Дом для привидений

Она тоже была небольшой, но очень яркой. Здесь были белые стены и белый потолок. Крыша была треугольной, словно я находился на чердаке частного дома. Ещё на стене красовалось окно, но за ним ничего примечательного не было, только солнечные лучи делали эту комнату ещё ярче.

В комнату залез и Вуд, но он тут же зажмурился.

– Здесь сильно ярко, – прокомментировал он.

– Но больше здесь ничего нет! – расстроено сказал я и пошёл обратно к дверному проёму, которое было на полу.

Но тут Вуд толкнул меня в плечо.

– Смотри, – он показал в сторону окна.

Я увидел, как из маленькой-маленькой дырочки в окне появился паук. Так вот откуда они!

Паук начал плести паутину.

– Так, погоди, – сказал я Вуду. – Может, удаться разбить это окно.

Я тут же подошёл к нему, чтобы уже совершить задуманное, но на улице я увидел то, что смогло меня остановить.

Вуд подошёл ко мне.

– Там паукоапокалипсис, – постановил он.

По дороге мимо деревьев и соседних домов ползли пауки. Их было неимоверно много и даже больше, чем крыс, которые бегут из города в случае опасности или банального голода.

– В честь чего они такой великой толпой ползут? – спросил я. – Что за ерунда…

– Ну и пусть ползут, – сказал Вуд, и он вышел из комнаты (или спустился с комнаты?).

Я пошёл за ним.

Кот всё продолжал заниматься своей акулой, и его даже не заинтересовало, почему эта дверь, как безумная, расположилась на потолке, а не на стене. Он так сильно отупел здесь или просто потерял интерес к… жизни?..

Мы ушли обратно на первый этаж. Вуд, как ни в чём не бывало, отобрал у меня нож и принялся строгать карандаши. А я из-за появления этих дверей теперь не мог успокоиться.

– Они никуда не ведут, что за чёрт?!

– А что ты хотел отыскать на чердаке? Или в подвале? – с интересом спросил Вуд.

– Не надо мне тут! Кто захочет, тот всё найдёт где угодно и как угодно!

– Но ты же не нашёл, – сказал Вуд.

– А ты и рад!

– Мне всё равно.

– А почему тебе всё равно? – спросил я.

Вуд пожал плечами.

– Да потому что ты смирился, сдался. Вот тебе и плевать.

Сначала Вуд, наверно, собирался промолчать, но потом он не выдержал:

– Это не одно и то же, – вдруг сказал он. – Если сдался, то это значит, что ты ничего не делаешь, хотя ещё есть варианты, как выбраться из западни. А если смирился, то это значит, что ты уже ничего не можешь сделать, ты в ловушке, но ты спокоен.

– Ну хорошо, – согласился я. – Ты просто сдался, мы ведь не в ловушке.

– А Я В ЛОВУШКЕ, – рассердился Вуд. Он посидел минуту молча, пытаясь успокоиться, а потом продолжил. – Я думал, что из ловушки выбираются только мёртвыми. А на самом деле из неё никак не выбираются.

Потом Вуд не хотел говорить со мной. Это я понял, потому что он начал строгать карандаш ещё быстрее. Я думаю, тогда Вуд был на верном пути к истерике, и мне хотелось хоть как-нибудь ему помочь. Но как это сделать, если ты даже предположить не можешь, что вообще происходит.

– А что за ловушка? Что случилось?

– Ну… Год назад у меня погибли все родственники. В один день. Потому что они попали в аварию. Может, они тоже сейчас также, как и мы, находятся в каком-нибудь доме? Надеюсь, что они там хотя бы все вместе.

Только потом до меня дошло, что Вуд такой какой есть из-за того, что ему просто некуда спешить.

Глава 5.

Я старался заставить себя не думать о том, что, возможно, буду торчать здесь вечно и никогда не увижу своих близких и друзей.

Теперь каждый день был похож на вчерашний: меня будил звон, но я продолжал лежать в кровати. Потом почти весь день я проводил с Царём. Мы разговаривали с ним обо всём, что взбредало нам в голову. Он рассказывал мне, чем он здесь занимался, пока был один. К примеру, однажды Царь решил как следует обшарить второй этаж. Здесь уже имелась квартира, в которой теперь он и Кот живут, но раньше она была пустой и выглядела заброшенной. Деревянный пол здесь скрипел, вся мебель была в пыли, а шторы были порванными.

Царь находил здесь очень странную штуку… Когда он зашёл в апельсиновую комнату, в которой сейчас мы и находились, он подумал, что здесь наверняка кто-то есть. Под шкафом, под кроватью, под столом и под стулом что-то было. Или это что-то пряталось. Царь видел большие щупальца и будто бы паучьи лапы. Отовсюду на него стали смотреть куча глаз. Все глаза были разных размеров и располагались в разных местах комнаты. Тогда Царь ещё решил, что это существо и съело тех, кто был здесь до него.

Сейчас никаких таких монстров не наблюдалась, но из-за его рассказа я долго не мог успокоить свои нервы.

Еще я помню наш последний разговор, касающийся свободы и выхода отсюда. Тогда последнее, что сказал Царь, была такая фраза: «Если мы отсюда и выберемся, то точно больше не увидимся. Во всяком случае, я тебя и искать не буду. И ты меня не ищи».

Я уже и забыл, в честь чего он мне это сказал.

Однажды эта муторная идиллия закончилась. А начался этот конец утром: после ежедневного звонка и прежде, чем я успел встать с постели, неожиданно весь дом начал подрагивать, я даже чуть не свалился с кровати.

Я вскочил и вышел в гостиную, а потом в коридор. Вуд уже был там и, чтобы не упасть, держался за лестничные перила. А дом трясся всё быстрее.

– Может, это пауки пытаются его снести? – предположил Вуд.

Мы уже давно наблюдаем за ними через окно, а они всё ползут и не заканчиваются, но, кроме дороги, своими лапками они больше ничего не трогают.

– Ну да, конечно. Эти пауки такие большие, что способны трясти целое здание!

Тут неожиданно показался Кот. Кажется, он отлично чувствовал себя в пошатывающемся доме. Он, пока шёл, даже не держался за перила.

– Вам надо это увидеть! – крикнул он и побежал назад, на второй этаж. Я сразу же пошёл за ним, стараясь не упасть, хотя этот безумный дом и пытался уложить меня на спину и, в итоге, убить ударом об ступени. Но у него ничего не вышло, хотя потом я не сразу смог прийти в себя, и у меня ещё долго дрожали руки.

А вот дом успокоился сразу же, как я оказался на втором этаже. Кота я здесь не увидел, но я быстро сообразил, куда он делся: теперь здесь появилась новая лестница, а вот дверь на потолке исчезла. В доме вырос третий этаж. Царь тоже вышел посмотреть, что стряслось. Сейчас он стоял у стены и опирался на неё, и смотрел на невиданную ранее лестницу.