Обнажёнка

Хотите меня?

-Хотите меня? – спросила молодая девушка мужчину.

–Хочу, – ему было лет 40, а ей всего 19. Но возраст не решает ничего. Так почему же он, взрослый красивый мужик, должен задуматься, хоть на минуту, про разницу в годах и даже про то, что у него уже есть кто-то. Сейчас у него есть она….эта еще глупенькая девочка, но далеко не с глупыми формами. Третий размер груди привлекал взгляд, и собственно больше ничего и не требовалось от нее. Он резко спустил бретельки лифчика, и грудь почти во всей красе предстала перед его глазами. Молодые большие куски мяса, которые были предназначены для того, чтобы насытить его.

–Девочка моя, какая же ты красивая, – почти застонал мужчина и жадно начал целовать ее соски.

Возможно, она что-то говорила. Возможно, даже слегка сопротивлялась. Но его член стоял твердо на своем и через минуту уже владел этой молодостью и наивностью. Неважно кто она и понятно, что ничего пока интересного собой как личность она не представляла. Но влагалище представляло. Горячее, узкое и очень влажное. Груди подскакивали. Девушка стонала все сильнее и сильнее, а он выходил и резко больно входил. Без сантиментов, имея ее жестко и не задумываясь о боли, которую возможно причинял ей.

–О дааааааа, – протяжно выдохнул мужчина, и его сперма брызнула в нее.

–Хотите меня….пригласить в кино? – робко спросила девушка.

Мужчина посмотрел равнодушно и увидел, что уши у нее некрасиво торчат.

«Белая гвардия»

«Белая гвардия, белый снег, белая музыка революции» – мелодично пел руководитель экспедиции Михаил Евгеньевич. Был глубокий вечер. Костер горел ярко и высоко, вокруг собрались студенты исторического факультета, которые проходили свою первую и самую важную практику – археологическую. С утра до вечера все было отдано работе, быту…Дежурные вставали в пять часов утра, чтобы приготовить завтрак. Их было четверо. Две девочки и два мальчика. Однако, в реальности только две девочки, потому что необязательные и безответственные мальчишки после ночной гулянки не в состоянии были подняться и элементарно разжечь костер. Конечно, настойчивые отличницы активистки, каждое утро, ради принципа, с решительным видом залезали в палатки и светили фонариком во все лица, чтобы обнаружить своих помощников, но находили только раздасованных их соседей по палатке и кто-нибудь сонно выкрикивал, что Андрюха ночевал в палатке у Светки. В палатке Светки обнаруживалось, что эта «сволочь» вчера целовалась с Юлькой-старшекурсницей и ночует у, а где был Вадим вообще ситуация замалчивала. Все как в жизни, достаточно быстро все мужские обязанности легли на хрупкие плечи девушек. Было легче самим всему научиться, чем ждать помощи. На завтрак всегда была каша. Под конец экспедиции только гречневая. Больше ничего, кроме гречки в хозяйственной палатке не осталось. Потом работа до вечера с небольшим перерывом на обед. Погода не радовала. Зной был ужасный. Забавно было, когда на экскурсию в лагерь приезжали дети из соседней деревни и смотрели на студентов как на диковинных животных. Все пыльные, грязные, голодные копали, копали и копали. А когда кто-то находил маленькую неказистую бусинку, с восторгом издавали клич победителей, собирались вокруг того, кто ее обнаружил. Особенная жизнь начиналась, конечно, после ужина, все кости и черепки на намеченных участках выкопаны, лекции написаны, мечты о сладком подавлены. И теперь в игру вступала романтика. Песни около костра, глинтвейн или что погорячее, тайные свидания около речки.

«Белая гвардия, белый снег, белая музыка революции» – мелодично пел руководитель экспедиции Михаил Евгеньевич. Красивый, плечистый, стройный старший преподаватель университета. Рядом с ним сидела Евгения Романова, первокурсница, затаив дыхание, наблюдала за этим божеством. Вряд ли она подозревала, чем это божок любил заниматься ночью в своей палатке на окраине их лагеря. Если бы она прошла, скажем, в 2 часа ночи мимо, то смогла бы насладиться разными интересными звуками. Обычно он выбирал одну самую опытную и красивую старшекурсницу, которую так манила эта романтика полевых условий труда, и показывал ей другую романтику, а также важную составляющую жизни наряду с едой и сном…секс. Нигде так твердо не стоял его член, и так не хотелось женской ласки как здесь среди леса, где все ориентировано на покорение одной цели – научному открытию. Каждый день мог перевернуть их жизнь, только внимательно, только не просмотреть эту важную песчинку. В этой экспедиции счастливицей была Анечка, аспирантка и будущее светило исторической науки. Умная и сообразительная она дольше всех держала этого ловеласа рядом с собой. И было чем держать…как ему нравилось щупать ее как наливные яблочки груди, и вся она была такая пухленькая, пышненькая. Он не мог насытиться ею еще с прошлого года. Но сегодня Анечка болела, непонятно зачем и кем-то придуманными месячными. Не лишнее ли это подтверждение, что мужчины не должны хранить верность? Целую неделю воздержания? И что делать, если так хочется и именно сегодня, а она «мне так плохо, так голова кружится, так все болит» или еще похуже беспричинные слезы и «ты меня не люююююбишь». Как же нет, яростно и с огромным воодушевлением, неужели она не чувствовала это в последний их раз? И тогда следовала совсем странная фраза. «Я не про секс, ну почему все упирается в секс». В общем, ничего сложнее, чем женщина с месячными еще не изобрели.

Рядом с хорошей девочкой Женечкой сидел типичный хороший мальчик Пашенька. Отличник и скромник, целоваться абсолютно не умеющий. Да, интересно, как и почему появляются эти специалисты обслюнявить бедную девушку и абсолютно не подающиеся дрессировки даже самой опытной партнерши исправить это. И много же их, значит ген «слюнявый поцелуй» очень даже живучий. И значит такие…тссс…размножаются? Итак, Пашенька смотрел на Женечку, Женечка смотрела на Михаила Евгеньевича, а тот пел грустно и мелодично, задумавшись кого можно трахнуть быстро и без всяких последствий.

Чуть позже, когда все разбились на «группы по интересам», Женя твердо решила: «Сегодня признаюсь ему в любви. Сейчас пойду и скажу об этом». Как легко терять связь с реальностью после одного глотка погано приготовленного кем-то глинтвейна. В своих старых джинсах, мешковатой футболке она направилась решительно к своему, как она уже успела придумать, будущему мужу и отца ее детей.

–Михаил…Евгеньевич – запнулась девушка перед палаткой – Михаил Евгеньевич – Но ей никто не ответил. Внутри никого не было. Решительность улетучилась мгновенно. Вдруг за кустами ей послышался шорох и любопытство, быстро поборов страх, заставило ее заглянуть осторожно за куст можжевельника. Полуголая Марина Романовна, молодая преподавательница латыни стояла раком к какому-то мужчине и ее груди тряслись от каждого толчка. Она тихо стонала и повторяла только – «ну же, еще…еще…еще….». А мужчина, светя голым задом, мял своими руками попу Марины Романовны и вставлял свой член ей между ног, вновь и вновь. Женя не могла уйти, приросла от шока и только наблюдала. Ведь ей девственнице, не знающей даже что такой поцелуй это казалось безумно пугающим, отвратительным, но вызывающее странное томление внизу живота. Стоны усиливались. Через 15 секунд мужчина издал странный звук, а потом растер по внутреннему бедру своей партнерши белую жидкость. – «Не хами, Миша…что ты делаешь. Мне теперь из-за тебя тащиться на речку мыться». Марина встала и опустила свою юбку. «Умничка! так давно хотелось разрядки» – добавила она, чмокнув мужчину в губы.

Женя вдруг поняла, какая она еще маленькая и глупенькая, разревевшись в голос, побежала, не определяя дороги и сбивая палатки на пути.

–Романова, чего ревешь то? – перед ней вдруг возник однокурсник Павел Шушанкин.

–Ничего, – шмыгнув носом, ответила девушка.

–Хочешь пряник? Я сегодня случайно в сумке нашел, мама тайком, оказывается, засунула под мой теплый свитер.

–Хочу, – улыбнулась девушка.

В ту ночь благодаря сексуально озабоченному Михаилу Евгеньевичу, который разбил все мечты девушки почти прилюдно совершенным половым актом, и необъяснимо вкусному прянику был зачат еще один мальчик, который абсолютно не умел целоваться….

Сон

-У меня голова кружится, – пожаловалась я.

–Правильно, ты спишь всего по 3-4 часа.

–У меня бессонница.

–У тебя муки совести.

Я стою со своим другом на десятом этаже многоэтажного дома. Мы смотрим на облака. Солнце ярко светит в глаза.

–А ты бы женился на мне?

–Вот еще, делать нечего как в 20 лет жениться, – смеется он.

–А если бы тебе было 35 …женился бы? – продолжаю пытать его.

–Если мне будет 35, то и тебе будет 35? Лучше найду молоденькую.

–Противный ты.

–Какой есть, – усмехается он.

Не смотря ни на что, мне с ним хорошо. Рядом с ним ощущение уюта, спокойствия. Мы можем просто молчать, думать о своем и наслаждаться. А потом он вдруг посмотрит на меня улыбнется и скажет смешное, доброе, забавное из-за чего я искренне рассмеюсь. А искренний смех это редкость. И за это ему хочется сказать спасибо.

–А помнишь, как в детстве …

–Нет, кнопка, только не о детстве. Ты сейчас вспомнишь, как мы были спасателями божьих коровок.

– И пчел.

–Особенно пчел… одну мы даже роскошно похоронили под кустом сирени.

–А я хотела быть в детстве актрисой, а ты летчиком…почему мы с тобой никогда не хотели пожениться?

–Смотрю у тебя серьезный «бзик» на это тему.

–Да – я грустно прислонилась к стене.

–Давай не хандри. Вытаскивай свою пока не целлюлитную попу из этой ситуации.

–Я…

–Не любишь его…

–Люблю.

–Не любишь его.

Иногда хотелось стукнуть своего друга детства.

–Можно я дам тебе щелбан? – вежливо спросила я.

–А мне за что? Это тебе нужно, чтобы мозги вернулись. Или лучше твоему ухажеру, который за раз с двумя встречается и до сих пор определиться не может, кто ему нужен.

Конечно, я не любила Вадима. Это чувство странной зависимости не была столь желанной для многих любовью. Мой невыносимый друг был прав. Однако я преклонялась перед его талантом, опытом. И ставила себя ниже. Смотрела снизу вверх и надеялась, что он оценит мои душевные качества.

–Какие?

–Прекрати читать мои мысли.

–Какие качества душевные? Он оценивает исключительно размер груди и длину ног. Кто выгоднее будет глядеться рядом с его новой машиной. Не ты. И не потому что некрасивая, а потому что гламурная жизнь не твоя стихия. На самом деле, что тебе бы хотелось?

– Мне хотелось бы солнца. Только ты меня не любишь.

–Кто тебе сказал? – Он подошел ко мне так близко, что я могла сосчитать все три маленькие родинки над губой, вдруг удивиться его невероятно ярким зеленым глазам и почувствовать волнение в сердце.

–Я тебя люблю, – он говорит это тихо, нежно и ласково касается губами моей щеки.

–Ты же сказал....

–Я тебя люблю, – повторяет он и целует меня в губы.

Вот оно … счастье…

Цена интереса

Высокая и худая. С тонкими, как будто цыплячьими, ногами. И при этом не по фигуре большой грудью, такой огромной, как будто она засосала в себя весь жир девушки. И странно как грудь не перевешивала вперед и до сих пор не переломила ее тонкую талию. Алиночка. Администратор нашей больницы. Со странными большими голубыми глупыми глазами и глупыми странными поступками. С ней смирились и терпели, потому что удивительно долго, почти год она держала главного врача клиники в тонусе, поддерживала его эрекцию и удовлетворяла старательно его потребности. Ей 30, ему 55. И в свои 55 он готов был иметь Алиночку каждый день долго и несколько раз. А Кирилл Андреевич смотрел на нее и не мог понять, ну что такого можно было найти в этой несуразной девке, которая могла на 13.00 записать 5-х пациентов одновременно и спокойно равнодушно слушать потом их крики. Неужели всего лишь грудь, ведь больше и ничего и не было в ней…грудь и глупые глаза. Ну, раз, два поиметь ее хотелось, но чтобы год и ежедневно … интересно, ну что же в ней такого? Неужели их шеф просто извращенец раз ему ЭТО нравится. Интересно.

–Кирилл Андреевич, у вас пациентка в 20.00 отменила свою запись, – Алиночка стояла перед ним в дурацком розовом платье, в котором ее феноменальная грудь не совсем комфортно чувствовала себя и то и дело пыталась выбраться наружу, а она наивным движением раз в минуту запихивала ее во внутрь.

–Ну, хорошо, что же в этом плохого? Отменила и отменила, пойдемте домой, Алина Сергеевна, – улыбнулся мужчина.

–Алиночка, – тихо ответила она ему и расстегнула пуговицы на платье. Лифчика не оказалось. Ярко-розовые соски и обилие белой плоти ослепили ему глаза.

Кирилл Андреевич был женат. Женат глубоко и главное с чувствами. Любил и уважал свою жену безумно. Красивая, статная, образованная и добрая. Разве можно ее сравнить с ЭТОЙ?

–Я, наверное, неправильно понимаю, что вы делаете? – он отвернулся, хотя мозг очень слабо вдруг начал соображать.

–Думаю, правильно, – беззаботно сказала девушка. Платье она сняла полностью. И в отвратительно пошлых трусах еще более нелепого цвета, чем ее платье она подошла к нему и быстрым движением расстегнула ширинку. Села на корточки и засунула его твердый член в себе в рот, а свои ярко-голубые глаза подняла на него и наблюдала за реакцией. Он хотел остановить ее. Но дал себе пять секунд, чтобы насладиться и еще пять секунд и … хотелось только раздвинуть ноги Алиночки. Какое презрение он испытывал к этой дуре и как смеялся, а сейчас хотелось только шептать «еще…еще…еще». Она почувствовала его настроение. Встала, сняла трусики, и нагнулась к столу. Он подошел и кажется, опять в голове прояснилось и захотелось все прервать, но интересно, что же в ней такого… в этой Алиночке…и воткнул свой член ей в дырку. И моментально забылся. Хорошо, как же хорошо …и правильно все и нужно. Как же от таких чувств можно отказаться? Алиночка молчала. Не стонала как жена, не кричала. Как резиновая кукла с несуразными сиськами, которые тряслись от его движений в ней…просто молчала. Он кончил быстро и ярко. И была эта чудесная секунда в его жизни…а потом….

–Вы уволены, – зло сказал на следующий день главный врач.

–Почему? – побелело лицо Кирилла Андреевича.

–Вы знаете почему.

–Нельзя, так увольнять, потому что….

–Если вы сейчас тихо не напишите заявление на увольнение, для вас будут нежелательные последствия. Жена в курсе чем вы занимались вчера вечером на рабочем месте? – крикнул ему в лицо главный врач.

–Я…нельзя так увольнять лучших врачей из-за обычной проститутки. Она же сама, понимаете…

–Сейчас вы мне еще больше противны. В поступке всегда виноваты двое. Пишете заявление и валите отсюда.

–Я проработал здесь больше 10 лет, и … – он не мог подобрать слова, вдруг эмоционально выплюнул из себя обвинение – так вот почему неожиданно уволились Роман Петрович и Евгений Павлович? Из-за Алиночки? Но почему? Вы же умный мужчина!

–Пишете заявление, – устало прервал его главный врач, и когда дверь закрылась за Кириллом Андреевичем, добавил про себя «потому что я ее люблю.».

А через месяц у Кирилла Андреевича обнаружили хламидиоз, а еще через два месяца любимая жена улыбнулась грустно и исчезла из его жизни.

Во такая она, цена интереса.

Лучше не знать

-Ты же веришь мне? Ты же утверждаешь, что знаешь меня? – он улыбался, а его глаза были холодные и циничные.

Мы учились вместе в школе, в параллельных классах. Однажды, когда мне было 14 лет, я обратила внимание на мальчика с грустными глазами в школьном коридоре. Его ровесники кричали, бегали и старались побольнее дернуть за волосы девчонок. Перемена была похожа на ад, хаос. Кирилл стоял и равнодушно смотрел. Казалось, он о чем-то задумался и вдруг повернулся пристально посмотрел мне в глаза. В тот самый миг я поняла, что пропала. Мои подруги весело обсуждали приближающийся праздник 14 февраля. А я прислушивалась. Прислушивалась к своему сердцу. К новому чувству, которое рождалось внутри. Теплое. Солнечное. Закрывала глаза, и возникал образ Кирилла. Казалось, что Он моя судьба.

–Ты преодолела такое расстояние, чтобы испугаться?

Нам уже 30 лет. Мы взрослые люди и стоим друг напротив друга на кухне в его хрущёвке. Закипает чайник. За окном темнеет. Из форточки доносится веселый гомон детей. На улице весна.

–Что ты хочешь? – он выключает чайник и закрывает форточку. На улице вдруг начинается сильный дождь. Ветер клонит к земле деревья. Настоящий ураган.

Я хотела выйти замуж за НЕГО, хотела родить детей ОТ НЕГО и состариться вместе С НИМ. А Он подходит ко мне и улыбается. Страшно очень. Пугающе. Прижимает к себе и рывком снимает мои трусы. Расстегивает ширинку и засовывает свой маленький член в меня. Толчок. Толчок. Толчок …. и сперма стекает по моей правой ноге. Какая иллюзия. Конечно же, я никогда не знала этого человека.

Кефирный выходной

-Я сказала, кефир! Я два раза повторила купить мне кефир! – жена брызгала слюной в прямом смысле этого слова. И внутри все сжималось от ее крика.

–Ну ладно, милая, любимая и самая лучшая. Завтра после работы зайду и куплю тебе кефир. Обещаю. Ну, забыл, давай не будем ругаться. Сегодня выходной и мы можем заняться….ну, пожалуйста, давай займемся…этим.

Всю неделю Николай Евгеньевич работал. Вставал в 6.00 и приезжал в 22.00. Очередной проект отнимал много сил и внимания. И вот он долгожданный выходной. И вот она возможность побыть с женой, привычной дырочкой, в которую так приятно войти и забыться о проблемах. Но дырочка сегодня не давалась. С самого утра она была в не настроении ублажать его между прочим большой 17 см. член, и только он потянулся к обвисшим грудям своей супруги в надежде поскорее перейти к долбежке ее влагалища, как получил увесистую оплеуху.

–Тебе заняться нечем? Нужно ребенка на соревнования отвезти. Вези и кефир купи, а я посплю.

Повез. Ехал и думал о сексе. О сексе. О сексе. О сексе.

–Папа, папа, ну вот же нужное здание, куда ты поехал? – раздался раздраженный голос шестнадцатилетней дочери.

–Да, милая. Во-сколько тебя забрать? – рассеяно спросил Николай Евгеньевич.

–Не нужно меня забирать. Мы потом с девчонками идем отмечать.

–Так уже решено, что вы победите? – удивленно спросил он дочь.

–Ох, папа. Разве нужно победить, чтобы отмечать? – и убежала к своим друзьям.

А в это время из соседней машины вышла молодая женщина…. длинные ноги и самоуверенная улыбка. Строгий костюм и дорогой парфюм, а также мужчина-амбал за рулем ее тачки или получается не ее тачки. Сексуальная и привлекательная. Посмотрела вдруг на него и улыбнулась. Испорчено. Зазывая раздвинуть ей ноги здесь же. Ну может быть отойти в кусты….но не дальше. Дальше она не способна будет сдерживаться. Именно здесь среди кустов сирени, она задрала бы юбку, раздвинула широко ноги, приспустила трусы за 25 000 руб., купленные в итальянском бутике. А он, именно он, Николай Евгеньевич, трахал бы ее до потери сознания. Трахал и кончал… как ему это необходимо и нужно сейчас.

–Здравствуйте, – скучно сказала женщина и прошла мимо.

Ничего не оставалось, как вздохнуть и включить радио «Маяк», необходимо было отвлечься…потому что его жена была сука.

Я устал

– Я устал.

Спина. Он всегда ложился спать как будто маленький ребенок. В позе эмбриона. Мой брак ассоциируется у меня со спиной. С нежеланием контактировать со мной. С одиночеством. С потолком в трещинах. Трещины такие жирные и некрасивые. Я лежу и смотрю на них. Наверху потолок с трещинами, справа спина с ужасными выпирающими лопатками, слева холодная ледяная стена. Я одна. Мне всего 27. Мне еще хочется быть любимой и желанной. Но…

– Я устал.

Мне хочется плакать. Мне хочется кричать на него и говорить обидные слова. Истерить, истерить, истерить. Иногда я позволяю себе это. Но облегчения никакого нет. Только удушье. Когда долго плачешь, то, кажется, что больше нет воздуха в твоих легких. Что ты умираешь. Вначале он пугался этого и пытался меня обнять и успокоить. Но потом ему стало абсолютно все равно. И я задыхалась, задыхалась на старом ковре. Мне казалось, что все вот-вот будет позади.

Но…

– Я устал.

Он всегда говорил мне эти слова и поворачивался спиной. Он устал от моих недостатков. Он устал от моей обычности. Он устал от моего постоянного желания близости. Он не хотел меня. Он худой маленький 30-летний мужик не хотел меня. И я плакала, плакала, плакала, потому что от бессилия все так делают. Кто собственно я такая? Разве обычных людей любят? «Кто ты такая», «кто ты такая», «кто мы такие»? Его слова постоянно были в моей голове.

– Я устала.

Любовь – самое лучшее, что может быть в жизни. Любовь – самое худшее, что может произойти с нами. Любовь – жизнь. Я устала от этой любви. Я ушла от него…

– Я устал.

Это мое сегодня и завтра. Я лежу в своем красивом нижнем белье и изучаю потолок. Он без трещин. Красивый. С узорами. И стена теплая с уютными обоями. Но слева от меня по-прежнему находится спина и отношения с другим мужчиной это только спина… иногда так бывает, что тебя просто не хотят и только поэтому часто говорят – «Я устал».

Пастораль

– К Вам пришли, – сказала Жанна, заглянув в кабинет своего начальника. Молодая брюнетка с длинными ногами и тонкой талией. Чудесная девочка и главное умная. Секретарь директора – должность важная, несмотря на то, что думает общественное мнение. Нужно иметь талант, чтобы подстраиваться под характер своего главного, а главное удовлетворять его по всем важным пунктам. Удовлетворять, Жанна умела....Леонид хмыкнул про себя и внимательно посмотрел на короткую черную юбку своей подчиненной. Под юбкой, он знал точно чулки и трусики, не прикрывающие попу. Очень удобно для быстрого секса. Подходишь тихо со спины к ней и шепчешь:

– Жанночка, а где договор, который должен был быть подписан отделом сбыта еще вчера?

Она замирала, а он тихонько нагибал ее к столу, отодвигал полоску ткани, именуемые стрингами, быстро спускал брюки и совал ей между ног свой возбужденный член, не дожидаясь течки с ее стороны. Он хотел и этого было достаточно. Внимательно смотрел на ее круглый идеальный зад и всаживал глубоко. Чудесная девочка с отличной задницей. Быстро кончал и заканчивал фразу:

– Через пять минут договор должен быть на моем столе, хотя… – с любопытством смотрел как из нее стекает его сперма, добавлял. – Через 10 минут.

Все предельно просто. Жанна получала хорошую зарплату и подготавливала почву для карьерного прыжка, а Леонид получал Жанну, когда хотел и в какой угодно позе.

***

Леонид был красив и привлекателен своей самоуверенностью. Девушки не влюбляются во внешность. Они влюбляются в силу. Глупые самки, которые падают ниц и текут от одного взгляда альфа-самца. Лёня считал себя именно таким. Ха-ха-ха. У него была отличная тачка, престижная работа, шикарная квартира, семья и хобби. Без хобби никак. Он трахал очень классных баб. Именно классных.

Когда бедный заходит в магазин, то ему всего хочется. Но "Нельзя", и от этого " Нельзя" хочется еще больше, даже тот залежавшийся бутерброд кажется самым вкусным бутербродом в мире. Так же и мужик, если ему ограничили свободу, то даже дамочка бомжеватого вида и использованная-переиспользованная кажется Афродитой, призывающей затрахать ее до смерти.

Лёня переступил через "Нельзя" после секса с первой своей любовницей. Поэтому сейчас он выбирал. Выбирал лучших.

***

Свою первую любовницу он помнил очень хорошо. Самый сладкий – первый запретный плод. А он тогда обычный менеджер среднего звена нёс не по-мужски сложную миссию – верность жене. Одним выходным летним утром, жене позвонила сестра и слезно попросила приехать. Ее бросил очередной хахаль и ей плохо. Его Рита всегда отличалась отзывчивостью и глупой эмпатией, да и сестра же все-таки. Она поцеловала Леонида и сказала, что вернется завтра. Потом неожиданно ему позвонил друг Макс и пригласил на дачу, шашлык, пиво и т.п. мужской антураж. Почему нет, подумал Леонид и согласился. Через час за ним заехал друг. В тачке кроме него находились еще две глупо хихикающие девушки.

–Эм, – тихо сказал Лёня. – Ведь мужской компанией хотели посидеть. Жена узнает, не одобрит.

–Ты про них? – легкомысленно кивнул Макс. Девушки опять глупо засмеялись. – Так это антураж просто. Не бери в голову.

Девушкам оказалось 20 лет, но выглядели они намного старше. Короткие юбки, из-под которых торчали толстые ляхи; вульгарная косметика на лице и на первый взгляд, полное отсутствие мозгов. Одну звали Светой, другую Олей. Типичные женские имена. Света была полной и из под топика у нее выпирал живот, но сиськи на выкате пятого размера этот недостаток компенсировали. А Оля была небольшого росточка и со скромным вторым размером, зато лихо "отсасывала", о чем ему поведал Макс.