Мирт. Холмы Каледонии

Дирижабль молча возвышался за его спиной. Мистеру Мирту показалось, что, если прикрыть глаза и прислушаться, может почудиться, что исполинская машина дышит. И это вздохи сожаления оттого, что создателю в этот раз не хватает его хваленой гениальности, чтобы зажечь искру жизни. Подобно Прометею из Эллады, подарившему людям огонь, мистер Мирт должен был нести Просвещение, а вместо этого раз за разом переписывал набившие оскомины формулы, пока перед глазами не начинало рябить. Белые манжеты рубашки покрылись чернильными пятнами – Поуп будет ворчать и осуждающе смотреть, но что мистер Мирт мог поделать, если одежда – последнее, о чем он способен думать, захваченный азартом исследователя? Чернильница опустела, а мистер Мирт все так же сидел с пером над чистым листом бумаги, не замечая чернильных пятен, растекающихся по листу, и думал.

Сколько они с Ортансом ни пытались запустить парогенератор и наполнить оболочку дирижабля, мягкий каркас не желал надуваться равномерно. Несколько раз они раздвигали крышу, чтобы позволить дирижаблю взмыть в воздух, но это неизменно приводило к деформации оболочки и быстрой посадке. Еще ни разу им не удалось даже вывести дирижабль целиком из овина, в самой высокой точке подъема гондола касалась крыши.

Чтобы преодолеть силу гравитации и совершить полет на довольно длительное расстояние – Габриэль бросил взгляд на карту на стене, где флажками был отмечен маршрут от Лунденбурха до Эденесбурха, – необходимо, чтобы давление пара внутри распределялось равномерно. Выходило, что нынешняя оболочка просто не справляется со своей задачей.

Мистер Мирт вскочил. Ну конечно! Все это время они с Ортансом сражались с последствиями, хотя надо было – с причиной!

Мистер Мирт отбросил перо на стол, опустился на колени, пачкая брюки о земляной пол овина, и потянул к себе охапку чертежей, ранее столь безрассудно отвергнутых. Развернул один, другой, третий – пока не нашел тот, в котором отчаянно нуждался сейчас.

И прямо на полу начал чертить поверх, приговаривая под нос:

– Если возьмем мягкий каучук… И прикрепим его сюда, сюда и еще вот сюда… А потом растянем… препятствует деформации… Объем увеличится до 14 процентов и при этом… предохранители…

Перо черкало по чертежу, и вот уже цельная оболочка дирижабля была разделена на три части, между которыми мистер Мирт вписывал что-то дрожащей от возбуждения рукой.

– Гениально! Так даже при сильном давлении форма будет держать в натянутом состоянии… – Он откинул голову назад и крикнул, обращаясь к машине: – Вот видишь! Если что-то не работает, это надо просто разобрать и собрать! Дай нам пару дней, дружище, и ты взлетишь выше любого орла!

Скрип двери мистер Мирт расслышал не сразу. Поглощенный своим открытием, он старался зафиксировать все моменты, чтобы потом не пришлось заново копаться в памяти, объясняя Ортансу технические нюансы. Потому явление высокого сухощавого человека в зеленом сюртуке, с копной каштановых волос и крупным носом, с большой сумкой через плечо застало его врасплох.

– Мистер Габриэль Мирт! – в голосе незнакомца звучала преувеличенная восторженность, а на протянутой для рукопожатия руке не хватало перчатки. – Как же я счастлив! Наконец-то представилась возможность познакомиться лично!

Габриэль моргнул.

– Прошу прощения? – уточнил он, осознавая всю смехотворную неловкость ситуации – он почти лежит на полу, уткнувшись носом в бумаги, а незнакомец делает вид, что не видит в этом ничего особенного.

– Я мистер Эван Уотерс, корреспондент газеты «Вести Тамессы»! Мы с вами встречались на благотворительном вечере, устроенном мистером Леннорманом в поддержку художников. Я тогда расспрашивал вас о вашем новом изобретении, но вы посоветовали мне подойти попозже.

– И что же, по-вашему, это «попозже» уже наступило? – вот теперь Габриэль смутно вспомнил этого человека.

Один из тех назойливых репортеров, которые шагу не дадут ступить, пока не позволишь им зафиксировать все твои слова и мысли. Мистер Мирт репортеров на дух не переносил.

– Конечно наступило, – согласился мистер Уотерс. – Я же пришел!

– М-да, аргумент, – пробормотал себе под нос мистер Мирт, поднимаясь наконец с пола.

Его перчатки – грубые и подходящие для работы с перемазанными машинным маслом тросами – лежали на краю стола и не подходили для джентльмена, но, пожимая влажную ладонь мистера Уотерса, Габриэль пожалел, что пренебрег ими. Незаметно вытереть ладонь о сюртук мешало полученное при королевском дворе воспитание.

– Так что вы хотели? – так вежливо, как только мог, поинтересовался он.

Мистер Уотерс обошел его со спины и без спроса сел на стул, закинув ногу на ногу.

– Итак, мистер Мирт, когда вы намерены поднять вашу летающую махину в воздух и совершить историческое путешествие? – спросил он.

Мистер Мирт пожал плечами:

– Пока еще не знаю. Дирижабль – очень сложное изобретение, требующее точных расчетов. В каком-то смысле намного сложнее паровой машины: ведь он полетит по воздуху, словно гигантская птица. Пока я не буду убежден в его полной готовности и не проведу пару тестовых полетов, я не смогу объявить о…

– Ну вы можете сказать хотя бы примерно? – перебил его мистер Уотерс. – Мне надо внести в расписание!

Это было вопиюще невежливо с его стороны, и Габриэль, довольно редко сталкивающийся с грубостью, не сразу нашелся с ответом.

– Простите, что именно вам надо внести в расписание? – осторожно уточнил он.

– Полет на вашем дири… дижре… Дерижабеле, вот что! – мистер Уотерс махнул рукой в сторону упомянутого аппарата. – Как представитель главной лунденбурхской газеты «Вести Тамессы», я отправлюсь вместе с вами и зафиксирую для истории каждое мгновение первого в мире полета!

Мистер Мирт зашелся кашлем. С трудом придя в себя, он все-таки смог выдохнуть сквозь стиснутые зубы:

– При всем уважении… мистер Уотерс… Я не планировал брать с собой в полет никого постороннего!

– Вот как? – Мистер Уотерс сощурился и подался вперед всем телом: – А кого вы планируете брать в сопровождающие?

– Мисс Эконит, – ответил мистер Мирт, и по широкой ухмылке мистера Уотерса понял, что попался.

– И вы считаете, что кто-то допустит, чтобы молодая незамужняя девушка находилась наедине с холостым джентльменом на высоте… На какую высоту поднимается ваша лодка?

– Две тысячи футов, – машинально подсказал Габриэль.

– Две тысячи футов! – возмущенно всплеснул руками мистер Уотерс. – И мисс Эконит, конечно, даже не подумает о том, чтобы взять с собой компаньонку. Подумайте о репутации девушки, вы, эгоистичный болван! Я отправлюсь с вами, чтобы свидетельствовать, что честь Амелии Эконит не пострадала!

– Но… – попытался было вставить слово мистер Мирт, но мистер Уотерс был непреклонен:

– И вы же не хотите, чтобы я написал хоть слово, порочащее ее имя.

Мистер Мирт устало посмотрел на мистера Уотерса. Этот энергичный человек производил впечатление напористого упрямца, который во что бы то ни стало пойдет до конца.

И ведь на самом деле предстоящий полет вдвоем действительно может опорочить честь мисс Амелии. Если посмотреть на дело под таким углом… мистер Мирт не собирался этого допускать.

Он сказал:

– Однако с нами еще летит мистер Ортанс, механик.

Мистер Уотерс только отмахнулся:

– Еще лучше! Он не джентльмен! Вы только подумайте, какие пойдут разговоры!

Мистер Мирт сдался:

– Будь по-вашему.

Уотерс довольно рассмеялся:

– Вот так бы сразу! Этот материал станет легендарным! В вас верит весь Лунденбурх, мистер Мирт! Все Бриттские острова! С вашей стороны было бы крайне опрометчиво подвести их!

С этими словами мистер Уотерс встал со стула, похлопал Габриэля по плечу и бодрой, слегка нервической, походкой направился к выходу из ангара.

– Так вы решили когда? – бросил он через плечо.

– В июне, – ответил ошарашенный напором этого человека мистер Мирт. – К Лите.