Тайный воин

А снежное страшилище легко поддаваться не захотело. Бело-серый сугроб вдруг принялся наседать и загнал «Бога Огня» на самый край подвыси. Светел даже спросил себя, не забыл ли братёнок, чего ради всё затевалось. Потом сам едва не забылся, еле удержал руку, готовую огреть «пургу» уже не на любки, а в полную силу.

Наконец в сражении обозначился перелом. Чудище стало пятиться, распласталось под градом ударов… и Сквара улызгнул в открытую прорубь, оставив пустое покрывало валяться на досках.

– Вот так огонь, горяч и молод, разит и гонит смертный холод, – проводил его Кербога. И добавил почти шёпотом: – Счастлив твой народ, лыжный делатель… Глядя на таких сыновей, начинаешь в самом деле ждать солнца…

Жог ответил так же тихо:

– Они помнят его. И никогда не забудут.

Наконец Облуша поднялась с раскладной скамеечки. Вчера она побрезговала идти к слишком юной гадалке, но девки возвращались такие довольные, что Облуша тоже решилась – и, кажется, не жалела об этом.

Опёнки подошли к Кербогиной дочке.

– Уедем ныне, – сказал Сквара.

Светел жарко покраснел, разучился говорить, просто вытащил свёрнутый поясок. Конечно, не верста Оборохиному, с его андархским бисером и шелками из тридевятого царства, но бесскверные шерстяные нитки были окрашены корой черёмухи, берёзы и дуба аж в семь разных цветов. Верно же мать присоветовала захватить с собой мелкого узорочья добрым людям на подарушки…

Сквара улыбнулся:

– Будешь нас вспоминать.

Девочка спросила с неожиданным уважением:

– Небось тоже сам… смороковал?

– Не, – сказал Сквара. – Это он выткал. Мы с ним бёрдо соседской внучке сладили… надо ж попытать, каково удалось. А он и заправлял, и нитки считал, и…

– Умница ты, – опустила глазки Арела. – Рукодельник. Братейку любишь…

Сквара поправил:

– Брата.

– А палец не тогда ли попортил?

Сквара засмеялся:

– Не… Гвоздь забивал.

– Гвозди забивать не умеешь?

– Думал, умею…

Светел начал чувствовать себя обойдённым.

– Новую кощуну бы повторить, – вздохнула Арела. – Теперь, поди, не успеем.

В шатёр заглядывала очередная девка, желавшая узнать всю как есть правду и о себе, и о будущем женихе.

Арела вытащила монету.

– Вот… Смотри.

Уложила сребреник на пальцы. Медленно, обозначая каждое движение, прогнала блестящий кружок туда и обратно.

Нетерпеливая девка решительно оттеснила братьев, прочно обосновалась на скамеечке. От длинного свёртка у неё на коленях веяло горячей рыбой и дымом.

Пришлось Опёнкам вновь устраиваться возле колоды. Сквара вынул из кошеля запасное колечко от Зыкиной упряжи.

– Дай я!.. – загорелся младший.

Схватил колечко, устроил на костяшках, как показывала Арела. Оно сразу упало. Светел попробовал ещё. То же самое.

– Ей батюшка небось руку держал, – обиделся он.

Вернул колечко брату – и почти обрадовался, когда Сквара тоже его уронил.

Кербога не был бы ватажным вожаком, не умей он с кем угодно поладить. Суровый лыжный источник, пришедший разведать, чему это глумцы-андархи вздумали учить его сыновей, уже беседовал с ним чуть не свободнее, чем с тем же Берёгой. Забыв сердиться, гладил усы, смеялся кстати найденной шутке.

– А вот скажи, друг мой, – наконец спросил скоморох. – Слышал я в северной Андархайне легенду… То есть как легенду, громко названо… так, байку. Поговаривают, в день Беды наследный царевич, единственный сын праведного царя, был всё же спасён. Люди верят, будто крылатые псы выхватили его из огня и умчали в неведомый край, чтобы он вернулся возмужавшим, восстановил добрые времена… У вас на Коновом Вене ни о чём таком не рассказывают?

Светел, накрытый внезапным ужасом, прирос к земле. Захотелось самому стать монеткой, закатиться под помост, да поглубже. Сунуть голову в любой мешок погрязнее – укрыть слишком приметные волосы. «Не то заберут…»

Жог остался невозмутим.

– Мы люди несмысленные, едим пряники неписаные, – отозвался он вроде даже с ленцой. – Вот встречу другой раз симуранов, надо будет спросить.

Оба засмеялись.

Светел решился выдохнуть. Сквара, сидевший на полу, потянул его за руку. Светел повернулся к нему, еле вспомнив, чем они с братом только что занимались.

Сквара натужно, медленно шевелил сплочёнными пальцами… и колечко шагало. Не так, конечно, как у Арелы. Не плясало – неуклюже топталось, грозя провалиться, но… шагало!

Этого Светел уже не смог вынести. Девчонка, которую он изо всех сил старался если не впечатлить, так хоть разозлить, смотрела только на Сквару. Даже хитрость с монетой как-то так показала, что у Сквары вышло, а у него нет!

Он сердито выдернул руку:

– Ну тебя! Я тоже так смогу! Ещё и получше!..

Сквара смотрел на него снизу вверх, не столько с обидой, сколько беспомощно. Он не знал, как унять внезапную ревность брата, потому что сам был к ней неспособен.

– Котляры!.. – закричали снаружи. – Котляры!..

Братья побежали вон из шатра. Пенёк вышел за ними.

Все последние дни во дворе только и разговору было что о котлярах. Наслушавшись, Светел помимо воли ждал величественного пришествия. Десятки саней, запряжённых оботурами и собаками, а может, даже правскими лошадьми… Большой вооружённый отряд…

Выскочив наружу, он жадно завертел головой, но никакого поезда не увидел.