Нас род ли, кровь не топят, как котят,
А только тешатся, почем хотят.
Разденут Любку и ведут на рынок:
Там муза мускул пробует рукою,
Оценивает нас – скакать на коей.
И каждый день рожденья – поединок.
* * *
Сирень под вечер выбирала
И мыльным веником несла.
Лицом к земле она цвела
И я ее не уважала,
Таща домой – вниз головою —
Небезупречное живое.
Усну ли пьяная в кустах,
Очнусь глухой и безобразной —
И прянешь ты лизнуть в уста,
Как пудель ласковый и грязный.
* * *
То со страстью дождь, то птица: «Пити!»
Льнут к ночной рубашке безграничной,
Не давая мне одной побыти
Как желток во скорлупе яичной.
Зря я, что ль, вставала, не будя,
Ощупью отыскивала пиво
И белье сушимое брезгливо
Раздвигала, проходя?
* * *
Ты пришел, мое занятье,
С чем-то мелкого цветенья,
Не цветы и не кустарник
И недолго проживут.
Немудреное растенье,
Мелкий, меткий белый цвет.
А хотелось мне в подарок
Расписную щикатулку,
Крышка в розах и лилеях,
А поставишь на живот,
Повернешь проворный ключик —
Заунывно запоет.
И на озере зеркальном,
Отражающем июнь,
Как во гробике хрустальном
С балериной балерун
Повернутся, повернутся,
Завертятся, как волчок —
Упадут, где плюш зеленый
Меж колечек и серег.
Подари мне, друг, шкатулку,
Чтоб играла в тесноте,
В том подгрудном закоулке