Звук, свет

и смеётся потом из тех пределов,

о которых не знаю отсюда.

***

Дамочка с детской коляской

на лесной тропке,

пацан свистит синим спортивным костюмом,

подорожник, крапива, тонкие васильки –

я их знаю, они должны быть

в этом пейзаже и в этом тексте,

и кажется, кто-то ещё

из бывшего быта, из будущего небытия,

так похожий

на мать-и-мачеховые веснушки

на полянке перед церквушкой.

***

Что этот твой южный снег,

сквозь который блестит чернозём?

Вот и над ним

с утра поднялись тюльпаны,

как случайная нежность в твоём вчерашнем письме.

Наденешь отцовские сапоги, тулуп,

морозный воздух на ветках дрожит.

Скоро растает, надеешься так,

в полях, лесах,

и в тебе самом.

И купол церквушки за рощей лучист,

и мир чист,

как будто меня никогда и не было в нём.

***

Крикнешь тебе в густой

напудренный светом июньский двор,

сквозь листья липы за окнами

долетит ли

виноградный запах травы, сон веток, обморок вечера.

Вечность легка,

как моя летняя юбка,

как дымок твоей самокрутки,

луч на плече.

***

Вот и вечер упал на козырёк балкона,

на пятачок подъезда,

и тишина;

остальное -

передвигается поездом

от одного молчания к другому.

То ли свобода от речи и языка,

то ли тянется горечь дымком издалека.

Хрустящие птицы, пернатые ветки не в счёт,

полёт воздуха над головой тоже часть тишины,

и мы с тобой курим, и гул в груди -