Чёрное солнце

На вкус прозвучало как благодарность. Она вышла, подхватывая сумку с кухонного стула, немного щурясь от света кухни. Алиса доедала суши, уткнувшись в телефон.

– Энн, проводишь Марину?

Никто ей не ответил.

– И все-таки, – придерживая дверь, остановилась я, – составьте мне компанию на музейной выставке, – ее прекрасное лицо озарилось улыбкой. Да. Она получила признание. Она получила то, чего хотела. Но очень скромно, боясь. Боясь быть отверженной и съеденной.

– Да, обязательно. Я посмотрю время на выходных. Я обязательно найду час! Или два!

Я с улыбкой закрыла дверь. И… снова эта темнота.

– У тебя появился парень? – я долго подбирала выражение, думала, каким тембром голоса это сказать.

– Просто чувак из универа.

Такой мерзкой она ещё никогда не была.

Монолиция смотрела сквозь темноту прямо в душу. В свете полночной Луны и проезжающих автомобилей она смотрела не зловеще, даже тепло, с единственным напоминанием о доме, Клоде. Я соскучилась по тёплым вечерам у камина, когда братья выстругивали деревянные игрушки, соревнуясь в ловкости, а сестры и мама читали вслух братьев Грим или искусно вышивали красивые узоры. Когда я научилась читать и держать иголку всем было не до этого. Наступило новое время. Оно было тёмным, как ночь, и чем дальше тянуло нас время, тем страшнее и чернее было беззвездное небо. Потом наступил рассвет, из однотонных румяных вишен. Дни сменяли ночь, вечера ждали утра, и каждый день в поместье оставлял все меньше надежды на счастье. Я не знаю, мне не было известно, что прервало мое прекрасное детство, полное тёплых вечеров, доброй матери и абсолютного спокойствия. В один момент все переменилось, мне понадобились годы, чтобы заставить время подчиниться мне, и, наконец, выпутаться из оков отчаяния, чтобы познать одиночество и предательство. Вечера меня не радовали, а лишь ранили. Каждое утро холодными лучами солнца не ласково напоминало, что новый день настал. Он настал. И ничего в этом праздного нет. Я не смогла найти себя, но я стала холодной и резкой. Может, это наоборот, говорит о том, что во мне была душа?.. что я умела любить?

6

Мгновения тянулись, секунды лениво складывали время для осознания, разум сонно перебирал мысли. У Марины была спящая душа, она лишь иногда во сне дергала за ниточки, смеялась, подобно плеску ручья, и размышляла с тяжестью, подобно рокоту старинных вулканов, чьё напряжение ощущалось даже за поверхностью полотна картины. Ее душа пылала ярким пламенем благородия, полного спокойствия и умиротворения, это не было ловушкой для вампира, это было ловушкой для людей, для самих владельцев, иной не смог бы почувствовать красоты этой дивы, при всем своём желании! Человек, полный идеалов, идеал сам по себе, вертится вокруг грязных и безрассудных горьких душ, оскверняя своё представление об идеале.