Никаких принцев!

– Хорошо. Но никакой пыльцы, никаких танцев на столе в стиле «а мне не слабо» и никаких вин, коньяка, ликера и вообще спиртного. Ясно?

– Ясно…

Папа кивает. Тянется ко мне – я подставляю щеку.

– Спокойной ночи, моя фея.

– Спокойной ночи, пап…

Моя очередь закрываться в ванной. Под шум прохладной воды думается всегда хорошо – и я думаю. Представляю, какой должна быть лучшая школа сказочного мира. И как там воспримут лягушку… Конечно же, как везде.

Куда веселее представлять физиономию принца, когда вместо феи он увидит заколдованную меня…

Я выхожу из душевой кабинки, вытираюсь и замираю перед зеркалом. Золотоволосая красавица глядит на меня в ответ – само отражение словно шепчет: «Ты прекрасна».

Красавица ночью, чудовище днем… Я куда сильнее привыкла к «лягушке», но эта… Эта фея – она ведь тоже я.

А еще если долго смотреть в зеркало и представлять рядом такого же прекрасного принца… Он обнимает красавицу, целует и нежно шепчет ей на ушко: «Люблю», а глаза его говорят: «Брошу мир к твоим ногам», – в такие моменты сердце сжимается, и мне становится очень грустно. Это же сказка, такие мечты. Только даже в сказочном мире ее не найти, я знаю. Когда-то я искала.

Красавица в зеркале грустно улыбается одновременно со мной.

Ну что ж. Я же говорила, что люблю одиночество. Это правда. Да.

Просто в такие моменты, после полуночи, глядя в зеркало, понимая, как легко я могла бы не быть одна, как легко получала бы восхищенные взгляды и признания, как легко мне бы говорили комплименты и предлагали сорвать звезду с неба… В такие моменты мне хочется…

А, глупости все это!

Глава 2,

в которой я знакомлюсь с принцем и глокая куздра… курдячит бокренка

– Ваше высочество, вам пора вставать. – Занавески балдахина с тихим шелестом отодвигаются, а мне кажется, что это по стеклу чем-то противно скрипят. Да уж, проводила вчера сестру на актерское поприще…

Обнимаю подушку и со стоном прижимаю ее к лицу. Не помогает. Подушку отнимают через пару секунд, когда я успеваю снова заснуть.

– Вам пора вставать, принцесса, – повторяет тот же бесстрастный голос. – Вы в школу опоздаете.

– Да и… эту школу! – бормочу я, переворачиваясь на живот и отчаянно зевая.

– Принцесса, – невозмутимо отвечают мне, – ваш отец расстроится, если вы опоздаете в первый же день.

– Папа привык, – бурчу я. – Отвали. – Потом на всякий случай вежливо добавляю: – Пожалуйста.

В ответ слышится тяжелый вздох.

– Принцесса, вас жених ждет.

– Где?! – вскидываюсь я и тут же утыкаюсь взглядом в светлокожего брюнета с глазами, про которые принято петь баллады. Ну, знаете, «и утонула я в них с концами…» Или как-то так. – Ты кто?

А в голове молнией проносится: «Жених!» Я рывком прижимаю к груди одеяло и в панике пытаюсь придумать приветственную речь. После вчерашнего получается плохо.

Брюнет позволяет себе еще один вздох. Выпрямляется. Серьезно смотрит на меня, и по глазам непонятно: то ли всего лишь осуждает, то ли желает, чтобы я и впрямь, хм, утонула, в смысле утопилась в его глазах. С концами.

– Габриэль, принцесса. Я ваш рыцарь.

– А-а-а, Га-а-а-би, – я зеваю и падаю обратно на подушки. – Ты как-то… м-м-м… изменился.

Рыцарь – впрочем, без доспехов и даже без забрала, что для сказочного мира непорядок, – изящно поднимает левую бровь.

– Если мне память не изменяет, – продолжаю я, – у тебя было, по крайней мере, четыре лапы и очень пушистый хвост. И… вообще, вчера ты был котом. Рыжим. В белую полосочку. С кисточками на ушах. Нет?

– Я был мадрулктом, – не моргнув глазом, откликается рыцарь. – Я дух, ваше высочество. Если вы забыли. Я могу принимать какое угодно живое обличье. Но в столице Сиерны запрещено появляться духам в любом облике, кроме человеческого, – он встречается со мной взглядом. Я пытаюсь вспомнить: точно, мы в столице этой самой Сиерны, королевства принца – жениха Роз… – А сейчас, ваше высочество, если вы закончили с обсуждением моей внешности, может быть, вы вспомните, что вам пора в школу, а вы до сих пор не встали?

– Я принцесса и могу валяться в кровати хоть до полудня! – восклицаю я в ответ, элегантным движением ноги отшвыривая одеяло.

Габи ловит его и вздыхает еще тяжелее.

– Ваше высочество…

– Слушай, я же не Роз, почему ты так меня называешь?

Он складывает одеяло, очень аккуратно, как-то механически даже, и отвечает:

– Меня призвали служить принцессе Кремании. Вы сейчас занимаете ее место.

– И тебе абсолютно все равно, что я не Роз? – догадываюсь я.

– Да, госпожа. А теперь соблаговолите, пожалуйста, встать, вы уже на десять минут опоздали.

Ха! Я раскидываюсь на кровати в позе звезды.

– Всего на де-е-е-есять?

Невозмутимый Габриэль откладывает одеяло и колокольчиком вызывает камеристку. Та, словно ждала под дверью, тут же влетает в спальню, точно балерина из «Лебединого озера» на сцену. Видит на кровати меня, уже усевшуюся на подушках… Резко тормозит и изящным движением закрывает рот ладошкой.

– Ваше высочество!.. Что с вами?!

Падаю обратно на подушки.

– Ой, плохо мне!

– П-принцесса! – лепечет бедная красавица камеристка, не забывая стрелять в Габриэля глазками.

– Ваше высочество, пятнадцать минут, – напоминает тот и разворачивается к двери.

– Скажи, когда будет полчаса! – кричу я ему вслед.

Габриэль оборачивается, невозмутимо кивает и уходит.