывернулась, как угорь, ударив врага локтем в солнечное сплетение. А потом немедленно пустила в ход свои потайные крошечные револьверы. Крошечные, но эффект от них с близкого расстояния не отличался от настоящего оружия. Только отметина на голове убитого едва ли превышала в диаметре мелкую монету.
Враг упал, Ванесса поспешно подняла тяжелый револьвер Риппера. Короткими перебежками между укрытиями и перекатами она направилась дальше, выслеживать бандитов. Оставалось их немало.
Ванесса старалась не уходить далеко от Риппера, хотя еще совсем недавно хотела сбежать. Но теперь точно его револьвер притягивал к владельцу. Нет, она не могла помыслить даже, что он мог сегодня умереть от шальной пули. Она не могла этого допустить. Объясняла себе это тем, что тогда бы ее долг за спасение от пули главаря не был восполнен никогда. Но на самом деле… Нет, думать не оставалось времени.
