Пропавшая невеста некроманта

– Еще что-нибудь помнишь? – тихо, почти шепотом, задал он вопрос.

– Нет, – я смущено опустила глаза, – почему вы спрашиваете меня о нем?

– Для меня это важно, Амелия, – в голосе мужчины звучали непривычные мягкие нотки, – расскажи подробнее, как вы расстались?

– Никак. Однажды он просто не пришел. Родители тоже исчезли. Бабушка собрала мои вещи и, ничего не объясняя, увезла в деревню ближе к побережью. Я не помню, как это произошло, и имя жениха забылось, внешность тоже стерлась из памяти. Он сильный и добрый. Мы любили играть в птичку. Он подкидывал меня вверх, а потом ловил. Мама ругалась с нами за такие проказы, но я знала, что он поймает и не даст упасть. Но его в моей жизни больше нет, – тихо выдохнула я. – Нет и никогда уже не будет, – я посмотрела на свое запястье, где сейчас отчетливо проявилось плетение ритуальной метки. – А узор проявляется редко, все-таки он напитан магией.

– Нет, он до сих пор не сошел, потому что ритуал не разорван, – с таким-то легким триумфом произнес соф Валарри. – Твой жених не отказался от тебя, поэтому узор все еще на твоем запястье.

Подняв глаза, я недоверчиво уставилась на мужчину.

– Вы ошибаетесь, профессор, я была в храме, спрашивала у кобников. Они объяснили, что магия связи была слишком сильна, поэтому она так долго развеивается. Как только мой бывший суженый пройдет с другой свадебный обряд плетение исчезнет.

Мужчина внимательно выслушал меня и улыбнулся. А потом медленно покачал головой, словно во лжи ребенка уличил.

– Оно не исчезнет, Амелия, потому как ни с кем другим обряд твой жених проходить не собирается, – озадачил он меня своим высказыванием.

– Откуда вам знать… – попыталась я опровергнуть его слова или хотя бы возмутиться.

– Я знаю, – перебил меня мужчина, – знаю намного больше тебя, ведьмочка. А сейчас бери вещи и беги на занятия. Опоздаешь на «зельеварение»!

– Но… – буркнула я.

– Иди, Амелия, скоро я расскажу тебе обо всем. Только сам все детали выясню и все тебе объясню. Потерпи немного.

Горячие мужские губы обожгли мой висок, вводя меня в ступор. Я так и замерла статуей, наблюдая, как профессор собирает свои бумаги, натягивает плащ и выходит из кабинета.

«Он меня поцеловал!» – завизжали мурашки у меня под кожей и толпою понеслись по всему телу.

Наконец-то выдохнув, я просияла как золотая монетка. Схватив свой мокрый плащ, рванула из кабинета на верхний этаж в лабораторию. К учителю Сальвовски опаздывать нельзя! Она женщина строгая. Уж если заподозрит в попустительском отношении к своему предмету, то семь шкур с тебя спустит, пока не удостоверится, что ты вновь считаешь «зельеварение» единственно важным предметом.

А именно так я и считала. Ведь я ведьма, а значит снадобья и мази – это мой главный хлеб.

Влетев в просторную лабораторию буквально перед носом преподавателя, быстренько заняла свой рабочий стол и замерла изваянием, готовая внимать каждому слову произнесенному тут. Кроме того, сегодня злить учителя Сальвовски мне было не выгодно. Я затеяла месть за свое публичное унижение на балу. Если все пройдет как надо, звездой этого дня стану уже не я. Главное, чтобы не поймали.

Получив задание на изготовление простенького отвара для заживления гнойных ран, я уверенно двинулась к шкафчикам, хранившим все возможные ингредиенты – от одуванчика полевого до порошка из костей висельника. Кропотливо выбрав нужные для себя, я незаметно умыкнула шепотку измельченных корней марены. Это растение широко было известно деревенским ведьмам. Как лекарство оно не использовалось, а вот как краситель было незаменимо.

Подленько глянув на Рояну и Малику, я внутренне злорадно похихикала. Их студенческим зеленым балахонам недолго оставаться такими наглаженными и чистенькими. Но вся основная пакость заключалась даже не в предстоящей большой стирке для моих обидчиц.

Вернувшись за свой стол, я принялась с невозмутимо сосредоточенным видом шинковать корешки, давить ягодки и тереть древесину. Разложив основные компоненты своего зелья по тарелочкам, взялась за котелок. Выставив горелку, развела магический огонь и установила на него чугунную емкость. Казенная лабораторная утварь дзинькнула и встала как надо.

И тут я «вспомнила», что не принесла колодезной воды для своего зелья.

Прихватив небольшое двухлитровое ведерко, разве что только не присвистывая, направилась по проходу в дальний конец лаборатории, где был установлен небольшой краник. Я знала, что делаю. Рояна не упустит момент и попытается подставить подножку. Она всегда так делала, это у нее уже была как традиция. И она меня не подвела! «Споткнувшись» об выставленную ею ногу, я сыпанула щепоточку корней марены в ее котелок, стоящий на полу у стола.

Довольная собой Рояна захихикала, зловредно зыркнула в ее сторону и я.

Добравшись до крана, я набрала пол ведерка водички и уже более осторожно прошла к своему столу. Осталось только ждать нужного события. Практическое занятие потекло своим чередом.

Студентки пыхтели, студентки варили, студентки читали заговоры над котелками с булькающей жижей.

И только я одна с нетерпением ждала момента, когда зелья начнут разливать по колбочкам, чтобы предоставить учителю для выставления оценки. В жутком нетерпении я помешивала свой отвар и косилась в сторону задних столов, где рядышком над котелками пыхтели от усердия Рояна с Маликой. Занятие подходило к концу, когда на их склянках появились пробки. Мысленно я отчитала до трех и…

И ничего…

Недоуменно оглянувшись, я впилась взглядом в колбы, что магички держали в руках. Неужели не сработало?

И тут как бальзам для ушей и на радость ведьминской душе, требующей отмщения, раздался хлопок, и по помещению поползло красное облачко дыма.

Сработало!!!

Чего мне стоило изображать на лице испуг и удивление, а внутри в душе танцевать галопом от радости. Сделал врагу пакость, а на сердце такая радость! Студенткам потребовалось всего пара секунд, чтобы оценить весь эффект моей мести. Красное облако рассеялось, и на нас ошалело смотрели две девицы с ярко-красными физиономиями. Марена сделала свое дело, еще раз оправдав звание лучшего красителя. А если учесть, что отвар с наговором был, так магичкам в таком виде еще дней пять ходить. Не смоется! То есть, всю учебную неделю они будут всей академии на радость изображать вареных раков. Это вам не пару минут у ног любимого профессора на коленях с задранным подолом полазить! Это пострашнее будет!

Подождав пока веселье приутихнет, учитель Сальвовски постучала по столу, призывая нас к порядку. Умолкли мы мгновенно.

– Студентка соф Клюемо, вы проверяли свой котелок, прежде чем влить в него воду и поставить на огонь? – обратилась она к Рояне.

– Нет, госпожа учитель, – проблеяла «краснокожая» красавица.

– А почему, извольте узнать? – еще строже спросила Сальвовски.

Рояна лишь пожала плечами, опустив голову.

– Кто мне ответит, что произошло? – учитель внимательно обвела взглядом своих учениц и задержалась на мне. – Может вы знаете, соф Аклаеф?

Я последовала примеру своей жертвы. Пожала плечиками и опустила глазки в пол. Эдакая невинная овечка.

– Это марена, – быстро раскрыла всю соль моей проказы учитель, – теперь за свою невнимательность вы, соф Клюемо, неделю будете ходить в таком виде. И это даже хорошо, впредь, прежде чем что-то готовить, трижды опустите нос в котел. Вам даже наказание назначать не стану, и так урок усвоите. Кто знает, почему произошел взрыв?

Одна из девушек неуверенно подняла руку, сама того не понимая, отводя от меня все подозрения.

– Да, студентка лу Сапрое? – позволила ей ответить Сальвовски.

– Марена не входит в состав зелья, к тому же она агрессивно себя ведет, когда наговор делают не на нее. Когда пробирку закупоривают, она вступает в реакцию с большинством трав и выделяет мгновенно большое количество газа. Именно поэтому колба и взорвалась. У нас в деревне, если и используют марену для снадобий и мазей, так никогда не закупоривают емкость, даже если заговор был прямой на эти корешки.

– Всегда говорила, что деревенские ведьмы разумнее и опытнее, – отвесила похвалу учитель.

На этом инцидент был исчерпан. Рояна с Маликой так и остались стоять красными столбами, словно изображая памятники самим себе. И поделом им, ни в чьих глазах из присутствующих я не обнаружила сочувствия. Зато злобные и глумливые шепотки раздавались отчетливо.

Мы потихоньку по очереди потянулись к учительскому столу со своими зельями. Протягивая Сальвовски свою колбу, я поймала ее хитрый взгляд. Женщина прищурилась и понимающе кивнула.

– За зелье тебе, соф Аклаеф, «отлично». За месть, увы, только «хорошо», – услышала я ее заговорщический шепот. – Чище надо работать, следы оставляешь, – она кивком указала на мою обувь.

На туфельках я обнаружила пыль марены. Прикусив губу, я глянула просяще на учителя.

– Два часа отработки у некромантов за то, что прокололась. Поучишься там следы заметать, – обозначила мое наказание учитель.

Ух, мысленно я выдохнула. Два часа для некромантов зелья «оживления» поварить – это пустяк. За мою сегодняшнюю месть могли бы на месяц в кухне за мешки с картошкой засадить. Все-таки ведьма ведьму всегда понимает!