Мелисса. Часть 2

Глава 40

Вечером Моника торопливо собирала вещи в дорогу, перебирая в уме дела, которые ей нужно сделать, чтобы завтра же отправится в путь. Как и обещала Глория – ураган стих и теперь можно было выезжать. Нужно было приготовить все самое необходимое. Занятая подобными мыслями, она бросала вещи в большую дорожную сумку, как вдруг услышала стук в дверь. Это наверное Виктор, он собирался зайти.

Но на пороге стояли двое совершенно незнакомых ей мужчин.

– Вы Моника Бэллс? – спросил один из них.

– Положим, да, я Моника. А вы кто такие?

– Я инспектор Броуди, а это мой помощник, у нас есть официальный ордер на ваш арест! – строго проговорил он.

– Что? – взвизгнула Моника. – Что вы несете?

Помощник подошел к ней вплотную, показал ордер, а Броуди ледяным голосом пояснил:

– Вы подозреваетесь в причастности к убийству Джариса Лестора, одного из служащих Фэктори.

Перед глазами Моники все поплыло. Вот так дела! Нет уж! Они не повесят на нее этот смердящий труп.

– Да как вы смеете! В газетах ясно писали, что он покончил с собой! – громко закричала она.

– Все подробности вы услышите в участке. Надеюсь, вы будете благоразумны, и нам не придется надевать на вас наручники. Так ведь, уважаемая госпожа Моника?! – в его тоне слышалась насмешка.

– Делайте, что хотите, хоть дегтем вымазывайте и в перьях изваляйте! Мне все равно! – Моника тряхнула головой и вытянула вперед руки: – Давай, надевай на меня свои стальные браслеты. Вперед! Что же ты стоишь, как истукан?! Веди по всему городу меня, Монику Бэллс, как последнего убийцу, давай же, черни мое имя!

Помощник посмотрел на нее, как на сумасшедшую и кинул вопросительный взгляд на начальника.

– Не ломайте комедию, сударыня, – тот отрицательно покачал головой. – Не надо наручников. Думаю, она сама дойдет.

Моника стиснула зубы, закрыла дверь и пошла вместе с полицейскими. На улице она увидела Виктора, который обескуражено и взволновано наблюдал за происходящим, а потом последовал за ними. Слава богу он тут – подумала она, – и не оставит меня в беде!

Они подошли к участку, и Монику провели в маленькую тесную комнатушку с обшарпанными стенами.

– Садитесь, госпожа Моника, – иронично произнес инспектор Броуди и указал ей на хлипкий колченогий стул.

– А он подо мной не развалится? – с ехидцей поинтересовалась Моника, которая уже пришла в себя и была готова к бою.

Броуди ничего не ответил, только нахмурился и швырнул на стол толстую папку.

Моника плюхнулась на стул и не удержалась от комментария:

– Надо же, не развалился!

Инспектор снова нахмурился, бросил на нее презрительный взгляд, очевидно говорящий: «Пошутишь ты у меня еще!». Потом достал из папки исписанный листок и мельком проглядел его.

– Вы были лично знакомы с Джарисом Лестором? – задал он вопрос и закурил вонючую папиросу.

– Не имела чести, господин инспектор! – ответила Моника нарочито серьезным тоном.

– А у меня есть другая информация, – поднял брови Броуди, и, откинувшись на стуле, пристально посмотрел на нее: – Секретарь Джариса утверждает, что вы приходили к нему в контору, устроили скандал и обещали расправиться с ним. Как вы это объясните?!

– Ха! – Моника тряхнула головой. – Признаюсь, я приходила к нему в контору, и угрожала, было дело. И вы называете это личным знакомством? Он зачем-то следил за моей племянницей! Что я должна была по-вашему делать? Я пришла и устроила ему головомойку вот и все! Давайте уже по делу, а?! Скажите мне лучше, на каком основании меня обвиняют? Доказательства есть?

– Сторож из школы утверждает, что видел вас в ночь убийства во дворе.

– Вот так дела! – Моника щелкнула пальцами, – Как интересно! Этот хмырь умер три месяца назад, сторож только сейчас вспомнил?

– Я объясню, – инспектор кивнул головой, – Он мало что помнил о той ночи. Фактически – ничего! Только сейчас к нему начала возвращаться память. И он уверен, что видел вас там.

Забавно – пронеслось в ее голове. Ну никак не мог он меня видеть! Мы вошли с черного хода, а он в это время уже был обездвижен Джарисом. Так что, ерунда какая-то выходит.

– Так может он сейчас скажет, что видел там гарпию? Знаете, чудовище такое с крыльями?! Вы, что начнете ее разыскивать по всему городу? – ядовито парировала она, – Подумайте сами, у него явно с головой беда случилась. Память потерял, память обрел – чехарда какая-то! Ну, а я?! Мне-то зачем среди ночи копаться в архивах школы. Вы думаете, я там уборщицей подрабатываю?

Моника говорила очень быстро и крайне эмоционально. Она размахивала руками, вертелась на стуле, – и у инспектора явно начинала болеть голова. Он сморщился и посмотрел на нее, как на жестокого палача.

– Так. Все! – он хлопнул в ладоши. – Замолчите уже, наконец! На сегодня мы закончили. Вам придется пройти в камеру!

– Что? – Моника громко закричала. – В камеру! Да вы с ума сошли!

– Я не имею права вас отпустить, пока не будут выяснены все обстоятельства дела. Две недели, если все удачно сложится, вы точно отсидите!

– Две недели?! Нет уж! – Моника вскочила со стула. – Я должна выйти отсюда! Должна!

– Ничего не могу поделать, – он равнодушно пожал плечами. – Если заплатите залог, то можете быть свободны! Вас выпустят под домашний арест.

– Залог? – Моника оживилась, – Сколько?

Инспектор ядовито усмехнулся и назвал цену. Моника открыла рот и плюхнулась обратно на стул. Таких денег у нее никогда не бывало! Это же целое состояние!

– Ну что, пройдемте, – обрадованный ее неожиданной молчаливостью, он встал и подошел к двери, – Не беспокойтесь. В камере вы одна будете. Да и кормят у нас неплохо.

Моника ничего не ответила и, опустив голову, побрела следом за ним. Она погрузилась в тягостные размышления. Как бы выбраться отсюда? Как? Да поскорее.

Глава 41

Когда Моника проснулась на следующее утро, то не сразу поняла, где она, собственно, находится.

– Где я? – громко закричала она и вскочила с узкой жесткой койки. – В камере! В камере!

За прочной дверью послышались тяжелые шаги. Видимо, она привлекла своим криком тюремщика. Лязгнул засов и на пороге возник вчерашний помощник инспектора, он сделал недовольное лицо и пробурчал:

– Что вы так кричите?

– А ты бы как кричал, если бы проснулся в этой конуре, а? – Моника с ходу пошла в атаку.

– Успокойтесь! Я не за тем пришел, чтобы болтать с вами. Вас просит к себе инспектор Броуди. Собирайтесь на выход, – строго сказал он и зевнул.

– Еще и зевает, падла, – прошептала Моника.

– Что? – он подозрительно прищурился.

– Я говорю: уже лечу! – елейным голосом ответила Моника.

– А! – он снова зевнул.

Она поправила прическу и последовала за ним по узким коридорам участка. Сейчас этот хряк Броуди снова будет допрашивать ее и нести всякую чепуху.

– Проходите, – полицейский открыл перед ней дверь кабинета.

Моника зашла и, не обращая внимания на приветствия заспанного Броуди, плюхнулась на тот же самый стул.

– Папироской не угостите своей знатной, а? – спросила она и, сама не зная зачем, подмигнула ему.

Он насупился и молча протянул ей портсигар.

– Благодарю, – Моника закурила и выпустила эффектное кольцо.

– Хм, – недовольно пробурчал инспектор. – За вас заплачен залог. Можете быть свободны.

– Что? – Моника поперхнулась едким дымом. – Что вы сказали?

– За вас заплачен залог. Можете идти, – отчеканил инспектор.

– Бог мой! Вы шутите? Кто мог заплатить за меня такую баснословную сумму?! – вскричала она.

Лицо инспектора скривилось, словно кто-то невидимый с силой наступил ему на ногу.

– Узнаете на выходе. Вас там ожидают. И помните, что выезжать из города в течение месяца вам запрещено.

– Так точно! – Моника вскочила и метнулась к двери. Ага, еще чего – запрещено! Она завтра же умчит отсюда!

Помощник проводил ее до выхода. Она выскочила на улицу и нос к носу столкнулась с Виктором.

– Виктор, чудеса! Чудеса происходят! Кто-то заплатил за меня выкуп этим дикарям! А ты что тут делаешь? Пришел навестить одинокую узницу?! – она кинулась его обнимать.

Виктор беспокойно посмотрел на нее, оценивая ее состояние, потом рассмеялся и покачал головой:

– Нет, пришел забрать тебя, это я заплатил.

– Но, – она замялась, – Вот чудеса-то! Откуда у тебя столько денег?! Ты что за ночь разгрузил все корабли, которые прибыли в порт?

– Нет, Моника, просто на днях мой достопочтенный отец ушел к праотцам. Я единственный его наследник. И теперь владею половиной города!

– Вот так дела! – Моника открыла рот от удивления.

– Да, Моника, к сожалению, это именно так! – он пожал плечами и закурил. – Но ничего, я найду его деньгам достойное применение. Вот уже первые расходы и на благое дело!

Без всяких происшествий они дошли до дома Моники, он проводил ее до самой квартиры. Решено было выезжать под вечер. Виктор ушел домой, а она сразу же отправилась к Саре.

Но едва она вышла из подъезда, как столкнулась с ней нос к носу.

– Тетя Моника! Черт побери! Где вы были!? – набросилась на нее девочка.

– Полегче, солнце мое, полегче! – Моника приняла важный вид и торжественно произнесла: – Я всю ночь провела на нарах! В местном полицейском участке!

– Черт возьми! – Сара всплеснула руками. – Что вы натворили?! Подрались с отдыхайками? Но они же все разъехались!

Моника густо покраснела: девочка напомнила ей о случае двухлетней давности. Некая дама в теле в пылу праведного гнева назвала Монику коровой, когда та случайно толкнула ее на пляже. Моника же в долгу не осталась: и понеслось!

– Нет! Нет! – быстро пробормотала она. – Меня хотели посадить за убийство Джариса!

– Джариса? Вот так дела, – протянула Сара. – Я думала, они уже забыли об этом.

– Как видишь, не забыли! На меня хотели всех собак повесить! Ха! Но им это не удалось! Виктор заплатил за меня залог, и меня выпустили!

– Виктор? Заплатил?! Вы ничего не путаете, тетя Моника? Вы, наверное, плохо спали!

– Ерничать еще будешь, котик! Задам я тебе! – Моника пригрозила ей кулаком. – Его папаша скопытился и оставил ему все своей состояние!

– Погодите, – ахнула девочка. – Недавно же умер какой-то там граф Бронэм, жутко богатый человек. Он что, отец Виктора?

– Да именно он – его папаша! А я, признаться честно, ничего и не слышала о его смерти!

– Да вы что? Весь город только об этом и говорит!

– Мне что до всего города?! – Моника выпрямилась и заявила: – Я вне глупых сплетен.

– Уж так я и поверила, – хихикнула Сара.

– Ладно, – отмахнулась Моника. – Чтобы в шесть вечера была здесь.

– Отлично, – глаза Сары загорелись, – Я уже готова к бою!

– Ишь ты, боевая какая, давай шагай отсюда!

Глава 42

С моря, приникая к земле, тянулся густой туман, Моника рассеяно смотрела вдаль, а Сара беспокойно ерзала на сиденье и все время думала о подруге.. Что сейчас происходит с Мелиссой? Все ли с ней в порядке? Какие новые испытания выпали на ее долю?! И почему же рядом нет ее, Сары?!

Но подобные размышления вскоре были безжалостно прерваны: где-то за поворотом послышались громкие голоса и раздался властный окрик: «Стойте!». Тон, которым произнесли приказание, показался Монике знакомым, она вздрогнула и застыла, прислушиваясь. Повозка остановилась.

– Сиди здесь! – шепнула Моника Саре, а сама проворно спрыгнула на землю.

Девочка, конечно же, и не думала подчиняться, вытащила знаменитый кинжал из сумки и бросилась следом за ней.

Дорогу им перегородила полицейская карета. В ней, держа оружие наготове, расположились четыре человека, а рядом с Виктором и Моникой, стоял, размахивая руками, разгневанный инспектор Броуди.

– По какому праву? Я спрашиваю вас! – орал он. – По какому праву вы покидаете город? Вам велено было оставаться! Несмотря на деньги, которые заплатил этот мужчина, мы тот час же арестуем вас и уже не выпустим до окончания следствия.

Моника вскипела. Здесь она уже чувствовала себя сильнее и свободнее, ей хотелось дать волю гневу и накинуться на Броуди с кулаками, но Виктор мягким движением остановил ее.

– Инспектор Броуди, – начал Виктор. – Я думаю, вы совершаете большую ошибку, за которую вам придется отвечать перед мэром города.

– Да? С чего бы это? – заорал он. – Да и вообще, кто вы такой? Вчера я не стал спрашивать, откуда у вас столько денег! Но сегодня, сегодня – спрошу!

– Что же, я скажу вам, – спокойно ответил тот. – Я граф Виктор Бронэм. К вашим услугам.

– Что? Граф? Бронэм?! Да не смешите меня! – он истерически рассмеялся, остальные полицейские противно захихикали.

– Как вы знаете, – все тем же спокойным тоном продолжил Виктор. – Две недели назад скончался граф Генри Бронэм, человек богатый и почитаемый, хороший друг нашего мэра. Он умер, и все его имущество перешло к его единственному сыну, то есть ко мне! Откуда по-вашему у работника порта вдруг взялась такая кругленькая сумма?

На лицо Броуди набежала тень сомнения, он пристально всмотрелся в Виктора, который недолго думая, порылся в карманах брюк и достал, сложенную вчетверо, изрядно помятую бумагу.

– Пожалуйте, тут черным по белому написано, чей я сын, – он протянул листок инспектору, и тот недоуменно пробежал его глазами. Пока он читал, Виктор добавил: – Если вы не хотите проблем, которые несомненно начнутся у вас и вашего участка в целом, то дайте нам спокойно уехать.

Броуди трясущейся рукой протянул ему обратно бумагу, кинул на Виктора полный изумления взгляд и, с трудом поклонившись ему, ответил:

– Простите за доставленные неудобства, граф Бронэм. Я, право же, не знал.

– Что, съел? – неожиданно вставила тетя Моника, которая с искренней радостью наблюдала за происходящим.

Броуди метнул на нее полный ненависти взгляд и запрыгнул в карету. Через секунду они уехали.

– Ха! Ха! Ха! – Моника громко рассмеялась. – Как ты его отделал! Это было прекрасно! Просто прекрасно!

– Да, Виктор, не ожидала я от вас такого, – с важностью добавила Сара: – Я думала, вы только и можете, что стихи кропать!

– Ну, спасибо, – Виктор ухмыльнулся. – Ладно, девочки, залезайте обратно! Время не ждет!

– Слушаюсь, граф Бронэм! – снова рассмеялась Моника.

Виктор усмехнулся и залез на козлы.

– Как он его, а?! Нет, ну ты слышала! Как он его?! – повторяла довольная Моника, а Сара в глубине души была несколько разочарована: ее кинжал снова остался не у дел.

Дальше их путь продолжался без приключений. Незадолго до наступления темноты они остановились на ночлег.

– А я смотрю, Глория и ее подружки хорошо поработали, – заметила Моника. – Погода стоит просто отличная и никакого урагана! Только следы от него то тут – то там!

– Да, – подтвердила Сара. – Она основательно принялась за дело! Мы же еще увидим ее, тетя Моника?

– Ага, она обещала присоединиться к нам у перевала. Дальше им идти нельзя. Там уже чужая земля.

– Что значит чужая земля? – поинтересовалась Сара.

– А я почем знаю? – пожала плечами Моника. – Может, наш граф знает? Эй, Виктор, – она громко закричала ему: – Хватит тебе возиться с этой палаткой, лучше скажи нам, что такое чужая земля? Так Глория про Файд-Таун говорила!

Конечно же, Виктор не услышал и половины того, что попыталась донести до него Моника. И он, оторвавшись от работы, подошел к ним. Моника повторила свой вопрос, помешивая поварешкой в большом котле, откуда доносились аппетитные запахи.

– Мне кажется, – он присел рядом и уставился на огонь. – Там правят другие существа.

– Это что за звери такие? – спросила Моника.

– Я не очень хорошо умею объяснять такие вещи, – смущенно улыбнулся Виктор, – Я лучше прочитаю вам стих.

Тучи закрыли пустоту небес,

по округе псы завыли хором.

И вокруг деревни темный лес

заскрипел кладбищенским забором,

повинуясь ветру. И как будто устав

от неуемной боли,

потянулись звуки с колокольни.

липкими конечностями спрута.

Колокол сначала пел негромко,

колокол сначала пел тоскливо,

он был слышен только на задворках

Но сейчас неистовым порывом,

разрывая тихую обитель,

заходясь в безумной круговерти,

колокол хрипел о скорой смерти,

колокол орал нам: «Уходите!».

Над ночной деревней прогремели

три последних яростных удара,

ошалело зашатались двери,

и в один момент вдруг тихо стало.

И препятствий в поле не встречая,

из лесу пополз густой туман.

Очень скоро стало слышно нам,

как у церкви что-то зарычало.

– Мммм, – Сара задумалась, и ей снова стало стыдно, что она когда-то смеялась над его стихами. Мелисса бы сейчас столько всего сказала. А она? Что она? Может только промычать нечто неопределенное. Она никогда не умела красиво выражаться.

– Чудесно! – воскликнула Моника.

– Спасибо, девочки, – Виктор придвинулся поближе к огню. – Знаете, – его голос немного дрогнул, – Когда мы все так близко сошлись, я впервые за долгое время почувствовал, что меня, наконец, понимают. Я, дойдя до отчаянья, читал свои стихи только матросне в кабаках! Одни смеялись, другие жалели меня, считали, что я безумный, третьи норовили полезть в драку. Душа болела. Сильно болела. А когда появились вы все, мне стало так хорошо!

– Вот так дела! – обижено протянула Моника. – Мы с тобой много лет знаем друг друга! Сколько раз я звала тебя в гости?! Сколько раз просила почитать стихи?! И что ты мне отвечал, а? Помнишь? Нет настроения, прости!

– Моника, – он улыбнулся, и лицо его стало кротким, как у ребенка, – Понимаешь, я настолько привык к насмешкам и безразличию, что считал твои приглашения лишь жалостью, которую ты испытываешь к конченому человеку.

– Ничего себе! – оторопела она. – Да как ты мог так думать?! Уж я-то никогда тебя не считала конченым человеком. Я всегда, всегда тебя так сильно тебя…, – тут она запнулась, закрыла рот, покраснела и с трудом выдавила из себя: – уважала!

Сара ядовито хихикнула и буркнула едва слышно: «О, какие признания!», потом бросила любопытный взгляд на Виктора. Тот опустил голову, и Саре показалось, что он прячет довольную, смущенную улыбку. Вот оно что! Вот оно что! Мы были лучшими друзьями и тра-та-та! Охотно верится! Ей стало ужасно смешно! Более нелепой пары нельзя вообразить: серьезный и сумрачный Виктор и болтливая взбалмошная Моника. Ох, была бы тут Мелисса! Они бы сейчас отошли в сторонку и все обсудили! Тем временем затухнувшая беседа, кажется, погасла окончательно. Воцарилась тишина. Только слышно было, как ветер шумит в деревьях и протяжно стонет. Саре стало скучно, и она отчаянно зевнула.

– Солнце мое, не зевай, рано еще! Вот сейчас поужинаем и тогда можешь сладко зевать, завернувшись в одеяло! – нарушила молчание Моника.

– Давайте уже быстрее, – пробурчала Сара. – Жрать охота.

– Сара! Сара! Грубиянка! Не стыдно тебе так выражаться при графе?!

– И не таких родовитых видели, – рассмеялась Сара.

Глава 43

На подступах к перевалу они увидели палатку, дымок от костра и пятерых человек, которые ходили туда-сюда, явно, чем-то занятые.

Виктор улыбнулся, Моника удивленно закричала, а Сара не поверила своим глазам: среди этих людей она узнала Мелиссу и ее родителей.

С ней все в порядке! Она жива! И родители тоже! Сердце девочки забилось быстрее, и ей захотелось выпрыгнуть из повозки и бежать, бежать, бежать туда, к ней! Но она понимала, что лошади все равно доберутся быстрее. Она уже не слушала восклицаний тети Моники, не слушала ее восторженного лепета, она вся превратилась в волнительное ожидание.

Вот люди, занятые своими делами, услышали стук копыт и тревожно замерли, а потом на их лицах появились улыбки.

Через несколько минут произошла долгожданная встреча. Нет смысла ее описывать. Объятия, слезы, смех, радостные возгласы и бесконечные перебивающие друг друга рассказы. Все события, произошедшие с нашими друзьями, перемешались в сбивчивых несвязных повествованиях.

Когда наконец первые восторги затихли, Сара отозвала Мелиссу в сторону и предложила ей прогуляться.

Девочки были отпущены под строгим наказом: не выходить из поля зрения, а то мало ли что! Они торжественно поклялись и медленно пошли вдоль поля.

– Хоть отдохну немного от этой кутерьмы, – проворчала Сара. – У меня голова чуть не лопнула! Столько криков, шуму! Одну только тетю Монику, одержимую радостной эйфорией, трудно выносить, а тут еще куча других людей!

– Да что ты, подружка, все ворчишь! – Мелисса рассмеялась и искреннее обрадовалась тому, что Сара ничуть не изменилась. Как же она скучала без ее едкого недовольства! – Это просто счастье! Счастье, что мы тут все встретились! – и она легонько толкнула ее в бок.

– Ах ты зараза, – Сара толкнула ее в ответ и, наконец, улыбнулась: – Как же я волновалась за тебя! Расскажи-ка мне лучше все по порядку! У меня все смешалось в голове: духи, кровь, Каролина, какие-то жены мэра, черные бестии! Черт знает что! Да и еще, – девочка нахмурилась и остановилась, – эта мадмуазель Мирта, училка то бишь…

– Никакая она не училка, – обиженно ответила Мелисса и тоже остановилась. – Она настоящая учительница, художница и помощница самого Вергилиана!

– Ой, ну простите-простите, – язвительно произнесла Сара, – Художница! И надо же, помощница самого Вергилиана! Фу-ты ну-ты!

– Так, Сара, – Мелисса перебила ее, сверкнув глазами, – говори быстрей, что ты хочешь узнать о Мирте, и не ерничай, прошу тебя.

– Ладно, ладно, – она отмахнулась и, нахмурившись, выдавила из себя: – Теперь Мирта твоя лучшая подружка?

Мелисса опешила, сначала не нашлась, что ответить, потом не смогла удержаться и громко рассмеялась.

– Ах, вот оно что! – она с трудом заговорила, давясь от смеха, – Ах, вот оно что! Не ожидала! Не ожидала! Ты ревнуешь!

Сара угрюмо бросила:

– Хватит юлить! Отвечай!

– Уф, – Мелисса отсмеялась и покачала головой: – Ну, ты, Сара, совсем с ума спятила! Моей лучшей подружкой всегда будешь ты! А Мирта мне, как старшая сестра, понимаешь?! Она из стольких передряг меня вытащила!

– Ах, так! – воскликнула Сара, и глаза ее сверкнули. – Она вытащила! А я значит, только и делала, что втягивала тебя в передряги!

– Что ты несешь! – Мелисса удивленно подняла брови. – Большей глупости я от тебя не слышала. Мы с тобой столько всего пережили, и ты – моя лучшая подруга. Навеки. Так то!

Сара бросила на нее недоверчивый взгляд, но потом размякла и, с трудом сдерживая радостную улыбку, важно заключила:

– Ну ладно, убедила ты меня, Мелисса! Попробую подружиться с твоей новоявленной старшей сестрой! А теперь расскажи мне все, как было! Да по порядку! И без всяких там охов и ахов!

– Тогда слушай! – бодро ответила Мелисса, и они уселись на поваленное бревно, которое утопало в густой траве. Из лагеря сразу же послышались крики: «Девочки, вы где!». Они дали о себе знать, и Мелисса продолжила. Она рассказала Саре обо всем, что с ней происходило.

– Да, подружка, ну дела! – Сара громко вздохнула, выслушав ее до конца. – Теперь понятно, почему дух Бренды тогда назвал тебя по имени, и почему он направил нас в архивы школы. И насчет Грея Стоуна все теперь ясно. Знаешь, когда ты читала дневник Бренды, я ощущала сквозь строки, его раздвоенную душу. Печально все это, Мелисса, печально! – она снова вздохнула, а потом спросила: – И что мы теперь будем делать? Пойдем обратно в Бриф-Кост?

Мелисса прикусила губу. Напоминания о том, что ей предстоит сделать, были мучительны.

– Нет, Сара, в Бриф-Кост я не вернусь. Мне надо написать рассказ об этой мракобесии и ко Дню Обретения вернуться в Файнд-Таун.

– Что? – Сара недоуменно воззрилась на нее. – Ты шутишь? После всех ужасов, которые тебе довелось пережить, ты должна вернуться туда?

– Да, – твердо выговорила Мелисса, – Нужно завершить начатое, и не позволить этим существам завладеть городом.

– Но, – девочка осеклась и громко выругалась, – Но…А если ничего не получится. Ты же можешь себе представить, что они сделают, если поймают тебя?!

– У меня нет другого выбора, Сара! – покачала головой Мелисса. – Мирта и Вергилиан пойдут со мной. Я буду не одна.

– Мирта и Вергилиан! – Сара подскочила, – А я?! Меня ты в расчет не берешь? Я тоже с тобой пойду!

– Ну, ну, – Мелисса улыбнулась, – Не кипятись, Сара! Тебе не стоит идти! Это очень опасно!

– Ну, уж нет! Я пойду. И у тебя есть только один способ остановить меня – убить! – девочка гордо выпрямилась и прямо посмотрела на подругу.

– Хорошо, хорошо, сядь уже, – Мелисса потянула ее за рукав, и Сара плюхнулась рядом.

Наступило молчание. Над полем, раскинувшимся впереди, низко струился дымок от костра, и его запах нес с собой тонкую, прозрачную грусть. Красные и желтые листья на верхушках деревьев говорили о том, что уже через месяц начнутся дожди, а вместе с ними придет прохлада настоящей осени. Как быстро летит время! Мелисса вспомнила, что несколько раз, в далеком прошлом, она останавливалась здесь, у перевала, с родителями. Каким все казалось сказочным и беспечным! Не было ни духов, ни тьмы, ничего такого, – только опостылевшая школа. И каким нелепым видится ей сейчас то мрачное, жуткое здание, куда она каждый день брела, понурив голову. Даже удивительно, что там она училась, отвечала на уроках, общалась с одноклассницами. И это было частью ее жизни! Но теперь прошлое сметено сильным ураганным ветром! Вот оно, маленькое, ненужное, брошено за ненадобностью в самый дальний угол. Все изменилось, и если она выдержит выпавшее на ее долю испытание, то жизнь будет совсем другой. Долго они сидели так в полном молчании, пока звонкий голос Моники не заставил их вернуться в реальность – она звала их обедать.