Дом для привидений

Глава 3.

В один прекрасный день я вдруг понял, что сбился со счёта и не помню, какой день я уже здесь: девятый или десятый? Надо было записывать…

Ещё я сделал пару открытий, которые доказывают, что я, в связи с тем, что стал призраком, всё же изменился. Во-первых, (это я сначала даже и не заметил) я совершенно не хочу есть или пить. Зачем здесь вообще тогда эта бесполезная столовая?

Во-вторых, в зеркале, которое висело в коридоре на первом этаже, не было моего отражения. Значит, у призраков не бывает отражений и, кстати, не бывает и тени. Её я у себя тоже не обнаружил.

Из этого я могу сделать только такой вывод: оказывается, призраки почти что живые.

Так почему я вообще вспомнил этот девятый или десятый день, пропустив восьмые и седьмые, и не выбрав одиннадцатые и двенадцатые? Потому что именно в этот день, а точнее, в этот вечер мы с Царём пытались найти выход отсюда, ведь у каждого нормального дома есть входная дверь.

– Да и так видно, что здесь ничего нет! – сказал Царь, когда мы только спустились на первый этаж.

– Можно проверить столовую и общую гостиную, – предложил я.

– Да я здесь всё облазил, пустая трата времени, – заявил Царь.

– А я вот ещё раз всё проверю, так, на всякий случай.

– Неугомонный.

Сначала я направился в гостиную, Царь пошёл за мной. Эта общая комната была самой обычной: диван, кресла, шкаф с книгами… Шкаф с чем?!

Я тут же подошёл к нему.

– А он изначально здесь стоял? – спросил я.

– Ну да.

Я взял первую попавшуюся книгу. У неё была красная обложка, а внутри ничего нельзя было разобрать, так как буквы были все стёрты.

– Они все такие, – сказал Царь прежде, чем я успел спросить его об этом.

– Хорошо.

В столовой мы также не нашли ничего интересного, но я решил, что эта комната в доме самая пустая. Здесь длинные серые столы стояли в ряд, а у одной из стен стояли плита, холодильник и всякие шкафчики. Но всё это пустовало.

– Ну? Я же сказал, здесь ничего нет, – сказал Царь, войдя сюда и закрыв дверь, правда, у него это получилось чересчур громко.

– Должен быть выход, – сказал я.

– Только вот где он? Знаешь что, я думаю, что здесь нет выхода. Мы в ловушке, – сказал мне Царь. – Я уже давно так думаю. Я перерыл здесь всё, ещё когда вас здесь не было.

Тогда я сел за стол и положил голову на сложенные руки. Теперь я был в глубоких раздумьях.

– Как же сбежать отсюда? – спросил я, и мне вдруг стало страшно: а если мы здесь останемся навсегда? А Радей без меня как? Ник с Денисом с ума сойдут!

Царь, кажется, поспешил подтвердить мои мысли, поэтому сказал:

– Думаю, никак нам от сюда не сбежать.

– Я устал, а вы все никак не хотите выбраться на свободу. Вам здесь нравится что ли? Разве так может быть?

– Почему ты спрашиваешь меня за всех?.. – потом Царь ненадолго задумался и спросил. – А ты знаешь, как умер Вася?

– Да какая мне разница?

– Он утопился.

Я очень удивился и сначала не поверил ему. Кот совсем не походил на человека с суицидальными наклонностями.

– Ты не шутишь? – спросил я.

– Нет… И вот как ты думаешь, он то хочет найти отсюда выход? Я думаю, что всё-таки не хочет.

Из-за его слов я задумался: выходит, что мы все умерли, как бы, по собственной вине. Я наглотался таблеток, Царь перепил, Кот утопился. Вот только Вуд не помнил, что с ним произошло.

– Зато теперь ты хоть угомонишься, – сказал Царь, и он вышел из столовой.

Я раскрыл от удивления рот: Царь не стал церемониться с дверью и прошёл сквозь неё. Я решил рискнуть и подошёл ближе. Я протянул руку, и она прошла сквозь дверь. Значит, призраки действительно умеют проходить сквозь стены.

Я весь прошёл сквозь дверь и попал в коридор. Конечно же, этот фокус не работает, если вы хотите выбраться из самого дома, через стены невозможно пройти, если в них нет большой дыры, поэтому я направился обратно к себе. Когда Вуд меня увидел, он удивлённо сказал:

– На тебе лица нет. Что случилось?

– Чего?

– Ты грустный какой-то…

– Тебе кажется, – отрезал я и вышел из гостиной в свою спальню.

Я решил лечь сегодня пораньше, ведь чем быстрей я засну, тем быстрей я забуду о Коте. Но это не сработало. Ещё очень хотелось домой. Почему нельзя задушить себя галстуком и оказаться у себя?

Кажется, что я полночи провалялся в постели в пустую, думая то о галстуке, то снова о Коте. Потом я попробовал представить себе воду, желательно реку. Получилась нормальная такая река, правда глубокая тёмная и холодная. Я будто стоял рядом с ней, и из моего рта валил пар, потому что на улице был мороз. Ещё кругом росли огромные дубы, покрытые инеем… Я знаю, что если прыгнуть в воду, то будет не просто холодно, а обжигающе-холодно. Уже от одного этого ощущения, которое я даже не испытывал в своей жизни, я захотел умереть как можно быстрее.

Но, конечно, прыгать я никуда не собирался. Я только хотел представить, какого это стоять рядом с речкой в последний раз. Хотя, думаю, я всё же не стою здесь в последний раз. За меня это сделал кое-кто другой, но я не смог его разглядеть. Кругом было темно и снежно, и я увидел в воде своё отражение. Но это уже было сном.

Глава 4.

Я окончательно сбился со счёта и не знаю, какой сегодня день.

Для виду я прикинулся, что больше не жажду свободы, но, клянусь, я и не думал сворачивать поиски. Поэтому я безупречно выучил первый этаж и даже мог сказать, сколько пятен на поверхности зеркала, скучающего на стене. Про это всё я говорю не просто так, потому что однажды я обнаружил одно очень серьёзное изменение: под ковром будто что-то появилось.

Я не знаю, как правильно объяснить это ощущение. Но, на самом деле, оно абсолютно нормальное и привычное для многих: вот вы ходите у себя дома и можете заметить любое изменение, пусть даже если это просто ваш ковёр съехал чуть-чуть налево. А вот я заметил, что под красным ковром что-то есть, хотя ковёр вообще был прибит к полу.

Чтобы убедиться в том, что я не шизофреник, и под ковром в действительности что-то есть, я раздобыл из шкафа гвоздодёр и стал высвобождать ковёр из его капкана.

– Ты это что делаешь? – спросил Вуд, когда вышел в коридор.

– Гвозди убираю, – сказал я, продолжая эту незамысловатую работу.

– А зачем?

Я как раз вынул последний гвоздь и свернул ковёр в сторону.

Теперь Вуд стоял с открытым ртом и недоумевающим взглядом, потому что на полу я обнаружил дверь, и она точно куда-то вела. Я без промедления открыл её, и дверь со скрипом откинулась на пол: теперь перед нами предстала дырка, ведущая в глубокую темноту.

– Ты же туда не полезешь? – с надеждой спросил Вуд.

– Это ещё почему? Вот только фонарик бы мне, – я встал с пола и пошёл обратно в квартиру.

Шкаф любезно предоставил мне фонарь, и я посветил им в дверной проём на полу.

Первым делом свет выхватил из тьмы лестницу.

– О! Теперь можно и лезть, – сказал я. – Можешь тут постоять? Мало ли что…

– И сдалась тебе эта дверь! – но Вуд, вздохнув, всё же согласился. – Ну ладно, постою.

– Спасибо.

Я спустился по лестнице вниз и проверил обстановку: я был в небольшой комнате. На потолке располагались толстые трубы, а стены были сделаны из кирпича.

– Ну что там? – с беспокойством крикнул мне Вуд.

– Ну, ничего интересного, – отозвался я, быстро пробегая светом все закоулки. – Здесь печка чёрная есть, а лампочки никакой нет. Свет не включить.

– Вылезай тогда, – сказал Вуд.

– Погоди, не мешай, – сказал я и продолжил осмотр комнаты.

Я посветил фонариком в сторону печи: она была вся чёрная, вымазанная сажей. Неожиданно рядом с печкой что-то зашевелилось. Я посветил в ту сторону и мне показалось, что там задвигалась чья-то тень. Что-то спряталось (убежало? Или может, уползло?) за печь.

– Вуд, тут что-то шевелится, – сообщил я, не зная, что предпринять: бежать наверх или поглазеть как следует.

– Не смешно, – отозвался Вуд.

– Да, это не смешно, – согласился я, всё же заставив себя решиться.

Я подошёл чуть ближе к печи, и тут же из-под неё выползло несколько пауков. От неожиданности я выронил фонарь, и он потух.

– Ты что там задумал? – спросил Вуд.

– Я фонарь выронил, – объяснил я.

Я встал на колени и принялся шариться руками по полу, при этом чувствуя, как по моим рукам пробегают маленькие безумные лапки. Я стал искать фонарь ещё быстрее и, когда отыскал его и включил, то обнаружил, что здесь наверняка больше ста пауков.

Я тут же встал и побежал к лестнице. Поднявшись наверх, я тут же закрыл дверь.

Вуд снял с моей кофты паука.

– Они живые, – сообщил я.

– Вижу, – ответил Вуд, раздавив пальцами несчастного паука. – Ты нашёл, что искал?

Я покачал головой.

– Там просто тёмная комната, ни дверей, ни окон. Но зато куча пауков!

– И что теперь будешь делать? – спросил Вуд.

– Ну… – я задумался. – Давай рассуждать логически: Эта тёмная комната – это как подвал, значит, должен быть и чердак.

– И на что он тебе?

– Да что ж ты не понимаешь? Может, я хоть что-нибудь найду, хоть какую-нибудь зацепку!

Я тут же пошёл на второй этаж, но пришлось придержать своих коней: Кот с самым серьёзным видом, на который только был способен, вырезал из дерева фигуру.

Меня догнал Вуд.

– Ой, а ты что делаешь? – спросил он Кота.

– Это будет большая хищная рыба, – отозвался Кот.

– И на что она тебе?

– Ну, для красоты.

Пока они мирно беседовали, я огляделся и через минуту отыскал то, что так хотел: дверь. Она действительно была здесь, только располагалась на потолке. А найти её было трудно из-за того, что она была закрыта серыми обоями.

– А почему ты вырезаешь в коридоре? – спросил я Кота, потому что мне не хотелось, чтобы он наблюдал за тем, как я порчу внешний вид второго этажа.

– Не хочу мешаться, Царь то наш спит полдня, зачем же будить его.

– Ну да.

Я оставил их и сбегал на первый этаж. Вернулся я уже со стулом. Я поставил его посередине коридора и встал на него, а потом я стал портить потолок ножом, который тоже прихватил с собой.

Кот удивлённо смотрел на меня, не зная, что и сказать. Когда я вырезал целый кусок обоев, мы все увидели дверь. Я без промедления открыл её, и та теперь просто висела в воздухе. Я легко смог залезть в ещё невиданную комнату.

Она тоже была небольшой, но очень яркой. Здесь были белые стены и белый потолок. Крыша была треугольной, словно я находился на чердаке частного дома. Ещё на стене красовалось окно, но за ним ничего примечательного не было, только солнечные лучи делали эту комнату ещё ярче.

В комнату залез и Вуд, но он тут же зажмурился.

– Здесь сильно ярко, – прокомментировал он.

– Но больше здесь ничего нет! – расстроено сказал я и пошёл обратно к дверному проёму, которое было на полу.

Но тут Вуд толкнул меня в плечо.

– Смотри, – он показал в сторону окна.

Я увидел, как из маленькой-маленькой дырочки в окне появился паук. Так вот откуда они!

Паук начал плести паутину.

– Так, погоди, – сказал я Вуду. – Может, удаться разбить это окно.

Я тут же подошёл к нему, чтобы уже совершить задуманное, но на улице я увидел то, что смогло меня остановить.

Вуд подошёл ко мне.

– Там паукоапокалипсис, – постановил он.

По дороге мимо деревьев и соседних домов ползли пауки. Их было неимоверно много и даже больше, чем крыс, которые бегут из города в случае опасности или банального голода.

– В честь чего они такой великой толпой ползут? – спросил я. – Что за ерунда…

– Ну и пусть ползут, – сказал Вуд, и он вышел из комнаты (или спустился с комнаты?).

Я пошёл за ним.

Кот всё продолжал заниматься своей акулой, и его даже не заинтересовало, почему эта дверь, как безумная, расположилась на потолке, а не на стене. Он так сильно отупел здесь или просто потерял интерес к… жизни?..

Мы ушли обратно на первый этаж. Вуд, как ни в чём не бывало, отобрал у меня нож и принялся строгать карандаши. А я из-за появления этих дверей теперь не мог успокоиться.

– Они никуда не ведут, что за чёрт?!

– А что ты хотел отыскать на чердаке? Или в подвале? – с интересом спросил Вуд.

– Не надо мне тут! Кто захочет, тот всё найдёт где угодно и как угодно!

– Но ты же не нашёл, – сказал Вуд.

– А ты и рад!

– Мне всё равно.

– А почему тебе всё равно? – спросил я.

Вуд пожал плечами.

– Да потому что ты смирился, сдался. Вот тебе и плевать.

Сначала Вуд, наверно, собирался промолчать, но потом он не выдержал:

– Это не одно и то же, – вдруг сказал он. – Если сдался, то это значит, что ты ничего не делаешь, хотя ещё есть варианты, как выбраться из западни. А если смирился, то это значит, что ты уже ничего не можешь сделать, ты в ловушке, но ты спокоен.

– Ну хорошо, – согласился я. – Ты просто сдался, мы ведь не в ловушке.

– А Я В ЛОВУШКЕ, – рассердился Вуд. Он посидел минуту молча, пытаясь успокоиться, а потом продолжил. – Я думал, что из ловушки выбираются только мёртвыми. А на самом деле из неё никак не выбираются.

Потом Вуд не хотел говорить со мной. Это я понял, потому что он начал строгать карандаш ещё быстрее. Я думаю, тогда Вуд был на верном пути к истерике, и мне хотелось хоть как-нибудь ему помочь. Но как это сделать, если ты даже предположить не можешь, что вообще происходит.

– А что за ловушка? Что случилось?

– Ну… Год назад у меня погибли все родственники. В один день. Потому что они попали в аварию. Может, они тоже сейчас также, как и мы, находятся в каком-нибудь доме? Надеюсь, что они там хотя бы все вместе.

Только потом до меня дошло, что Вуд такой какой есть из-за того, что ему просто некуда спешить.

Глава 5.

Я старался заставить себя не думать о том, что, возможно, буду торчать здесь вечно и никогда не увижу своих близких и друзей.

Теперь каждый день был похож на вчерашний: меня будил звон, но я продолжал лежать в кровати. Потом почти весь день я проводил с Царём. Мы разговаривали с ним обо всём, что взбредало нам в голову. Он рассказывал мне, чем он здесь занимался, пока был один. К примеру, однажды Царь решил как следует обшарить второй этаж. Здесь уже имелась квартира, в которой теперь он и Кот живут, но раньше она была пустой и выглядела заброшенной. Деревянный пол здесь скрипел, вся мебель была в пыли, а шторы были порванными.

Царь находил здесь очень странную штуку… Когда он зашёл в апельсиновую комнату, в которой сейчас мы и находились, он подумал, что здесь наверняка кто-то есть. Под шкафом, под кроватью, под столом и под стулом что-то было. Или это что-то пряталось. Царь видел большие щупальца и будто бы паучьи лапы. Отовсюду на него стали смотреть куча глаз. Все глаза были разных размеров и располагались в разных местах комнаты. Тогда Царь ещё решил, что это существо и съело тех, кто был здесь до него.

Сейчас никаких таких монстров не наблюдалась, но из-за его рассказа я долго не мог успокоить свои нервы.

Еще я помню наш последний разговор, касающийся свободы и выхода отсюда. Тогда последнее, что сказал Царь, была такая фраза: «Если мы отсюда и выберемся, то точно больше не увидимся. Во всяком случае, я тебя и искать не буду. И ты меня не ищи».

Я уже и забыл, в честь чего он мне это сказал.

Однажды эта муторная идиллия закончилась. А начался этот конец утром: после ежедневного звонка и прежде, чем я успел встать с постели, неожиданно весь дом начал подрагивать, я даже чуть не свалился с кровати.

Я вскочил и вышел в гостиную, а потом в коридор. Вуд уже был там и, чтобы не упасть, держался за лестничные перила. А дом трясся всё быстрее.

– Может, это пауки пытаются его снести? – предположил Вуд.

Мы уже давно наблюдаем за ними через окно, а они всё ползут и не заканчиваются, но, кроме дороги, своими лапками они больше ничего не трогают.

– Ну да, конечно. Эти пауки такие большие, что способны трясти целое здание!

Тут неожиданно показался Кот. Кажется, он отлично чувствовал себя в пошатывающемся доме. Он, пока шёл, даже не держался за перила.

– Вам надо это увидеть! – крикнул он и побежал назад, на второй этаж. Я сразу же пошёл за ним, стараясь не упасть, хотя этот безумный дом и пытался уложить меня на спину и, в итоге, убить ударом об ступени. Но у него ничего не вышло, хотя потом я не сразу смог прийти в себя, и у меня ещё долго дрожали руки.

А вот дом успокоился сразу же, как я оказался на втором этаже. Кота я здесь не увидел, но я быстро сообразил, куда он делся: теперь здесь появилась новая лестница, а вот дверь на потолке исчезла. В доме вырос третий этаж. Царь тоже вышел посмотреть, что стряслось. Сейчас он стоял у стены и опирался на неё, и смотрел на невиданную ранее лестницу.

– Это что-то новенькое, – сказал он.

Мы поднялись на третий этаж, Вуд тоже присоединился к нам, но только когда удостоверился, что тряска действительно закончилась.

На третьем этаже в коридоре (он никак не отличался от двух других коридоров) мы нашли Кота и ещё одного человека.

– У нас новенький, – сообщил Кот.

– Опять?! – удивился Царь. – Да сколько можно-то?

Новоприбывшего звали Сидом. Он был самым обычным: две ноги, две руки, два глаза и одно сердце. Он был невысокого роста с болотным цветом глаз и, как мне показалось, его руки были слегка длиннее, чем надо. Даже не знаю, чем он мне напомнил князя Долгорукова, хотя у этого князя наверняка руки были короче.

Сид резко отличался от всех нас. Чем именно? А тем, что в отличии от нас, он прекрасно помнил, как умер. Он сам мне об этом рассказывал.

– …А что мне делать на этой земле? Здесь нет смысла существовать, легче жить легкомысленным и тем, кто уже умер.

Так он говорил. Сид – это типичный человек, разочарованный жизнью. Ну и пусть, что я уже ошибался, давая характеристики Вуду и Коту, ведь они не такие уж и одиночки, я знаю, что на этот раз я точно прав. Сиду не нравится жить, и он не видит в этом смысла. Он сказал, что уже сделал всё, что хотел и считает, что был рождён именно для того, чтобы это сделать. Правда, что он такого сделал, мне не сообщил, но, всё равно, здесь всё ясно.

Ещё Сид совершил то же, что и Кот: самоубийство. Он повесился у себя дома и, тем самым, подтвердил мою теорию о том, что здесь собрались те, кто умер по собственной вине.

– Это было единственное верное решение, – сказал Сид, желая убедить меня в этом.

Насчёт этого я ему ничего не ответил.

***

С его позволения, правда, когда больше никто не стоял над моей душой, я обшарил его квартиру (она тоже чудесным образом возникла вместе с третьим этажом). Я снова отыскал невиданную дверь, и она также, как и прошлая, располагалась на потолке. Она была закрыта обоями, но я чудом отыскал её.

– Как ты думаешь, что там? – спросил я у Сида.

– Без понятия.

Тогда я поставил стул под дверью, забрался на него и, оторвав кусок обоев, открыл дверь. Я бы тогда и залез туда, и сейчас же рассказал, что это за новая комната, но Сид не дал мне залезть в неё, держа на всякий случай за ногу.

– Не лезь туда лучше. Мало ли…

– Я уже везде залезал. Так что с меня не убудет.

Но он снова стал останавливать меня и на сей раз строже.

– Да не лезь ты, куда не просят, чего удумал? Что ты там вообще ищешь? Слезай!

Он даже пнул стул и я, от греха подальше, всё же спустился на пол.

– Ладно, – согласился я. – Вряд ли здесь можно отыскать что-нибудь дельное.

С этим я и ушёл от него, но про себя уже решил, что непременно туда поднимусь и проверю обстановку. Именно для этой цели я и встал сегодня ночью. Чтобы точно не шуметь, я даже снял кроссовки и часы, но я и из квартиры не успел выйти, как мои планы остаться незамеченным были сорваны. Вуд вышел из своей спальни в гостиную.

– Вот только не надо говорить, что тебя разбудил скрип половиц! – сказал я.

– Ммм?.. Нет, меня разбудило странное чувство, что что-то не так, – произнёс он. – А ты куда идёшь?

Его вопрос меня совсем не обрадовал, ведь все уже решили, что я угомонился и не ищу отсюда двери, как безумец. Теперь я не хотел, чтобы они в этом сомневались. Но пришлось ответить на его вопрос честно, потому что я не мог выдумать что-то правдоподобное. Я выложил всё на чистоту: и про новую дверь, и про Сида, который меня в неё не пустил.

– Да что ж ты там найдёшь? – устало спросил Вуд. – И правильно сделал, что не пустил.

– Ой, много ты понимаешь, – сказал я и уже собирался выйти в коридор, но Вуд остановил меня.

– Подожди, я с тобой пойду, – сказал он. – Могу покараулить, если надо.

– Хорошо.

Меня удивил его порыв, но караул – это неплохая идея.

В доме квартиры и отдельные комнаты не запирались на ключ, поэтому мы без труда проникли в квартиру Сида. Хотя, на самом деле, мы просто прошли сквозь дверь, чтобы не скрипеть. Но потом я залез на стул, который, как назло, оказался обладателем третьей степени скрипучести, и открыл дверь, имевшую аж пятую степень.

В общем, я забрался в эту комнату, а Вуд за мной. И мы никого не разбудили.

В комнате было темно и тесно. У меня был с собой фонарь, и я включил его.

– А так и должно быть? – удивился Вуд.

Из темноты свет фонарика выхватывал всякие вещи: бутылки, книги, свечки, обломки карандашей и даже столовые приборы. Но все эти вещи были довольно-таки больших размеров.

– Так не должно быть, – сказал я.

– Чьи это вещи? – уже шёпотом спросил Вуд.

– Ммм… – мне стало не по себе от его вопроса, а сердце, походу, собралось выпрыгнуть из меня и ускакать восвояси. – Пошли отсюда?..

Неожиданно что-то пошатнулось. Огромная бутылка, стоявшая рядом с нами, упала (как только весь этот шум не перебудил остальных?). Я тут же посветил фонариком в тот угол, где и стояла та бутылка, и сначала мы с Вудом увидели два больших глаза, и они смотрели прямо на нас.

Вуд тут же закрыл глаза и больно вцепился в мою руку.

– Скажи, что это не огромный паучара, а просто я шизофреник.

– Хорошо, шизофреник, отпусти меня!

– ЭТО КТО ЗДЕСЬ? – услышали мы.

– Эм… – я всё продолжал лихорадочно освещать все закоулки рядом с глазами и, действительно, два больших глаза оказались вовсе не большим пуком, потому что это было ЧТО-ТО другое и ЧТО-ТО пострашнее.

Свет улавливал помимо глаз то огромные серые щупальца, то лапки, словно паучьи, то зубы, то ещё и третий глаз. Это ЧТО-ТО пряталось за всеми этими большими вещами.

– Да мы сейчас свалим… Беспокоиться не о чем, – сказал я.

– НИКУДА ВЫ ОТСЮДА НЕ УЙДЁТЕ.

И дверь громко захлопнулась.

– Да не надо тут… Открывай обратно!

У меня так сильно дрожали руки, что я (да что за чёрт!) выронил несчастный фонарь, и всё погрузилось во тьму.

– Вуд, ищи выход, – сказал я.

Но тут началась толкучка: что-то ударило меня по ногам, и я упал. Сначала я хотел подняться, но снова упал. Тогда я стал ползать по полу в надежде отыскать фонарь или дверь. Но всё закончилось быстро: в кромешной тьме Вуда тоже ударило по ногам, и он упал, но не абы куда, а, ударившись об стену, при этом свалив зеркало, висевшее здесь. А мы и не приметили его сразу.

Это зеркало упало и разбилось, а я тут же нашёл фонарь и посветил перед собой. Рядом был Вуд. Что-то мне подсказывает, что мы сами и били друг друга по ногам.

Я посветил в сторону глаз, но никаких глаз там уже не обнаружил.

– Может, это из-за зеркала? – спросил я.

Вуд пожал плечами.

Перед тем, как уйти отсюда, я ещё раз осмотрел комнату: других зеркал здесь не было, не было и потусторонних глазищ.

Их мы больше никогда не видели, возможно, не видели, потому что никогда не пытались их найти.